Марина и Сергей Дяченко - Солнечный круг

• Название: Солнечный круг
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-104404-6

«Солнечный круг» – уникальный по замыслу сборник Марины и Сергея Дяченко. Он посвящен памяти Бориса Натановича Стругацкого. В сборник вошли как повести и рассказы, получившие личную премию Стругацкого «Бронзовая улитка», так и две новые повести, «Времена года» и «Солнечный круг», написанные по заветам «реалистической фантастики» братьев Стругацких.

---

Взял молоток из коробки с инструментами. Примерился.

Резонатор не виноват. Но после того, что прозвучало в подземной камере, здесь не может быть музыки.

Никогда.

* * *

За завтраком Ирис принесли письмо в конверте с уже знакомой печатью. На этот раз почерк был не каллиграфический, не писарский, но крупный и вполне разборчивый.

«Примите еще раз мои извинения, – писал лорд-регент. – Беспокоиться не о чем, стрелок обезврежен. Я не напоминаю, что обсуждать тему покушения не следует ни с кем, в особенности с императором, – не напоминаю, потому что уверен в вашей рассудительности».

Через несколько секунд текст на листе стал таять, пока не исчез совсем.

* * *

Комната была наполнена светом: одиннадцать утра, час Лошади, ясный солнечный день. За окнами стояло море, внизу катились белые валы, беззвучно, далеко. У стены высился стеллаж с ракушками; нигде ни у кого Ирис не видела такой коллекции. У нее самой никогда не было столько музыкальных записей.

Она осторожно взяла одну, самую крупную. Приложила ракушку к уху. Звук моря. Тихий звон… И мощное вступление: тема весны и радости из «Времен года». Ирис почувствовала, как расплываются в улыбке сухие губы.

Где и когда была сделана запись? Она не могла вспомнить, ее выступления записывали много раз. Но, судя по звучанию, она была счастлива в тот день. Это счастье теперь лилось ей в ухо.

В соседней комнате кашлянул стражник, и Ирис очнулась. Вернула раковину на место. Мельком глянув на дверь, приложила к уху вторую, потом третью, четвертую; внутри звучали струны и медь и многоголосый огромный хор. Здесь собрана коллекция музыки, может быть, лучшая в мире, но император пожелал учиться на морской свирели, а не на флейте и не на лютне, и захотел, чтобы его учила Ирис Май.

У мальчика хороший вкус; она раскраснелась от самодовольства, одернула себя, перевела дыхание и открыла футляр с инструментом.

Морская свирель трудна в обучении, но у нее прекрасный голос. Происходит из моря, как все эти ракушки на стеллаже, но эти, маленькие, хранят музыку. А свирель – тоже ракушка, только огромная, – свирель способна ее создавать.

Причудливая спираль, изнутри песчано-белая, снаружи карминовая с серыми и сизыми вкраплениями. Костяной мундштук. Ряд отверстий вдоль завитка – больших и малых. Всякий раз, когда Ирис смотрела на это чудо, ее лицо становилось глуповато-мечтательным на секунду. Всякий раз она спрашивала себя: кто из нас настоящий музыкант, я – или моя свирель?

В ту же секунду она вспомнила о Лоре с детьми и перестала улыбаться. Хорошо ли с ними обращаются, не угрожают ли, не запугивают? И самое главное – как я смогу им помочь?!

Она коснулась губами костяного мундштука, пальцы легли на отверстия. Свирель зазвучала; это не был идеальный звук, в нем слышалось неровное дыхание, напряжение и страх, но это была ее музыка. И, как всегда, музыка придала ей сил. Возможно, не все пути к спасению закрыты.

Регент пишет, что стрелок «обезврежен». Убит? Значит, стража не дала ему уйти… Но подумайте, убийца в самом сердце дворца, рядом с покоями императора – это, должно быть, и есть та самая измена, которой лорд-регент все время боится. Еще бы доля секунды…

Она опустилась на октаву ниже. Доля секунды там, на балконе, и Ирис все бы выложила регенту, призналась, что она шпион поневоле, что она на крючке. Судьба ее после такого признания была бы незавидна, но главное – Лора с детьми наверняка погибли бы. Возможно, стрелок, появившись так вовремя, невольно спас их всех?

Надолго ли это спасенье?

«Я должна придумать план, чтобы немедленно покинуть Каменный Лес, – подумала Ирис. – Сесть на пароход, и…»

И это погубит сестру.

В соседней комнате грохнули алебардой по полу, Ирис прервала игру на середине такта. Открылась резная дверь. Император шагнул в комнату – за его спиной маячили стражники. Вслед за императором вошел лорд-регент, без повязки на лице, и бесшумно прикрыл за собой дверь.

Она ждала увидеть маленького мальчика, «чудесного ребенка», влюбленного в музыку. Перед ней стоял подросток, который выглядел на все пятнадцать, бледный, с короткими черными волосами, с большим ртом и тяжелым взглядом очень темных глаз. Лицо его было заметно асимметричным – и оттого пугающим.

Ирис, замешкавшись, низко опустила голову, изображая поклон. Неизвестно, заметил ли император ее замешательство, но лорд-регент заметил наверняка.

Ирис не поднимала глаз, забыв наставления местного этикета, не зная, что говорить, куда смотреть, следует ли ей первой приветствовать императора или, наоборот, не открывать рта, пока к ней не обратятся. Пауза затягивалась, становилась неприличной, и…

– Это ваша свирель?

У него ломался голос. Неожиданно тонкие ноты выдали волнение. Он смотрел на инструмент в руках Ирис, и его бледное лицо преобразилось: загорелись глаза. Асимметричные губы растянулись в неуверенной улыбке. Ирис поняла: он маленький. Ребячливый даже для своих двенадцати – в теле почти взрослого юноши.

– Это свирель, на которой вы играете «Времена года»?!

– Да, вот она. – Ирис вдруг почувствовала себя совершенно естественно. – Можете подержать. Только осторожно.

Император взял инструмент, как отец принимает первенца. Замер, разглядывая, ощупывая, ничего вокруг не замечая, будто впав в транс.

Ирис подняла глаза – и встретилась со взглядом лорда-регента. Тот улыбался.

* * *

– Здесь лучшая музыка со всего мира! Я думал, что слышал все на свете, но три месяца назад Эрно, то есть лорд-регент, раздобыл для меня «Времена года», все пять частей!

– Поразительное качество записи, – сказала она искренне. – Как вам удалось собрать такую коллекцию?

– Эрно покупает для меня у торговцев – через посредников, на континенте, они понятия не имеют, кому продают. – Он рассмеялся. – Вот бы удивились, если бы узнали! Они же считают нас людоедами, всерьез пишут, что лорд-регент садист и убийца, какая уж тут музыка… Ничего, через несколько лет наладится внешняя политика, тогда я смогу поехать с визитом на континент и войти в «Грот», это знаменитый магазин. У них есть все – мастера, мастерские, лаборатории, у них лучшие записи, настоящие…

Он вдруг напомнил Ирис старшего племянника. Сходство было мгновенным, но таким сильным, что Ирис захотелось приобнять мальчишку и растрепать на макушке волосы. И тут же она вспомнила, что тот мальчик в беде, а этот на пороге огромной власти.

Император отвлекся от мечтаний, заговорил снова, быстро, азартно:

– А у нас в Каменном Лесу есть один… человек, он умеет растить поющие кристаллы. Чокнутый парень, даже не понимает, как у него убого все получается, и продает свои записи таким же простакам… У меня есть… где же? А, вот, есть его ракушка, самоделка. Ерунда, конечно, но для коллекции надо. Хотите послушать?

Она приложила к уху гладкую коричневатую раковину. Шум моря, удар камертона…

Народная мелодия, «Колыбельная в час Кота». Ксилофон и колокольчики. Запись не идеальна. Исполнение любительское, но искреннее и очень необычное. Ирис не удержалась и дослушала до конца, а император не перебивал ее – терпеливо ждал.

– Здорово, – сказала Ирис. – Можно… мне взять это с собой, чтобы прослушать еще раз, позже?

– Конечно, берите! А вот еще записи, а вот еще… Берите, сколько хотите! А то, кроме меня, это никто не слушает, Эрно плевать на музыку…

Он замолчал, и в его глазах что-то мгновенно изменилось.

– Мой отец играл на арфе. Честно говоря… это он начал собирать коллекцию, когда был чуть старше, чем я теперь. Еще он играл на лютне, на ксилофоне…

Стало тихо.

– Соболезную, – сказала Ирис. – Я знаю, что он погиб во время бунта.

Император задумчиво кивнул:

– Да, и мама тоже. Она прекрасно пела. Если бы кто-то догадался… смог… поместить ее голос в раковину, мы могли бы и сейчас ее слушать.

Он снова замолчал. Не зная, что сказать, Ирис взяла свирель, и в комнате зазвучала тема зимы – тема тепла и сочувствия.

* * *

Раковина орала хриплым человеческим голосом, вопль не прекращался, пока Тереза не отняла ракушку от уха:

– Почему я должна это слушать?

– Зря ты прервалась, – сказал он сухо. – Придется начинать сначала и тратить время.

С каменным лицом она снова приложила ракушку к уху. Шум моря, звук серебряного камертона… пауза… вопль.

Она мельком посмотрела на Эрно, тот следил за ее реакцией. Иногда, когда он смотрел на нее, вот как сейчас, сквозь его бесстрастное хищное лицо проступало другое, лицо мальчишки, с которым она целовалась под грохот водопада – страшно давно. Вечность назад. И очень некстати, лишнее воспоминание.

Вопль закончился. Раковина захрипела и заговорила, быстро и едва разборчиво:

– Я промахнулся, но другие тебя убьют. Ты сдохнешь за то, что сделал с моей провинцией… Они ведь уже сдались! Они сдались, а ты что с ними сделал?! Теперь их дети растут немые, они онемели от ужаса! Тебе конец. Это заговор, большой, это паутина, в которой ты муха. Но если возьмешь кого-то живым, как меня, он не будет знать ничего! Ничего, ничего! Ничего!