Эдвард Норберт - Homo Sapiens. Краткая история эволюции человечества

• Название: Homo Sapiens. Краткая история эволюции человечества
• Автор: Эдвард Норберт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-115575-9

Все знают, что человек произошел от обезьяны, но на этом у большинства людей знания об эволюции человека заканчиваются. Волшебное превращение (а оно и впрямь волшебное) представляется примерно так – обезьяна спустилась с дерева на землю, встала на задние конечности, взяла в руки палку и… стала человеком. Но как много на этом пути вопросов и спорных моментов, которые до сих пор не могут решить антропологи! Зачем обезьянам понадобилось спускаться с деревьев? В какой момент произошло судьбоносное превращение обезьяны в человека? Почему не все обезьяны превратились в людей? Где находится прародина человечества? Чем половой отбор отличается от естественного? Почему праматерь человечества Ева жила на шестьдесят тысяч лет раньше праотца Адама? Какие преимущества дают потные ладони? Кто такие неандертальцы и чем они отличаются от денисовцев? Кто мы такие – венец эволюции или промежуточное звено? В этой книге рассмотрена полная история эволюции человека, становление рода Homo и изменения, которые сопровождали наших предков на протяжении тысячелетий. Благодаря сочетанию легкости подачи серьезного научного материала с энциклопедической широтой кругозора, книга читается как увлекательный приключенческий роман. Роман о нашей с вами эволюции!

---

У наших «кузенов» шимпанзе тоже есть клыки, пускай и не такие крупные, как у горилл, а у человека клыков нет. Забегая немного вперед, давайте разберемся, почему так получилось, раз уж зашла речь о клыках. С эстетической точки зрения отсутствие клыков представляет собой абсолютно благоприятный, то есть – положительный признак, но с точки зрения естественного отбора благоприятным должно быть наличие клыков. Давайте не будем забывать, когда человек избавился от клыков – практически на самой заре своей истории, когда эстетика мало кого волновала. Да что там «мало»! Никого она не волновала. Вдобавок, когда все вокруг ходят с клыками «наперевес», клыки по умолчанию будут считаться привлекательными.

Но вдруг они начали уменьшаться, а потом исчезли совсем…

Кстати, а понимаете ли вы, как именно происходит исчезновение какого-либо признака, ставшего ненужным?

С закреплением благоприятных признаков все ясно – если признак благоприятный, то обладающая им особь окажется более приспособленной к условиям среды обитания и, следовательно, оставит более многочисленное потомство, нежели другие особи. Большинство потомков или все без исключения унаследуют данный благоприятный признак и, благодаря его наличию, тоже оставят более многочисленное потомство… В конце концов, через энное количество поколений данным признаком будет обладать подавляющее большинство особей в популяции, или же все без исключения.

Если признак неблагоприятный, то все будет происходить наоборот. Плохая приспособленность – ранняя гибель – мало потомства или вообще полное его отсутствие… Все, признак исчез!

Но клыки были у всех наших предков (давайте не забывать, что у нас общие предки с всеядными шимпанзе, а не с гориллами-вегетарианцами). Они служили для утверждения своего положения на иерархической лестнице, а также, частично, и для охоты. Шимпанзе клыки сохранили, а мы утратили. Считается, что причиной этой утраты стал переход к парным отношениям, когда у каждого самца, то есть, пардон – у мужчины, была своя определенная женщина, которая «благодарила» его сексом в обмен на пищу. «Парность» нашим далеким предкам показалась привлекательной, они массово пришли к ней, и тем самым отпала необходимость постоянных конфликтов между мужчинами за обладание женщиной. Опять же – охота с помощью камня или палки оказалась эффективнее использования клыков…

Это все ясно. Но как же исчезли клыки?

Они перестали закрепляться в потомстве, поскольку стали ненужными, то есть неважными с точки зрения естественного отбора. Если раньше особи с маленькими клыками или вовсе не имевшие клыков не могли оставить потомства или же оставляли его меньше, чем другие, то сейчас (это «сейчас» наступило более 2 000 000 лет назад) клыки перестали быть преимуществом и «мелкоклыкастые» с «бесклыкастыми» оставляли столько же потомства, что и «крупноклыкастые». Со временем признак «клыки» размылся, исчез. Образно говоря, «клыкастые» растворились в «бесклыкастых», которых развелось великое множество.

Глава седьмая Половой отбор и половой диморфизм

Половой отбор представляет собой частный случай естественного отбора. В основе полового отбора лежит конкуренция за полового партнера между особями одного пола (и, разумеется, одного и того же биологического вида). Конкуренция приводит к производству потомства вследствие выборочного спаривания. Слово «выборочного» здесь ключевое. Смысл полового отбора заключается в том, что с одними партнерами спариваются чаще и охотнее, нежели с другими. В подавляющем большинстве случаев, то есть у большинства биологических видов, активную роль играют особи мужского пола, для которых самки являются ресурсом. Ограниченным ресурсом, заметьте себе! Иначе бы не было никакой конкуренции. Зачем конкурировать, если ресурса на всех хватает?

Почему именно самцы играют активную роль? За какие заслуги им досталась такая «привилегия»?

Надо сказать, что привилегия это довольно сомнительная и весьма условная. Если уж вдуматься, то приятнее быть не тем, кто конкурирует с себе подобными, а тем, за кого идет конкурентная борьба. Самцы распускают хвосты или топорщат шерсть на загривках, поют любовные песни, осыпают самок дарами, танцуют вокруг них… Короче говоря, изо всех сил стараются обратить на себя внимание и добиться благосклонности. А самки, принимая все эти знаки ухаживания как должное, делают выбор. Ну и кто тут получается главный? Всегда главнее тот, кто принимает решение.

Самцы конкурируют за самок, а не наоборот по весьма прозаической причине – на производство спермы затрачивается гораздо меньше времени и ресурсов, чем на производство яйцеклеток и вынашивание беременности (высиживание яиц). О грудном вскармливании мы сейчас не говорим, поскольку сказанное касается не только млекопитающих. Яйцеклетки созревают довольно долго, а беременность длится еще дольше… За это время самец, у которого сперматозоиды образуются «на раз-два», успеет спариться с множеством других самок. Да, разумеется, представители многих видов образуют устойчивые пары, в которых самцы заботятся о беременных или сидящих на яйцах самках, а не ищут, с кем бы им еще спариться, но конкуренция самцов за самок сложилась задолго до того, как появились виды, образующие устойчивые пары, на всю жизнь или только на время, необходимое для получения и выращивания потомства.

Половой отбор основан на половом диморфизме – анатомических (а также поведенческих, психологических) различиях между самцами и самками одного и того же биологического вида. Половой диморфизм может проявляться по-разному – в размерах тела, в запахе, в характере волосяного покрова, в окраске, в размерах и строении зубов и т. д.

Дарвин различал два явления, приводящие к половому отбору: конкуренцию между самцами в борьбе за самку и выбор самкой того или иного самца. Соответственно, половой диморфизм должен проявляться в двух категориях вторичных половых признаков – в органах нападения у самцов, служащих им в качестве орудий борьбы за самку, и в признаках, привлекающих (возбуждающих) особей противоположного пола. Выше уже было сказано о «гамбите» – яркой демаскирующей окраске у самцов многих птиц, которая помогает привлечь внимание самок.

Раньше многие биологи отрицали существование полового отбора, но сегодня большинство ученых признает его и понимает, что половой отбор является эффективной составляющей естественного отбора. Эффективной и своеобразной. Если естественный отбор закрепляет только полезные признаки, то половой отбор любит устраивать разного рода «гамбиты», закрепляя в качестве сексуально привлекательных признаков не только безусловно полезные, но и такие, которые снижают приспособленность самца к условиям среды обитания, то есть – снижают его жизнеспособность.

Как эволюция доходит до «гамбитов», до того, чтобы противоречить себе самой?

Этому есть несколько объяснений.

Начнем с самого простого, согласно которому признак, свидетельствующий о хорошем состоянии здоровья и (или) большой физической силе, а также о ряде других привлекательных для противоположного пола качествах, может усиливаться в процессе полового отбора до абсурда, то есть до такой степени, что начнет существенно осложнять жизнь своему обладателю. Один из самых ярких примеров такого абсурда – огромный (и яркий) хвост самцов павлина. С таким хвостом не то чтобы летать, с таким хвостом по земле ходить тяжело, тянется он огромным шлейфом… Но когда-то хвост у самцов был не огромным, а просто крупным и традиционно воспринимался самками как «знак качества» данного самца. Самцы с крупными хвостами получали преимущество в спаривании, признак закрепился и стал развиваться. Ну и доразвивался до таких вот чрезмерных, поистине немыслимых пределов.

Зато такой выраженный «знак качества» невозможно подделать, иначе говоря – самец, обладающий слабым здоровьем или просто небольшой физической силой, не сможет таскать за собой такой груз, это доступно лишь «богатырям». Существует так называемая концепция гандикапа, которая объясняет развитие чрезмерных и обременительных половых признаков стремлением подтвердить свою силу и хорошее состояние своего здоровья. Смотри, мол, дорогуша, какой огромный хвост я за собой таскаю без особого напряжения! Как вариант: смотри, какое у меня яркое оперение, привлекающее внимание природных врагов, но я настолько ловок и проворен, что дожил до половозрелого возраста и сейчас хочу быть с тобой!

Правда, у концепции гандикапа больше противников, нежели сторонников. Противники любят интересоваться, почему в своем стремлении к отягощающим жизнь признакам половой отбор не дошел до такого «гандикапа», как одноглазый павлин или, скажем, трехногий олень?

Механизм фишеровского убегания, предложенный в начале XX века британским биологом-эволюционистом Рональдом Фишером, объясняет эволюцию обременительных половых признаков, невыгодных для выживания, следующим образом.