Холли Ринглэнд - Потерянные цветы Элис Харт

• Название: Потерянные цветы Элис Харт
• Автор: Холли Ринглэнд
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-107346-6

Цветы, огонь и книги – вот основные составляющие существования девятилетней Элис Харт. Она живет за городом у моря с родителями. Деспотичный отец не разрешает жене и дочери покидать их ферму, девочке не с кем общаться, и тогда мать учит ее языку цветов. Но однажды случается трагедия, безвозвратно меняющая жизнь ребенка. Она переезжает жить к бабушке на цветочную ферму. Там находят убежище такие же потерянные и сломленные женщины, как и она сама. Привыкнуть к новой жизни ей помогает язык цветов: ведь на нем можно сказать то, чего не передашь словами. Однако по мере взросления всплывшая семейная тайна, разрушительное предательство и близкий человек, который оказывается не тем, кем кажется, обрушиваются на Элис, и она понимает, что есть такие истории, которые цветы не смогут передать. Если ей нужна свобода, которой она так жаждет, она должна найти в себе смелость рассказать самую главную историю, которую она знает, – свою.

---

Элис напряженно наблюдала за ними. Джун дотронулась до руки Брук, и Брук ответила тем же жестом. Она, вероятно, утешает Джун, объясняет, что все это большая ошибка: Элис не поедет. Затем Брук передала Джун сумку с вещами Элис, состоявшими из одних лишь книг, и повернулась к грузовику.

– Будь умницей, – произнесла Брук одними губами, подняв руку и помахав на прощание. Она постояла у входа с пустым креслом-каталкой. В следующий момент она толкнула кресло к автоматическим дверям и исчезла за ними.

У Элис закружилась голова, как если бы Брук, уйдя, забрала из ее тела всю кровь. Она просто оставила ее с незнакомкой. Элис стала тереть глаза, силясь затолкать слезы обратно, но все было без толку. Она ошибалась, полагая, что слезы исчезнут так же, как ее голос. Теперь они струились по щекам целым потоком, как из сломанного крана. Джун стояла у окна грузовика со стороны пассажирского места, ее руки безвольно висели, как будто она не знала, что с ними делать. Через некоторое время она нажала на ручку, запихнула сумку Элис за сиденье и осторожно захлопнула дверь. Она обошла машину и залезла на водительское место, чтобы завести мотор. Они сидели вместе в полной тишине – даже огромный пес Гарри.

– Поехали домой, Элис, – сказала Джун и завела двигатель, – у нас впереди долгий путь.

Они выехали со стоянки. Усталость оттягивала Элис веки. Все болело. Несколько раз Гарри пытался ткнуться носом ей в ногу, но каждый раз она отталкивала его морду. Она отвернулась от обоих компаньонов и закрыла глаза, желая отгородиться от этого нового мира.

* * *

Брук нажала на кнопку лифта «вниз» и рылась в сумке до тех пор, пока не нашла свою пачку сигарет для экстренных случаев. Он сжала ее в кулаке. Когда лифт со стуком остановился, она вошла и хлопнула по кнопке спуска на автостоянку сильнее, чем рассчитывала. Она снова вспомнила, какое счастливое лицо было у Элис, когда она увидела коробку с книжками; свет, которым наполнились ее глаза, заставил Брук солгать о том, откуда взялись книги. «Элис теперь со своей бабушкой. Своей семьей, – напомнила себе Брук, – а это то, что ей сейчас нужно больше всего».

За всю свою жизнь Брук не видела ничего похожего на то, что последовало после происшествия на участке Хартов. Полицейские говорили, что это настоящее стихийное бедствие: сухая гроза, ребенок, оставленный дома один со спичками, семья, в которой мать и дочь регулярно подвергались насилию со стороны мужчины. Брук была неподалеку, когда полицейские подошли к Джун и объяснили, что случилось: Клем избил ребенка до бессознательного состояния в ее комнате, потом, сообразив, что на ферме пожар, вытащил ее на улицу, прежде чем вернуться, чтобы спасти Агнес. К тому времени, как приехали пожарные и «Скорая», помочь Агнес уже было нельзя, а вскоре на месте происшествия умер и Клем, надышавшись угарным газом. К этому моменту лицо Джун приобрело настолько нездоровый оттенок, что Брук вмешалась и предложила сделать перерыв.

Лифт опустился до парковки и остановился, снова тошнотворно громыхнув. Брук набрала полные легкие свежего воздуха, сдерживаясь и не зажигая сигарету. Бедная женщина эта Агнес. Всего двадцать шесть лет и в таком страхе из-за своего мужа, что составила завещание об опекунстве над своими детьми, один из которых никогда ее даже не увидит. Брук приложила руку к животу при мысли о нем – о новорожденном мальчике, которого вынули из избитого умирающего тела Агнес. Она сглотнула поднимавшуюся желчь. Как муж мог так поступить со своей беременной женой, маленькой дочкой, неродившимся сыном? Что станет с Элис – пережившей пожар дочерью Агнес?

Образ Элис, без сознания, избитой и вдыхающей дым, ошеломил Брук. Она выбросила сигареты и зажигалку в мусорное ведро, залезла в машину и уехала из больницы так спешно, что шины завизжали на бетоне. Ей страстно хотелось быть настолько далеко от опустевшей палаты Элис, насколько это было возможно.

Летние сумерки были густыми и душистыми. Норфолкские сосны вдоль побережья кишели попугаями, которые пьяно верещали, горланя свои закатные песни. Брук съехала на обочину и опустила стекла, чтобы вдохнуть насыщенные ароматы соли, морских водорослей и франжипани. Элис постоянно бормотала что-то о цветах, когда она была в тисках своих ночных кошмаров. О цветах, фениксах и огне.

– Ну же, Брук, – проворчала она сама себе, – возьми себя в руки.

Она вытерла глаза, высморкалась и повернула ключ в зажигании. Она удалялась от моря, набирая скорость, срезая углы пустых соседских улиц, пока не въехала с разгону в ворота своего дома. Как только она вошла, то направилась прямо к телефону, подняла трубку и стала набирать номер, чтобы сделать-таки звонок, которого боялась весь день. Она заставила себя нажать последнюю кнопку телефона Салли, который знала с двенадцати лет.

Кровь застучала в висках, когда на линии пошли гудки.

6 Мятный куст

И свет ее Тянется над соленым морем, Равно как над утопающими в цветах полями.

Сапфо

Значение: Оставленная любовь

Prostanthera striatiflora/Центральная Австралия

Растет в гористых ущельях и возле обнажившихся пород. Обладает очень сильным мятным запахом. Листья – узкие и плотные. Белые цветы имеют форму колокольчиков с фиолетовыми полосками с внутренней стороны и желтыми пятнышками в сердцевине. Их не следует употреблять в пищу, поскольку они вызывают расстройства сна. Необычно яркие сны также симптоматичны.

Дорога была длинной, раскаленной и покрытой желтой пылью. Ветерок не доносил запахов моря. Воздух, который гнали вентиляторы в кабине, был горячим, как тяжелое дыхание Тоби. При воспоминании о его морде, его слюнявой волчьей улыбке Элис закусила нижнюю губу, упрямо вперившись в странный и незнакомый пейзаж за окном. Ни серебристой морской травы и солевых озер, ни крабов-солдат, ни приливов и отливов, которые можно предсказывать, ни ожерелий из водорослей, которые можно носить на шее, ни призрачных клочков вирги в небе, предупреждающих о приближении шторма на море.

По обеим сторонам длинного гладкого шоссе земля томилась от жажды, сухая, как потрескавшийся язык. Однако каким-то непостижимым образом этот странный ландшафт кишел жизнью. Она прямо-таки ударяла Элис в уши: цокающее верещание цикад, изредка – дикий гогот кукабарры. То там, то тут появлялись яркие разноцветные пятна в тех местах, где у подножия эвкалиптов разрослись полевые цветы. У некоторых из деревьев стволы были белые, как сказочный снег, в то время как у других они были окрашены в охру и выглядели такими блестящими, словно были покрыты слоем свежей краски.

Элис зажмурилась. Мама. Не рожденный брат или сестра. Книги. Сад. Стол. Тоби. Папа. Она потерла запястьем левую сторону груди. Открыла глаза. Боковым зрением она увидела, что Джун потянулась было к ней, но, не зная, что сделать, задержала на несколько мгновений руку на полпути, а потом положила обратно на руль. Элис притворилась, что не заметила этого. Это был выход не хуже других. Она сильнее отстранилась от Джун и полностью развернулась к окну. Запустив руку за сиденье, она дотянулась до сумки с книгами, предпочитая игнорировать тот факт, что их прислала Джун, и сосредоточиться на том, что они принадлежат ей. Элис вытянула первую, какую смогла подцепить кончиком пальца, и почти улыбнулась при виде нее. Какое совершенное утешение. Сжав книгу в руках, Элис черпала успокоение из ее крепкой, твердой формы, ее надежных прямых углов, запаха бумаги, манящей истории внутри и плотной обложки снаружи; на ней было изображение девочки, которое Элис рассматривала часами, – девочки с ее именем[8], которая упала в странный и чудесный мир, но все же нашла свой путь домой.

* * *

Джун не отрывала глаз от дороги и крепко сжимала руль обеими руками, боясь того, что может произойти, если она глянет в сторону или ослабит хватку. Она не могла унять дрожь в руках и ногах. Ей бы помог только глоток виски из фляжки в боковом кармане. Но она не осмеливалась. Не сегодня. Не с ребенком в машине, сидящим так близко от нее, что она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Элис. Ее внучка, которую она никогда не видела. До сегодняшнего дня. Боковым зрением Джун рассматривала девочку, прижимавшую к груди книгу, словно только благодаря этой вещи ее сердце еще билось. Она согласилась с предложением медсестры сказать, что коробка книг была от ее бабушки. Очевидно, что Элис любила их настолько, что это было бы самым простым способом установить контакт между ними. Сейчас самое главное, чтобы Элис была защищена от любого стресса, – сказала медсестра.

Глядя со своего места на Элис, Джун размышляла, как нелепо было верить, будто ложь может сгладить ситуацию. Она упрекала себя за глупость. Им нужно было просто спокойно сесть и поговорить с ребенком, не болтая ей всякой чепухи. Привет, Элис, я Джун, твоя бабушка. Твой отец – мой… – Джун тряхнула головой, – был моим сыном, которого я не видела много-много лет. Я собираюсь отвезти тебя домой, где ты никогда больше не будешь чувствовать себя в опасности. Джун моргнула, чтобы сдержать слезы. Может быть, нужно было всего несколько слов. – Мне так жаль, Элис. Я должна была быть матерью получше. Мне очень, очень жаль.