Джон Джейкс - Любовь и война. Великая сага. Книга 2

• Название: Любовь и война. Великая сага. Книга 2
• Автор: Джон Джейкс
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-389-16367-6

Соединенные Штаты Америки. 1860-е годы. На фоне Гражданской войны Джейкс продолжает рассказ о двух семьях: Хазардах и Мэйнах. С момента первых выстрелов у форта Самтер семьи оказываются на противоположных сторонах. Кому-то приходится испытать все ужасы войны на фронте, во время самых кровавых сражений… Кто-то отдаст жизнь за свои убеждения… Но все будут вовлечены в триумф и трагедию конфликта, уничтожившего наивность американцев и выковавшего новую нацию… Как и ставший классикой роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», сага Джейкса о войне между Севером и Югом имела грандиозный успех и до сих пор числится в списке мировых бестселлеров. В 1985 году Эй-би-си сняла по трилогии сериал, который имел огромный успех и до сих пор остается очень популярным. Главные роли исполнили Патрик Суэйзи («Грязные танцы», «Дом у дороги») и Джеймс Рид («Блондинка в законе», «Звездный путь: Вояджер», «Коломбо»). В сериале также снимались такие звезды, как Кирсти Элли, Дэвид Кэррадайн, Джин Келли, Роберт Митчем, Джин Симмонс, Оливия де Хэвилэнд, Джеймс Стюарт и Элизабет Тейлор. Впервые на русском языке!

---

Одна по-настоящему дикая ссора испортила Хантуну все лето. Через две недели после приема в «Спотсвуде» некий джентльмен, имевший связи в Валдосте и на Багамах, появился в резиденции, в которую Хантун и Эштон переехали за несколько дней до этого. Джентльмен предложил Хантуну купить долю в том, что он называл своей судоходной компанией. Оказалось, что в английском графстве Мерсисайд, а именно в Ливерпуле, у него есть быстроходный пароход «Русалка», который можно было бы переоснастить за вполне разумную цену, для того чтобы он мог курсировать между Нассау и побережьем Конфедерации в обход блокады.

– И что же будет перевозить ваша «Русалка»? – спросил Хантун. – Ружья и боеприпасы?

– О нет, – улыбнулся мистер Ламар Хью Август Пауэлл. – Предметы роскоши. На них можно заработать гораздо больше. Как вы понимаете, предприятие довольно рискованное, поэтому речь идет скорее о краткосрочной сделке, чем о длительной договоренности. По моим расчетам, если правильно выбрать груз, то двух успешных рейсов будет вполне достаточно, чтобы получить прибыль минимум в пятьсот процентов. А потом янки могут потопить судно, если захотят. Если же рейсы продолжатся, то возможный доход для партнеров достигнет астрономических цифр.

Хантун вдруг заметил, что его жена очень внимательно наблюдает за их гостем. Сам он всегда опасался красивых мужчин, потому что не принадлежал к их числу; впрочем, он пока не мог сказать, что больше привлекло Эштон в мистере Пауэлле – его внешность или же предложенная им сделка. В любом случае он не собирался иметь дело с этим проходимцем, потому что предусмотрительно навел справки о его прошлом, после того как получил от него записку с просьбой о встрече.

Он выяснил, что Пауэлл успел побывать и наемным солдатом в Европе, и пиратом в Южной Америке. В его досье значилось, что по закону он освобожден от воинской обязанности как владелец более чем двадцати рабов. В своей декларации Пауэлл заявлял, что на его семейной плантации возле Валдосты проживает семьдесят пять рабов, однако один знакомый Хантуна написал ему из Атланты, что на самом деле эта «плантация» представляет собой полуразрушенный фермерский дом с прилегающими к нему постройками, где обитают три человека по фамилии Пауэлл: мужчина и женщина за семьдесят и сорокалетний увалень с рассудком младенца, брат которого давно сбежал куда-то на Запад. Едва ли подобные рекомендации можно было считать безупречными, что, разумеется, и определило отношение Хантуна к их посетителю.

– У меня нет желания участвовать в этом, мистер Пауэлл, – сказал он.

– Могу я узнать причину?

– Их несколько, но достаточно даже одной, самой важной. Это непатриотично.

– Понимаю. Вы предпочитаете быть бедным патриотом, а не богатым, так?

– Импорт духов, шелка, а также шерри для министра Бенджамина не вписывается в мое представление о патриотизме.

– Но, Джеймс, дорогой… – начала было Эштон.

Смутно чувствуя исходящую от этого хлыща угрозу, Хантун перебил ее:

– Мой ответ «нет», Эштон.

Когда Пауэлл ушел, они допоздна кричали друг на друга.

– Разумеется, я говорил то, что думал! – отбивался Хантун. – Я не желаю иметь ничего общего с этим беспринципным авантюристом! И, как я уже сказал ему, у меня достаточно для этого оснований.

Эштон, сжав кулаки и зубы:

– Так назови их!

– Хорошо… Прежде всего – личный риск. Ты можешь себе представить, какие будут последствия, если все раскроется?

– Да ты просто трус!

– Боже, – побагровел Хантун, – как же я тебя иногда ненавижу! – Правда, перед тем, как это сказать – очень тихо, – он отвернулся.

Через какое-то время Эштон завелась снова, еще более злобно:

– Мы живем на мои деньги, не забывай! На мои! Ты зарабатываешь не больше черномазых на плантации! Это я управляю нашими средствами…

– Благодаря моему терпению.

– Это тебе так кажется! Я могу тратить деньги как захочу!

– Хочешь проверить это в суде? По закону все эти деньги стали моей собственностью, как только мы поженились.

– Ах ты, самодовольный адвокатишка! – Она сорвала с кровати одеяла, скомкала их и вышвырнула в коридор. – Будешь спать на кушетке, если, конечно, поместишься там, жирный боров! – Она вытолкала мужа из спальни.

Чувствуя, как на глазах выступили слезы, он поднял руку в примиряющем жесте:

– Эштон…

Хлопнувшая дверь ударила его по ладони. Он прислонился к стене и закрыл глаза.

На следующий день они помирились, как мирились всегда, но супружеской близости Эштон не допускала еще две недели. После этого настроение ее заметно улучшилось; она была бодра и весела и как будто вовсе забыла и о Пауэлле, и о его предложении.

Однако воспоминание о той ссоре никак не хотело уходить, став еще одним тревожным облаком на горизонте, который, казалось, и без того уже был заполнен ими. Так Хантун и сидел за своим столом с фальшивой банкнотой в руках, глядя в одну точку бессмысленным взглядом. Его начальнику пришлось весьма многозначительно напомнить ему, что давно пора идти в редакцию.

Как правило, рабочий день в Ричмонде заканчивался в три часа, после чего обычно начинался длительный обед, который подавали уже вскоре. Однако на семьи правительственных служащих такой режим не распространялся. К радости Эштон, ей крайне редко приходилось обсуждать меню с ее чернокожей кухаркой, тем более что она находила это занятие ужасно скучным. Обычно Джеймс возвращался домой после половины восьмого, как раз к легкому ужину.

В этот осенний день Эштон тоже не ждала мужа до вечера. К двум часам она наконец навела красоту и была готова выйти из дому; из времени, отведенного на официальные визиты, у нее оставался в запасе один час. Гомер подогнал карету к крыльцу, и вскоре они уже отъезжали от двухэтажного особняка на Грейс-стрит – района вполне респектабельного, хотя и расположенного довольно далеко от центра, чтобы считаться модным.

Несмотря на прохладный день, Эштон то и дело бросало в жар. Она решилась на этот рискованный шаг по многим причинам, в числе которых были и робость мужа, и растущее чувство разочарования, вызванное тем, что им никак не удавалось пробиться в высшее общество Ричмонда. Причин такой неудачи Эштон видела всего две: отсутствие у них должного положения, а также настоящего богатства. По обеим этим статьям Джеймс потерпел полный крах, как, впрочем, терпел его и всякий раз, когда пытался удовлетворить ее своим жалким подобием мужского достоинства.

Эштон откинулась на спинку бархатного сиденья кареты, глядя в окно на залитые солнцем улицы. Хватит ли у нее смелости? Ей понадобилась неделя на то, чтобы узнать адрес того мужчины, потом еще одна – чтобы, тщательно продумывая каждое слово, сочинить записку, сообщавшую о дне и часе ее визита, который будет касаться делового вопроса, представляющего взаимный интерес. Она даже хорошо представляла себе удовольствие в его глазах, когда он читал эту записку. Если, конечно, читал. Ответа Эштон так и не получила. Может, он уехал из города?

Записку Эштон отправила с каким-то черномазым мальчишкой, которого наняла на углу напротив площади Капитолия. Откуда ей знать, доставил ли он запечатанный воском конверт или выбросил по дороге? Обуреваемая сомнениями и страхом неудачи, Эштон не заметила, как лошади замедлили шаг и остановились.

– Вот то место, которое вы хотели, миссис Хантун! – крикнул Гомер, перекрывая шум поезда на Брод-стрит. – Мне приехать сюда через час?

– Нет. Я не знаю, как долго буду ходить по магазинам. Лучше я найму экипаж, как закончу, и поеду к мистеру Хантуну, а потом мы вместе вернемся домой.

– Как скажете, мэм.

Карета поехала следом за белым армейским фургоном.

Эштон быстро зашла в ближайший магазин, а через несколько минут так же торопливо вышла оттуда с двумя совершенно ненужными ей катушками ниток. Опасливо оглядевшись вокруг и убедившись, что Гомер действительно уехал, она остановила первый проезжавший мимо экипаж.

Обливаясь по́том и слыша, как бешено бьется сердце, она попросила извозчика остановить возле квартала красивых домов на Чёрч-Хилл. Нужный ей дом стоял на Франклин-стрит, недалеко от Двадцать четвертой. Укрытый тенью кленовой листвы, уже чуть подернутой следами увядания, солидный особняк, казалось, спал в теплом воздухе осеннего дня.

Не глядя по сторонам, Эштон быстро поднялась по ступеням высокого крыльца и позвонила. Там, наверное, есть слуги…

Но дверь открыл сам Ламар Пауэлл. От волнения Эштон едва не потеряла сознание.

– Прошу, входите, миссис Хантун, – сказал Пауэлл, отступая назад, в тень.

Эштон перешагнула порог; дверь закрылась с легким щелчком, похожим на тиканье часов.

В холле было прохладно. По обе стороны от него сквозь открытые двери виднелись богато отделанные комнаты с шикарной мебелью и хрустальными люстрами. Эштон вспомнила, что не так давно Джеймс сам неожиданно снова заговорил о Пауэлле, признавшись, что провел на его счет небольшое расследование.