Поль-Лу Сулицер - Зелёный король

• Название: Зелёный король
• Автор: Поль-Лу Сулицер
• Жанр: Литература 20 века
• Год: 2018
• ISBN: 978-985-15-2325-8

Один из ряда увлекательных романов, написанных финансовым экспертом с международной известностью, благодаря которым он получил всемирное признание и как мастер современных бестселлеров. Для широкого круга читателей.

---

После продолжительного молчания Эмма произнесла:

– Однажды он рассказывал о каком-то санатории.

– Туда увезли моего отца в период между июлем и сентябрем 1941 года?

– Да, это так.

– Этот санаторий под Линцем, – продолжала Эмма. – Но Антон произнес какое-то другое название, но какое, я не могу вспомнить.

У Реба под рубашкой была карта, которую он украл у штабного генерала. Он вытащил ее и стал читать все подряд названия на карте, расположенные в радиусе шестидесяти километров вокруг Линца, включая и Маутхаузен. Читал долго, пока Эмма Донин не вспомнила, что это название Хартхайм. Да, это был замок Хартхайм.

7

Из горной деревушки Райхенау Реб спустился в долину. Остаток дня и наступившую ночь он провел в Пайербахе, в доме старика, который подвез его на своей телеге. В эту ночь первый раз за четыре года, прошедших со дня его отъезда с матерью и сестрами во Львов, он ел за домашним столом и спал в настоящей кровати. Старика, приютившего юношу, звали Доплер. У него было трое внуков, все они служили в немецкой армии. На двоих внуков старик получил официальное сообщение о гибели, а третий пропал без вести. Реб рассказал старику о троих мальчиках, брошенных на попечение Эммы Донин. Он попросил старика навещать ребятишек и следить за тем, как Эмма обращается с детьми.

Далее Реб решил, что вернется в Вену. Не для того, конечно, чтобы погулять по улицам города, полюбоваться Богемской канцелярией или еще раз зайти в свой дом. Он искал Эпке, расспрашивал о нем у многих знакомых и совершенно незнакомых людей.

Но все его поиски были напрасными. Человека с такой фамилией никто не знал и ничего о нем не слышал. Иногда юноше казалось, что Эмма Донин его выдумала. Однако даже то, что Реб узнал фамилию этого человека, было уже определенным успехом. Имел значение и тот факт, что ему стало известно о гибели Антона Хинтерзеера, который состоял на службе у Климродов более полувека. Военный грузовик сбил этого «седовласого старика» совсем не случайно, это произошло по указанию Эпке.

В рассказе Эммы Донин присутствовал «высокий и красивый блондин», носивший форму генерала СС, – это был, конечно же, Эрих Штейр. Он, так же как и его слуга Эпке, считал, что Реб Климрод не должен раскрыть их чудовищные преступления, они надеялись, что все это сохранится в тайне.

Замок Хартхайм был расположен неподалеку от крохотной деревушки Алькховен. Такие селения сотнями встречаются в Верхней Австрии. Попасть сюда можно по дороге, проходящей по берегу Дуная и соединяющей Линц и Пассау (Германия). От Линца до Алькховена было всего лишь пятнадцать километров в юго-западном направлении. На восток от Линца находится Маутхаузен.

Замок был выстроен в стиле ренессанс. Громоздкое, мрачное здание имело множество маленьких слепых окон, что свидетельствовало о столь же мрачном и тяжелом характере императора Максимилиана. Просторный двор окружали красивые колоннады. Но даже они не могли скрасить то зловещее впечатление, которое производил замок и четыре венчавшие его башни.

– Там был санаторий, – дрожащим голосом рассказывал Ребу рыжеволосый мужчина. – Точнее, госпиталь. Я был там дважды, в 1942 году и еще один раз в следующем. Они вызывали меня, когда случалось короткое замыкание. Но ничего необычного там я не заметил, – добавил он и, оглянувшись с опаской, мелко затряс головой.

Этот рыжий человек имел электромеханическую мастерскую в центре Линца. Едва взглянув на высокого и худого юношу, он узнал молодого Климрода. Едва только фигура Реба появилась на пороге его мастерской, он вспомнил мальчика, которого офицеры СС постоянно таскали за собой. Однажды он видел его в Маутхаузене – его вели на привязи, как собаку.

Как и все те люди, кто в силу своей профессии соприкасался с концлагерями, он боялся набиравших размах расследований Комиссии военных преступлений. Он бывал в Маутхаузене только в качестве электрика, но все же опасался членов Еврейского комитета, организованного недавно в Линце. Евреи стали теперь очень опасными. Несколько раз он встречал на улицах Линца еще одного бывшего узника Маутхаузена. К тому же жил этот человек совсем по соседству, в доме № 40 на Ландштрассе. Иногда во сне его преследовал пронизывающий взгляд черных глаз Визенталя.

Рыжеволосый человек был уверен в своей невиновности и непричастности к преступлениям нацистов. Он был всего лишь простым электриком. Так за что же можно его винить?

Пришедший к нему парень расспрашивал о Хартхайме. Он был евреем. Рыжий прекрасно помнил, что видел на его полосатой робе желтую букву «J»[5]. Она находилась в центре красно-желтого треугольника, ее нельзя было не заметить.

Вот этот рыжеволосый человек и назвал Ребу Климроду фамилию фотографа из Зальцбурга.

Из Вены до Линца Реб ехал на подножке разбитого вагончика. Небольшие пассажирские составы снова курсировали по отдельным веткам австрийской железной дороги. Оставшиеся до Алькховена четырнадцать километров он проехал на попутном военном джипе и добрался до Линца 30 июня. Его визит в замок Хартхайм остался в секрете, а Таррас и Сеттиньяз не осмелились расспросить его о нем.

О том, что творилось в этом старинном мрачном бастионе, знали только те, кто там работал. Первым, кто раскрыл тайну замка Хартхайм, стал действительно Реб Михаэль Климрод. Первое официальное сообщение об этом появилось спустя шесть лет – в 1951 году. Возможно, произошло это случайно, но существует еще одна версия – вмешательство Симона Визенталя.

Наконец Реб прибыл в Зальцбург. Это произошло 2 июля ночью, и можно считать, что было уже утро 3 июля. Добираясь до города, он преодолел расстояние в шестьсот километров. Третью часть этого пути он прошагал пешком. От рассвета и до полной темноты он шел, шел, пока хватало сил. Спал мало и где придется. Единственный раз он переночевал под крышей во время остановки в доме Доплера в Пайербахе.

Путь был трудным, но еще более трудным и страшным было одиночество. Ведь Ребу не приходилось ждать помощи со стороны. Но он шел с одной только надеждой: узнать, что случилось с отцом.

Фотографа, который жил в Зальцбурге, звали Лотар. Когда Реб постучал в дверь его дома, открыла женщина с седыми, коротко остриженными волосами.

– Да, он здесь живет, но работает в другом месте. Он сейчас в лаборатории, и вы можете туда пойти.

Женщина назвала адрес: Дурхойзер – крытый пассаж за Колокольной башней.

– Вы сможете найти?

– Надеюсь, – с благодарностью ответил Реб.

Его стертые ноги болели, но Реб, стараясь не хромать, направился к площади Старого рынка. Неподалеку от здания аптеки, построенного еще архиепископами Зальцбурга, он увидел машину скорой помощи. Он наткнулся на нее уже во второй раз. Впервые это было на противоположном берегу Зальцаха. Сворачивая с дороги, ведущей из Линца, он заметил машину скорой помощи, припаркованную у въезда на Штаатсбрюкке. Машина стояла кабиной к нему. На переднем сиденье было двое мужчин с очень невыразительными лицами. Казалось, они ждали указания ехать дальше. Это была самая обычная скорая помощь, выкрашенная в цвет хаки, с красным крестом на белом фоне.

Сейчас машина стояла в центре старинного Зальцбурга, но в кабине за рулем никто не сидел. Номер машины был тот же, и даже царапина на переднем бампере была та же самая. С самым невозмутимым видом Реб Климрод пересек площадь, прихрамывая при этом на одну ногу. От Колокольной башни его отделяло метров двести пятьдесят. Он прошел их за двадцать пять минут.

Пассаж Дурхойзер был узким и темным. Поднятыми над головой руками можно было коснуться свода. Реб миновал ряд каких-то темных лавочек, прошел еще метров десять и наткнулся на табличку. На белом фоне черной краской была сделана довольно неаккуратная надпись: «К.-Х. Лотар – художественная фотография». Реб слегка толкнул стеклянную дверь и услышал тонкое дребезжание колокольчика. Юноша вошел и очутился в низкой комнате с каменными стенами и потолком. Вдоль стен тянулись два больших деревянных прилавка, какие бывают обычно у продавцов тканей. Прилавки и виднеющиеся за ними полки были пустыми.

– Я здесь, – голос донесся из дальней комнаты.

Дверной проем, через который можно было пройти в соседнюю комнату, был задернут плотной холщовой занавеской. Реб отодвинул штору и прошел в соседнее помещение. И мгновенно ощутил прикосновение холодного металла к виску. Перед ним стояли четверо мужчин, один из них готов был выстрелить юноше в голову.

– Не двигайся и молчи, – рявкнул второй.

Двоих Реб узнал сразу, ибо видел их в кабине военной скорой помощи. А вот третий подходил под описание Эммы Донин. Эпке, это был Эпке! Четвертого Реб видел впервые.

Они стали спрашивать, почему Реб так долго шел в фотолабораторию, которая находится в нескольких минутах ходьбы от площади Старого рынка.

Ребу Климроду надо было спасаться, и он решил попробовать. Его лицо приняло страдальческое выражение, фигура преобразились. Он стал похож на маленького мальчика, хрупкого и измученного. В его глазах застыло выражение ужаса, он захныкал: