Алекс Д - Танцы на стеклах – 2

• Название: Танцы на стеклах – 2
• Автор: Алекс Д
• Жанр: Эротическая литература

Продолжение истории разрушительной любви сына шейха и американской студентки. События переносятся на родину арабского принца, где среди восточного колорита, под палящим солнцем, героев ждут тяжелые испытания и бешеная страсть. Боль, предательства, одержимость и ненависть, интриги и танцы… танцы на стеклах. ДЖАРЕД: Мы могли быть другими. В самом начале. Но сложилось иначе. Как в бреду. Как в наркотическом дурмане. Я сошёл с ума, но и ее вина тоже есть… Она мне позволила. МЕЛАНИЯ: Загадка любви в ее многоликости. Нам достались самые острые грани. Я не просила, никто не пожелает…

---

Своего первого арабского скакуна Али получил в тринадцать. Я тоже никогда не забуду свой первый подарок от приближенных отца, после того, как он принял меня в свой дом. Это был белый тигр, альбинос. Хотя считается, что белые тигры не являются альбиносами, мне такого нашли. Ни единого коричневого пятна, слабый, болезненный зверь, не способный к размножению. Я думаю, поиск столь редкой особи занял много времени. Я назвал его Кудра, что значит, сила. Помню, как смеялись надо мной Али и его друзья, бросая в слабого тигренка камни, и пытаясь пнуть при каждом удобном моменте. Нора не забывала уколоть меня фразой, что я получил единственный, достойный меня, подарок, выражающий отношение всей верхушки Анмара к одному из принцев. Мне не было обидно, я был зол, горел от гнева. И я поклялся, что Кудра выживет. И он выжил, стал моим лучшим другом, а потом грозой моего зверинца. Когда мне было шестнадцать он напал на меня, пока я спал. Говорят, что если дикое животное вкусило крови своего хозяина – назад дороги нет. Не знаю, что на него нашло. Возможно, почувствовал запах крови, потому что накануне я подрался с Али, который, в очередной раз, пытался установить свое превосходство в доме. Тогда, я сломал ему нос во второй раз, с огромным удовольствием, чувствуя злорадное удовлетворение от того, что, не смотря на разницу в пять лет, я сильнее его по всем показателям. Меня наказали потом, но я даже не заметил ударов. Меня могли избивать, только связав предварительно, иначе справится с nemr abiad[13] было невозможно. Именно в шестнадцать я получил свое прозвище. И оно не было насмешкой. Уже нет. Я научился внушать страх и уважение. Друзья Али давно перестали задирать меня, поняв, что я могу быть куда агрессивнее дикого тигра, который жил в моей комнате, как комнатная собачка.

* * *

Между прогулками верхом и гонками по пустыне на мощных внедорожниках, которые любят устраивать от безделья сыновья других миллиардеров Анмара, я посещал благотворительные мероприятия, где постоянно сталкивался со своим дражайшим братом. На людях Али всегда вел себя безукоризненно и вежливо, но мы оба знали, что на самом деле испытываем друг к другу.

Я ничего не забыл.

Я не из тех, кто подставляет вторую щеку.

Мать учила меня, что все люди заслуживают прощения. Однако не смогла простить моего отца. Поэтому я имею право не верить тому, что она говорила.

Жизнь показала, что женщинам, вообще, нельзя верить.

А тем, которым можно – верить неинтересно.

Я хранил верность своей жене ровно полторы недели со дня свадьбы.

После очередного молчаливого вымученного акта «любви» практически всухую, я сдался своей природе и отправился на виллу к своей неверной лживой пленнице. Однако, как только я пересек границы резиденции, мои планы изменились.

Я не собирался отказываться от секса, но решил, что Мэл еще не усвоила урок, и хорошенько помучить ее будет правильным решением. Она не должна чувствовать, что имеет надо мной власть, что я все еще желаю ее с безумной одержимостью пятнадцатилетнего подростка. Пусть дрожит и боится. Мечется от страха и непонимания, от безысходности и шаткости своего положения. Я могу сделать с ней что угодно и когда угодно. Поэтому спешка только покажет мою неспособность противостоять своему желанию разложить ее на подушках, и ночь напролет заставлять ее кричать мое имя до тех пор, пока не сорвет голос, пока не станет умолять меня остановиться, как делали это другие шлюхи, когда я терял контроль.

Несколько дней подряд я приезжал на виллу, чтобы удовлетворять свою похоть с моими наядами. Я хотел другую, но они знали свое дело. Их губы, руки, стройные тела и стремление доставить мне удовольствие любым способом и в любом количестве, не могли оставить меня безучастным. Но мне не удавалось переключится, забыть… И представить Мэл на месте темнокожих красавиц я тоже не мог. Теперь, когда я знал вкус и аромат ее кожи любая имитация казалась жалкой подделкой.

Я мог трахать их всю ночь напролет, но все равно уходил неудовлетворенным.

И злым. Чертовски злым.

Я видел источник своего нестабильного состояния в окно, пока одна из наяд стояла на коленях и брала в рот, а вторая щекотала языком кожу между лопатками, лаская пальцами мои плечи. Черт его знает, где была третья… Может быть, принимала душ, потому что я уже ею воспользовался.

На Мэл была надета абайя, которая скрывала ее с головы до ног, но не узнать эту чертовку было невозможно. Амир следовал за бегающей по саду девушкой, зорко следя за ее хаотичными передвижениями. Она, явно в приподнятом и игривом настроении, обращалась к Амиру и что-то показывала ему жестами. Недопустимое для женщины поведение. Шлюха есть шлюха. Даже под чадрой суть не меняется. Хватаю ни в чем неповинную наяду за волосы сильнее толкаясь в ее рот, ударяясь головкой о заднюю стенку горла.

– Кhara[14], – вырывается у меня. Острое возбуждение, которые возникло от одного только созерцания размытой фигурки в черном, достигает своего пика за несколько равных толчков, которые для несчастной Мары, которая пытается упираться ладонями в мои бедра, становятся настоящим мучением. Хотя широкий спектр их обязанностей давно отучил их удивляться чему-либо.

– Я продам эту суку в бордель. Завтра же, – рычу я, пока Мара глотает остатки моего экстаза. И я, черт побери, опять не чувствую себя удовлетворенным до конца. Несмотря на то, что это не первый оргазм за сегодня. Девочки стараются уже несколько часов, полностью отдаваясь процессу, а я – только на двадцать процентов. Вся остальная часть меня там, в гребаном саду, наблюдает за Меланией Йонсен, которая снова ведет себя, как развратная сучка, задирая юбки при беге, разговаривая с мужчиной, несмотря на то, что он ей не отвечает. Перевожу взгляд на Амира, и меня словно ударяют по дых, когда я вижу выражение его лица. Какого хера, б…ь?

– Laboah[15], – с шипением срывается с моих губ. Я с силой отталкиваю от себя Мару, которая ударяется головой о стену и жалобно скулит, но я даже не замечаю, приближаясь к окну. Черт, мне не показалось. Я знаю, что вижу. Охранник, который работает на нашу семью двадцать пять лет смотрит на мою собственность с вожделением, с едва скрываемой похотью, смотрит на мою сучку. Я никогда не замечал каких-либо проявлений эмоций со стороны Амира за весь период своего знакомства с ним. Как она это делает? Что за ведьма или змея влезла в мою жизнь, в мои мысли, отравила меня, заразила собой. От бессилья, ударяю раскрытой ладонью по стене рядом с рамой полукруглого окна.

Дрянь! Никак не угомонится! Не нужно было снимать с нее маску. Не стоило разрешать ей выходить из комнаты. Пусть бы и дальше голодала, и жалела себя. Решила даже здесь одурачить меня?

– Мара, скажите ей, что я продаю ее в бордель. Ей там самое место. Больше ни на что эта шлюха не годится, – не оборачиваясь яростно приказываю я. – Но сначала лично проверю, что она пригодна. Завтра. Пусть ждет своей участи.

Я покидаю территорию виллы с другого выхода незамеченным Меланией и Амиром. С ним у меня будет отдельный разговор, а вот Мэл придется пожалеть о своем поведении. Я не слепой, только дурак не заметил бы, что белокурая дрянь соблазняла Амира, заигрывала с ним, первая пыталась заговорить. Она очень сильно пожалеет. Она будет умолять меня передумать.

Мрачно ухмыляюсь своим мыслям, очень красочно и в подробностях представляя, что потребую взамен на отмену моего решения отправить Меланию Йонсен в бордель. Пусть дрожит от страха в ожидании своей участи. Неугомонная шлюха.

Дорога до подаренной отцом виллы занимает у меня чуть больше часа, и возвращаюсь я уже в сумерках. Рания спит, или делает вид, что спит. Я принимаю душ и ложусь в постель, замечая, как напрягается ее тело на другой половине кровати королевских размеров. Снисходительно ухмыляюсь про себя, поворачиваясь к ней спиной. Не бойся, Ран, я дам тебе передышку на пару дней. Буду слишком занят укрощением одной строптивой своенравной распутной кобылки, которая никак не образумится.

Но утром моим планам снова не суждено сбыться. Сразу после завтрака в дом заявляются гости. Отец и его третья жена Назире с младшим сыном Фахидом, которому недавно исполнилось десять лет. Назире скрывается на половине Рании, а отец и брат остаются со мной на террасе. Я, наконец-то, получаю разрешение вернуться к делам компании с начала новой недели, и мы, несколько часов к ряду, обсуждаем накопившиеся проблемы и планы, требующие моего внимания и исполнения. Потом приходит время обеда, и во время неспешной трапезы, отец сообщает, что решил взять четвертую жену, потому что последние две родили ему слишком много дочерей, а он еще чувствует себя способным зачать сына. Я не поддерживаю и не оспариваю его решение, потому что он не совета пришел просить, а поставить перед фактом, что пора готовится к еще одной роскошной свадьбе. Сухо выражаю свои поздравления, и когда гости наконец-то покидают мой дом, испытываю глубокое облегчение.