Патрик Грей - Я буду толкать тебя. История о путешествии в 800 км, о двух лучших друзьях и одной инвалидной коляске

• Название: Я буду толкать тебя. История о путешествии в 800 км, о двух лучших друзьях и одной инвалидной коляске
• Автор: Патрик Грей
• Жанр: Биографии
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-105353-6

Патрик Грей и Джастин Скисак – лучшие друзья, знакомые с детства. Они родились с разницей в пару дней, росли в нескольких километрах друг от друга; вместе учились, занимались спортом, влюблялись и взрослели. Сегодня их дружбе уже почти 40 лет, и от сотен других аналогичных историй их отличает одно обстоятельство: они вместе преодолели паломнический путь в Испании длиной 800 километров, причем один из них – в инвалидной коляске. «Я буду толкать тебя» – история о нереальной выдержке, силе духа и искренней любви, основанная на одноименном фильме о приключениях двух друзей на Камино-де-Сантьяго. Авторы живо, эмоционально и непосредственно рассказывают о самом Пути и о событиях, которые привели их в нужное время в нужное место. История Джастина и Патрика вдохновляет на свершения и перемены в жизни, мотивирует на преодоление трудностей, подчеркивая, как важны взаимопомощь и поддержка.

---

Наконец детали вынуты, Патрик крепит быстросъемные колеса и регулирует руль на спинке, подгоняя его по высоте.

– Готов прокатиться? – спрашивает он.

– Готов как никогда! – я киваю, улыбаюсь и паркую коляску слева от кресла-вездехода.

Чуть подсев, Патрик слегка расставляет мои ноги, подхватывает меня под руки, обнимает, поднимает, поворачивает и усаживает в мягкое сиденье новой колесницы. Мы еще не знаем, что это первая из сотен таких операций, которые нам предстоят в следующие три с половиной месяца.

Дети, все шестеро, хотят это видеть, и мы идем гулять в парк напротив дома Греев.

Каждый оборот колес волнует и тревожит. За спиной слышны шаги Патрика, и оттого на этой прогулке все кажется еще более настоящим. Наконец-то мы готовы тренироваться вместе! Мы движемся как единое целое, и это прекрасно. Как двое детишек в Рождество, мы так беспечны, что делаем еще один круг.

– Знаешь, – говорит Патрик, – а ты ведь в первый раз отдаешь другому контроль.

Он прав. В прежней коляске я сам решал, куда двинуть. А я о таком и не думал.

– Да, – говорю я с улыбкой, – в этом кресле я целиком в твоей власти.

Это шутка, но Патрик принимает все близко к сердцу.

– Это высшее доверие, – говорит он. – Рад, что ты выбрал меня.

* * *

Последние шесть недель я тренируюсь с Патриком.

Я не задаю ни направление, ни темп, но чувствую все прелести дорог и тропинок, куда не мог заехать на своей электроколяске. Лишив себя свободы, я обрел еще большую, и наконец начинаю ценить то, чего потребует путь от нас обоих.

Мы увеличиваем и расстояние, и сложность ландшафта. Патрик толкает меня по предгорьям близлежащего Игла, штат Айдахо, где уклоны достигают восемнадцати процентов – иными словами, высота в среднем возрастает на восемнадцать метров за каждую пройденную сотню. Подъемы безжалостны к его ногам, но каждый шаг дает новую силу и его телу, и нашим желаниям. Непоколебимая преданность друга и его стремление помочь мне воплотить мечту вдохновляют и меня, давая новые силы. Да, я мало что могу сделать физически, но шумлю на «Фейсбуке» и на сайте, привлекаю сторонников.

Каждый день поступают новые пожертвования. Пять долларов, пять тысяч долларов – фонды медленно растут. Но хватит ли нам сил? Патрик занимался как одержимый, но одно дело – толкать меня по холмикам Айдахо, и другое – тянуть сто десять кило через Пиренеи.

Иные предлагали пойти вместе с нами, но мы осторожничали – мало ли, дорога долгая, – и отвечали: «Нет, спасибо». Но когда попросился Тед Харди, все было иначе. Он хороший друг, да к тому же и огнеборец, Патрик знал его много лет и не раз с ним путешествовал.

Тед чуть моложе нас, но разделяет наш интерес к жизни и всяким затеям, мы с ним на одной волне, он смеется нашим шуткам и плюс ко всему необычайно скромен. И когда он говорит: «Ребята, я чувствую, что должен как-то помочь», мы приглашаем его на ужин – все обсудить.

– Нам надо одолеть Пиренеи, – говорит ему Патрик.

– А если пойдешь, на сколько сможешь остаться? – спрашиваю я.

– Не знаю. Дней десять?

Мы с Патриком переглядываемся – и он отвечает от обоих:

– Ты едешь.

* * *

До отъезда считаные недели и всего несколько тренировок, и Тед пошел с нами – понять, во что ввязался.

Сегодня они по очереди толкают меня по самым крутым склонам. Все просто, но очень изматывает. «Толкач» пристегивается сзади, «ломовик» идет впереди, тянет за длинный красный ремень из нейлона, закрепленный карабинами по бокам приподнятой ножной подставки. Точно вол и фермер за плугом. Подниматься трудно, но сколь же легче, когда помогает второй!

За десять дней до отбытия договариваемся свести тренировки к минимуму. Мы все должны отдохнуть. Но сперва – Перепелиная гряда. Последний этап подготовки. Самый крутой подъем в наших местах: на ней тренируется Кристин Армстронг, трехкратная олимпийская чемпионка. Почти все местные машины там застревают. Крутизна иных участков – двадцать пять процентов. Это единственный холм, хоть слегка близкий к Пиренеям. Сможем подняться на Перепелиную гряду – будем готовы как никогда.

Патрик переносит меня с электроколяски на «кресло-вездеход» и обматывает вокруг пояса «сбрую». Тед хватает поводья спереди. Медленно, шаг за шагом, начинаем восхождение. Под нами бетон – так себе аналог для пиренейских тропок. И все же высота сурова. Надо пройти километра полтора, может, чуть больше, но мы одолеваем лишь четыре сотни метров, а Патрик и Тед уже задыхаются.

– Намного сложней, чем раньше, – хрипит Патрик. – И это еще цветочки.

Они толкают и тянут коляску, а я бултыхаюсь, как поплавок, – свести на нет уклон. Мышцы уже ноют.

Дорога виляет змеей. Патрик из последних сил держит голову и руки параллельно земле, и дорогу ему указываем мы. Тед чувствует, что «толкачу» нужна передышка, и кричит спереди:

– Меняемся!

Патрик выставляет тормоз, но холм слишком крутой, и он не уходит – ждет, пока Тед снимет «сбрую» и подойдет к коляске сзади, и только потом отходит чуть в сторону. Тед хватается за ручки, наваливается – и я чувствую, как подаюсь назад. Он, спохватившись, давит сильнее. Мы переглядываемся. С пониманием.

На что мы подписались?

Патрик оборачивает поясной ремень вокруг Теда и крепит его к коляске. Тот улыбается и в шутку говорит:

– Упустим Джастина, так у него хоть якорь будет.

Мы смеемся, но немного нервно, – при мысли о том, как коляска покатится вниз по склону, а один из нас поскачет за ней, будто камешек по пруду. Совладав с нервами, продолжаем восхождение. Сотня метров, может, чуть больше, и Тед кричит:

– Эй, я как по мокрому бетону иду!

– Знаю! – кричит Патрик в ответ. – У меня туфли словно чугунные!

Бедра, икры, легкие – все горит от боли. Но мы идем вперед.

Час пятнадцать, и мы на вершине. Отдых. У Теда плотный график. Несколько минут, и ему пора на работу – и как только они с Патриком переводят дух, мы начинаем спуск.

На этот раз позади оба: Патрик тянет руль на себя, в противовес креслу, а Тед идет за ним, обвязавшись ремнем. Холм так крут, что коляска с каждым шагом норовит накрениться, а я смотрю прямо вниз и надеюсь, что ремни и карабины выдержат.

Проходим самый крутой участок, и Тед произносит слова, которых мы боялись:

– Извините, парни, мне пора на станцию.

Он снимает «сбрую», оборачивается к Патрику и, прежде чем бежать к машине, говорит:

– Не дрейфь, прорвемся!

Патрик устал. Подъем очень крут. Каким будет Камино, когда мы останемся одни? Видимо, вот таким. Все силы уходят на последние сотни метров: он откидывается, идет короткими шажками и держит всю тяжесть, не позволяя коляске укатиться, а я начинаю понимать, сколь о многом прошу друга.

Что мы делаем? А если это слишком?

Я вижу подножие холма и кричу, желая ободрить:

– Давай! Уже рядом!

Да, рядом. Пришли. Патрик, шатаясь, идет к фургону – достать мою коляску с электроприводом, – переносит меня с одного кресла на другое, и я чувствую, что его рубашка насквозь мокра от пота. Он совершенно истощен.

– Ну что? – спрашиваю я. – Мы готовы?

– Как никогда, – отвечает он.

6. Отбытие

Патрик

Год подготовки, и этот миг пришел.

Я никогда не разлучался с семьей более чем на неделю. Теперь уезжаю на полтора месяца, и, конечно, волнуюсь, но превыше всего меня тревожит, как тут будут Донна и малыши. До вылета час, Бойсе – Париж, одна пересадка, – и лишь через шесть недель мы вновь увидим жен в Сантьяго-де-Компостела. Сейчас это больше похоже на вечность.

В кругу семьи мы на мгновение замираем, возносим молитву – сохрани нас в пути, Боже, дай нам разум, благослови милостью Твоей, – обнимаем на прощание родителей, жен и детей и идем к арке металлоискателя.

– Я позабочусь о нем, – это Джастин говорит Донне. – Сберегу.

– Знаю, – улыбается она.

Мы у арки. Трое моих детей плачут, и Камбрия – сильнее всех. Склоняюсь к ней, упираюсь лбом в ее лобик и осторожно касаюсь ее лица.

– Я тебя очень люблю!

– Пожалуйста, не уходи! – всхлипывает дочка.

– Шесть недель, и я вернусь, – заверяю я ее. – Мы будем в скайпе. И на «Фейсбуке» будем.

– Не уходи! – шепчет она, когда я снова ее обнимаю. – Не хочу!

– Знаю, – говорю я со слезами.

С нами уже вся семья, вихрь чувств.

– Я тебя очень люблю! – говорит на прощание Донна.

– Я тоже тебя люблю!

Рядом с Джастином старший брат, Райан. Плачет от гордости и радости. Дети обнимают отца. Лорен целует Джастина, и Кирстин помогает ей вытереть слезы.

Пока мы работаем над безопасностью, наш «трехколесный бэби-джоггер на гормонах» привлекает взгляды. Еще у кассы девушка спросила: «Эй, а зачем вам коляска в Париже?» Мы ответили. Она оторопела.

Вот и «безопасник» туда же.

– В жизни такого не видел, – говорит он про кресло Джастина. – Что, по горам?

– Ага, вроде того, – с улыбкой отвечает мой друг.