Никита Мельников - Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны

• Название: Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны
• Автор: Никита Мельников
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-00155-029-7

Закрытие архивных документов для свободного научного анализа и мифологизация исторической памяти создали в СССР ситуацию, когда обобщение и изучение негативного опыта итогов советского промышленного развития оказалось невозможным. Это в свою очередь привело к появлению иллюзии успеха «сталинской» индустриализации и завышению ее значимости для итогов войны. В данной работе автор на основе широкого круга источников анализирует работу отечественной танковой промышленности накануне и в годы Великой Отечественной войны. В исследовании подробно раскрываются результаты развития танковой промышленности к середине военного периода, когда регулярный срыв производственных программ заставил танкостроителей искать пути выхода из сложившегося положения. Отказ руководства страны сокращать завышенные планы выпуска бронетехники в условиях усиления дефицита производственных ресурсов вынудил танкостроителей идти по пути модернизации производства, опираясь преимущественно на собственные возможности.

---

Наиболее трудной задачей было обеспечение производства ферромарганца, для которого необходимо содержание марганца минимум 40 %. Обогащение не могло полностью снять эту проблему, поэтому требовалось создание селективной добычи и сортировки руды на многочисленных мелких месторождениях в районах Нижнего Тагила и Сысерти и Магнитогорского месторождения. Комиссия призывала развивать казахстанские месторождения.

Специфической проблемой советской черной металлургии (в том числе и уральской) был повышенный расход марганца по сравнению с американскими нормами в 2–2,5 раза. Это, в свою очередь, подталкивало к необходимости увеличения добычи руды – с одной стороны, а с другой – сокращать расход марганца[236].

В условиях резкого роста производства металла перед черной металлургией региона остро вставала проблема обеспечения предприятий коксом. Четко обозначился дефицит этого материала уже на этапе работы комиссии. На существующих коксохимических заводах (Магнитогорский, Нижнетагильский и Губахинский), по мнению членов комиссии, требовалось пустить по две дополнительных коксовых батареи и по одной батарее на Кемеровском заводе № 1 и КМК. В этом случае Магнитогорский коксохимический завод смог бы выжечь в 1942 г. 2,6 млн тонн кокса, Нижнетагильский – 1,25 млн тонн, Губахинский – 0,72 млн тонн (всего 4,59 млн. тонн).

Но и эти мероприятия оставят баланс кокса на Урале в напряженном состоянии. Поэтому комиссия в качестве дополнительной меры предлагала строительство в регионе малых коксохимических заводов, которые позволили бы локально решать проблему дефицита кокса.

Для производства нужного количества кокса (4,59 млн тонн) требовалось в общей сложности почти 6,7 млн тонн углей со следующих месторождений: Кузнецкое – 3,95 млн тонн, Карагандинское – 1,3 млн тонн, Кизеловское – 1,42 млн тонн. При условии пуска малых коксохимических заводов для них потребуется еще 0,5 млн тонн угля. По заводам уголь должен распределяться следующим образом: на Магнитогорском заводе коксуется кузнецкий и карагандинский уголь, на Нижнетагильском – кузнецкий с незначительным добавлением кизеловского угля, на Губахинском – кизеловский с незначительным добавлением кузнецкого[237].

Но к показателям обжига кокса, запланированным комиссией, уральская промышленность подошла только в 1943 г., выдав 4,4 млн тонн и достигнув в 1945 г. уровня 6,8 млн тонн. В течение 1942 г. удалось выжечь всего 3,5 млн тонн кокса[238].

Основные задачи, которые ставились перед уральской черной металлургией в начале военного периода, – это увеличение общей массы выплавляемого металла и организация производств, отсутствующих или недостаточно развитых для нужд обороны. До войны Урал производил примерно 1/5 долю советского чугуна, стали и проката. Но с учетом потери западных производственных регионов ожидалось, что его доля повысится до 60 %.

Этот прогноз комиссии практически полностью оправдался, Урал производил около 50–60 % этой продукции все годы войны[239]. Правда, в основном за счет резкого сокращения производства в западных регионах.

Основные строительные работы были намечены на ММК, НТМЗ, Златоустовском, Синарском, Новотрубном, Чусовском и Бакальском заводах. Кроме Урала, крупное строительство шло на КМК. Все строительство концентрировалось на площадках действующих заводов, за исключением Бакальского. Он был единственным новым строительным объектом.

ММК должен был в 1942 г. запустить в производство две доменные печи по 1300 куб. м и четыре мартеновские печи; в 1943 г. еще две доменные печи того же объема, четыре мартена и два бессемеровских конвектора. НТМЗ в 1942 г. – одну доменную печь на 1300 куб. м и пять мартеновских печей; в 1943 г. – такую же доменную печь и семь мартенов. КМК в 1942 г. – две электропечи по 30 тонн; в 1943 г. – одну доменную печь на 1000 куб. м, две электропечи и два мартена. Чусовской завод в 1942 г. – одну домну на 600 куб. м и один конвектор; в 1943 г. – один конвектор и две мартеновские печи. Здесь сразу необходимо указать, что данные планы оказались слишком оптимистичными. Всего за годы войны магнитогорцы сумели ввести в строй только 2 домны и 5 мартенов, а Новотагильский завод – 1 домну и 5 мартенов[240]. Причем новотагильская доменная печь была запущена только в первой половине 1944 г.[241].

Комиссия также указала, что особые проблемы вызывает энергетическое хозяйство уральских металлургических заводов. И работы по энергетическим цехам относила к наиболее срочным.

Главным фактором развития региональной металлургии в условиях войны комиссия считала оборудование эвакуированных заводов (в основном восточно-украинских). Именно оно должно было позволить достигнуть необходимых результатов: планировалось, что количество доменных и мартеновских печей к концу 1943 г. возрастет с 31 до 41 и с 69 до 113 соответственно, а мощность увеличится почти в 2 раза. Однако указала, что «не все оборудование оказалось возможным эвакуировать». Следующим сдерживающим фактором назывался дефицит огнеупоров. Следовательно, уже изначально эта амбициозная программа была поставлена под сомнение.

Кроме того, указывалось, что уже в 1941 г. мощности сталеплавильного производства отставали от мощности прокатных цехов: дефицит слитков по всем заводам Урала составлял около 2 млн тонн. В то же время нужды обороны заставляли создавать в регионе новые прокатные станы (прокат брони). Следовательно, изначально закладывалась ситуация, когда значительная часть прокатных мощностей не сможет быть загружена. Поэтому программа развития требовала увеличения прежде всего именно мощности сталеплавильных цехов[242].

Из главнейших видов ферросплавов сырьевая база Урала позволяла производить ферромарганец, ферросилиций, силиколь, феррохром, феррованадий и ферротитан. Сплавы молибдена, вольфрама и кобальта в существенных размерах могли изготавливаться только на привозном сырье.

Комиссия прогнозировала (что вполне ожидаемо) максимальное использование металла на нужды обороны. Следовательно, другие потребители будут неизбежно испытывать серьезные проблемы с получением металлургической продукции. Особенно остро эта проблема должна была возникнуть у такого потребителя металла, как железная дорога. Потребность в металле будет неизбежно нарастать, но удовлетворить этот спрос не будет возможным[243].

Цветная металлургия. Цветной металлургии Урала отводилось очень важное место, поскольку регион был богат полезными ископаемыми для этой отрасли. Уральская медная промышленность давала 2/3 выплавляемой меди и 100 % рафинированной меди. После потери западных алюминиевых заводов и месторождений только здесь появлялась возможность добывать и перерабатывать бокситы. Уральский алюминиевый завод (УАЗ) превращался в главный центр страны по производству этого металла.

Годовая мощность СССР по производству алюминия составляла около 100 тыс. тонн в год. При этом на долю УАЗа приходилось 42 тыс. тонн. Уже на 1942 г. планировалось увеличить его производство до 84 тыс. тонн и ввести в строй Сталинский и Богословский заводы общим выпуском до 6 тыс. тонн. Мощность Богословского завода при его полной постройке оценивалась в 50 тыс. тонн в год. Работа алюминиевых предприятий обеспечивалась достаточно богатыми месторождениями бокситов Северо-Уральской группы, а также Каменской и Южно-Уральской группами.

При условии суммарной мощности УАЗа и Богословского завода в 150 тыс. тонн в год запасов Северо-Уральской группы хватало на 15 лет, Каменской группы – на 5 лет. Южно-Уральская группа рассматривалась как подсобная база, поскольку была представлена бокситами низкого качества и трудными для добычи[244].

Реальность и здесь оказалась не такой радужной, как планировала комиссия. Производство алюминия действительно росло все военные годы, увеличившись в 1945 г. более чем в 2 раза. Но УАЗ смог увеличить выпуск алюминия только до 72,4 тыс. тонн в 1944 г., а Богословский завод был пущен в строй уже в самом конце войны (9 мая 1945 г. предприятие выдало первый металл)[245].

Огнеупоры. На фоне развития черной и цветной металлургии состояние огнеупорной промышленности находилось в гораздо более худшем положении. До войны в регионе выпускалось 22 % динасовых изделий и 12 % шамотных от общесоюзного производства. Но Урал был единственным поставщиком магнезитовой продукции. После потери западных промышленных регионов металлургическая промышленность неизбежно должна была столкнуться с острым дефицитом огнеупоров.

Главная проблема заключалась в слабой развитости этого вида промышленности, хотя в регионе было достаточно необходимого сырья (огнеупорные глины, кварциты, тальк, магнезиты и т. д.). Запасы, по предварительной оценке, составляли миллионы тонн, но были слабо изучены. До начала войны вся база динасового производства была сосредоточена вокруг горы Караульная (Первоуральск).