Бек Нарзи - Кодекс хореканца: успешная карьера в 50 шотах

• Название: Кодекс хореканца: успешная карьера в 50 шотах
• Автор: Бек Нарзи
• Жанр: О бизнесе популярно
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-116617-5

Это настоящая Одиссея от Душанбе до Лондона, от Москвы до Перу, из огня да в полымя, со дна к звездам, со всеми остановками, включая огонь, воду и медные трубы. «Кодекс хореканца» – лучший коктейль в биографии опытного миксолога Бека Нарзи. В нем много биттера и мало сахарного сиропа, много соли и перца и мало воды. Книга разделена не на привычные главы, а на лонг дринки и шоты, в каждом из которых заключена уникальная ценность и практический совет, который не вычитан, а прожит ее автором. Пьется она легко, ибо адресована современному поколению, но от иных шотов – трещит голова, так метко они бьют в цель, не щадя ни автора, ни читателя. Бек Нарзи – действующий практик, и сам является ярким примером того, что те лайфхаки, которые предлагает «Кодекс хореканца», действительно работают.

---

Avenue и сегодня имеет репутацию одного из лучших заведений Лондона, и гости, приходящие сюда, тоже обладают репутацией. На улице у входа толпятся фотографы и репортеры, которые готовы выложить кругленькую сумму за то, что сотрудники, допущенные в святая святых, могут увидеть и услышать там. Вернее, могли бы, если бы не были совершенно глухи. Ну а если что-то все-таки донеслось до них, то они должны тут же забыть об этом, включив внутреннюю опцию «склероза по вызову». Это и называется конфиденциальностью, которую гости ценят не меньше, чем правильно исполненный коктейль. Гости, приходя в подобное заведение, должны чувствовать себя так, будто они находятся в гостиной собственного дома и ничто из того, что сказано ими, не будет использовано против них. Их спокойствие и расслабленность должны быть не иллюзорными, только тогда бар заслужит их доверие. Достичь его – трудный и долгий процесс, а вот для того чтобы лишиться его, достаточно одной оплошности официанта или бармена.

«Держи себя в руках, контролируй эмоции, не говори лишнего», – таковы были три заповеди Фредди, впечатавшиеся в мой мозг. Запомните и вы их, независимо от того, прописаны вы в Хорекании или нет. «Да, и никаких автографов!» – добавил Фредди напоследок. Я был очень взволнован нашим разговором, свалившимся на меня грузом ответственности и осознанием своей «сверхзадачи». Я почувствовал себя настоящим актером, от той роли, в которую должен был вжиться, как во вторую кожу, и чуть было не спросил в ответ: «Неужели у меня могут попросить автограф?» Но благо я уже начал упражняться в искусстве немоты.

Работа в Avenue напоминала дримкаст крутого блокбастера из-за высокой концентрации звезд на метр пространства. Если бы у проникнувшего сюда ребенка был с собой альбом для сбора автографов, то к концу прогулки по Avenue он бы успел сколотить неплохой капитал для потомков. Какие-нибудь несколько десятков лет, и выставленный в соседнем Christie’s, этот альбом стоил бы о-го-го… Но он точно не стоил для меня потерянного места работы, если бы я хотя бы попытался нарушить неписаные правила Avenue. Впрочем, именно там мне выпал шанс освоить актерское мастерство, не отходя от стойки. И какие были учителя! Впрочем, не знаю как вы, а я не люблю книги, в которых авторы рисуются и похваляются числом знаменитых персон, записываясь к ним в друзья. А все эти селфи с великими, сделанные без спроса или исподтишка… Меня от этого воротит, да и ненадежный это фундамент для собственного имени, если конечно оно значит для вас больше, чем лай лайков в соцсетях.

Напрасно вы думаете, что сегодня, когда я уже давно не работаю в Avenue, я могу поделиться с вами пикантными подробностями из жизни звезд или приправить эту книгу изящными полунамеками и прозрачными или призрачными иносказаниями. Мастеров и мастериц этого жанра хватает и без меня, и они чрезвычайно плодовиты: то и дело выпускают книги, отливающие желтизной. Только оттенок не золотой, а какой-то золотарный… Раз публике нравится, то почему бы и нет… Просто меня мой сент-джеймсский опыт настроил на иной тон, и есть вещи, которые я при всей своей резкости высказываний и любви к метким шуткам, не позволю себе ни сказать, ни написать. Хочется, чтобы моя книга пахла типографской краской, а не сплетнями и слухами. В здоровой книге – здоровый дух, сказали бы римляне. А не душок! Да и не имеет барменская тайна, как врачебная или адвокатская, срока давности. Извините, если разочаровал. Впрочем, верю, что очаровывает вас в Хорекании не флер знаменитых имен и глянцевых образов, а что-то более стойкое и глубинное. Но все-таки, все-таки… Так и быть, об одной встрече я вам поведаю, но исключительно потому, что она сыграла важную роль в моей жизни. Итак…

Шот № 11 Кофе для Терминатора

Однажды, ближе к окончанию обеденного времени, когда я наливал дижестивы для столика, за которым банкиры громко обмывали очередную сделку, ко мне подбежал метрдотель Энтони. Он просил меня как можно скорее обслужить человека за барной стойкой. Я уже говорил вам, что первое время в Avenue трудился в сервис-баре. Моей вотчиной были три метра пространства бара протяженностью в пятнадцать метров. На основной же сцене работали старшие и опытные бармены – Глен, Алекс, Филипп и Фредди. Именно тогда, по странному стечению обстоятельств, никого из них рядом не оказалось. Я быстро собрался и вспомнил уроки Фредди и Алекса, наставлявших меня, как правильно принимать заказы посетителей в основном баре. Они учили меня на всякий случай, а именно случаи аншлага или их ухода на перекур. Набравшись смелости, я перешел заветную черту, отделявшую сервис-зону от авансцены Avenue. Момент сам по себе символический и я успел его прочувствовать, но мог ли я знать тогда, что запомнится он мне навсегда.

Гость был занят чтением газеты, в которую он был погружен настолько, что не было видно его лицо. Подойдя ближе, я заметил извивы дыма и уловил аромат дорогой сигары. Вдохнув его, я начал рисовать в своем воображении три разных образа таинственного незнакомца, скрывающегося за газетной ширмой. Он казался мне то членом палаты лордов а-ля Уинстон Черчилль, пыхтящим над очередными проделками лейбористов, то путешествующим мафиози в духе Аль Капоне, то бравым ковбоем с большой дороги в духе Клинта Иствуда. Настало время узнать правду, и я обратился к передовице The Times: «May I offer you a drink, sir?» Повисла небольшая пауза. Осознав, что вопрос обращен к нему, гость опустил газету и, ловко переместив сигару из одного угла рта в другой, своим потрясающе узнаваемым голосом попросил: «Single espresso and an ashtray, please». Это был Арнольд Шварценеггер.

Не знаю, что произвело на меня столь сильное впечатление: то, как он вложил в эту фразу всю систему Станиславского, или вереница ролей народного терминатора всея Голливуда, но я был просто загипнотизирован им и глядел на него, как кролик на удава. Увидев мое замороженное состояние, Арнольд удивленно оглядел меня и спросил, разрешено ли тут курить сигары. Он решил, что нарушил какое-то правило, а я не решаюсь сказать ему об этом. Какие там правила, я забыл обо всем и боялся даже шелохнуться. Конечно, наверное, если бы я работал в основном баре постоянно и все протоколы, стандарты и алгоритмы прочно осели бы во мне, то я бы быстрее сориентировался. Но думаю, что и тогда бы я не мог остаться безучастным, увидев перед собой кинолегенду. Я уже упоминал, что в Avenue нам было запрещено просить автографы, даже пристально смотреть на гостей, а тем более первыми начинать разговор. Благо я был настолько парализован, что просто физически не мог нарушить все эти правила. Еле проговорив, что курить разрешено, я на деревянных ногах рванул в другой конец бара готовить кофе. Ни до, ни после этой встречи я не делал кофе так долго и неумело. Руки тряслись, движения были не скоординированы, мысли путались. «Успокойся, держи себя в руках», – как мантру твердил я. Тут в баре появился Глен, вернувшийся с перекура, и я было решил, что на этом мое общение с «Геркулесом в Лондоне» будет окончено, но он все же позволил мне самолично поставить чашечку кофе перед гостем и пожелать ему хорошего дня. Миссия была выполнена, а нас с Арни скрепила одна тайна на двоих: это был ну очень плохой эспрессо. Зато от души!

Шварценеггер, все-таки допив мой «авторский» кофе и выкурив сигару, расплатился и вышел. А вот я уже не мог выйти из того состояния, в котором пребывал после его визита. Эта встреча была одним из тех событий моей жизни, которые перезагрузили и обновили мое профессиональное мышление. Ну, подумаешь, что тут особенного? Ну пришел знаменитый актер в бар выпить чашечку кофе, что тут такого умопомрачительного?! Но для меня эта чашечка кофе стала символом перехода на новый уровень осознанности и ответственности. Пока я приходил в себя и обживался в своем каком-то новом измененном состоянии, ко мне подошел Фредди. Дружески похлопал меня по плечу и поздравил с первой звездой, которую мне выпало обслужить. «Привыкай, брат, тут их будет очень много». Мы заговорили о Шварценеггере, австрийском эмигранте, добившемся столь невероятных высот в Америке. «Говорят, он собирается идти в политику. Реально крут», – подытожил Фредди.

Он ушел, а я снова вспомнил его слова, которые он внушал мне в самый первый день работы в Avenue. Важно уметь управлять собой, контролировать свои чувства и эмоции. Тот, кто не умеет властвовать над собой, никогда не сможет управлять другими. Я вдруг очень четко это осознал и прочувствовал. В то время еще не звучала на всех углах набившая оскомину мысль о том, что «нужно выйти из зоны комфорта», чтобы добиться успеха. Без коучей и книг по популярной психологии я за барной стойкой сам для себя принял решение бороться со своим внутренним комфортом, который спустя много лет я назвал «внутренней шмыгой». Ну помните Голлума из «Властелина колец» только в переводе Гоблина? Визуализировали? Ну так вот, как Чехов учил по капле выдавливать из себя раба, так и я призываю вас одолеть вашу «внутреннюю шмыгу». Поверьте, она живет в каждом из нас, и, отдаете вы себе отчет или нет, но она набивается к вам в лучшие друзья. Овладевая вами изнутри, она на самом деле губит вас. Что это за тварь и можно ли ее одолеть? Само собой! А точнее «само тобой», то есть каждым из нас путем внутренней работы.