Олег Рой - Три цвета любви

• Название: Три цвета любви
• Автор: Олег Рой
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-109117-0

Ее благополучная, красивая жизнь рушится в единый миг! Ее муж исчез, и полиция уверена в его смерти. В скандальном телешоу появляется девушка, объявляющая себя любовницей погибшего, и заявляет, что ждет от него ребенка. К тому же бандиты стремятся завладеть успешным бизнесом, оставив вдову ни с чем. Как же ей выжить и справиться с ударами жестокой судьбы? Она не привыкла сдаваться и сделает всё, чтобы вернуть свое счастье! Теперь ей придется идти вперед, надеясь, что темная ночь когда-нибудь закончится и наступит новый светлый день…

---

– Ай-яй-яй, чего это мы так покраснели? Такая на вид приличная девушка… Этому столику шампанского больше не давать… – и смеялся прямо в ухо!

В кармане завозился забытый на виброрежиме телефон. Леля вздрогнула, заторопилась – это же, наверное, Ленька! И, может, уже не в первый раз! Ленька звонить, конечно, никак не мог, но Леля яростно дергала язычок молнии – зачем, зачем она застегнула этот карман?! «Чтобы в машине не выронить», – тихо прошептал кто-то в голове. И молния наконец поддалась.

– Прости-прости-прости, я не слы-ышала! – радостно пропела Леля в теплую трубку. – Как это ты ухитрился? Там же сигнала нет. Или ты на елку залез?

– Добрый день, – холодно поприветствовала ее трубка.

Настроение моментально осело, потухло. Как лопнувший воздушный шарик.

– Здравствуйте, Лидия Робертовна, – уныло ответила Леля, моментально погружаясь в пучину недовольства собой: как же это она на экран не посмотрела! – Что-то случилось?

– Это ты мне должна сказать, – сухо потребовала свекровь. – Валя на звонки не отвечает.

– К-какая Валя? – Леля тут же прикусила язык, но было поздно. Ленька не любил свое полное имя – Валентин, и все давным-давно привыкли называть его Леней. Понятно, что она сейчас с ходу не сообразила. Дала свекрови повод для еще одного выговора.

Та, разумеется, тут же за повод ухватилась:

– Вряд ли ты могла забыть, как зовут твоего собственного мужа. Игра в легкомыслие должна иметь какие-то пределы. Двадцать лет назад это могло выглядеть мило, но в твоем возрасте следует быть более серьезной. Валя тебе потакает, но в итоге и сам заражается этой безответственностью. Вчера он должен был непременно ко мне подъехать (у отца годовщина, помнишь?), но сказал, что у него дела, что вернется поздно. А сегодня все утро недоступен. Он что, не в городе?

Свекор умер девять лет назад, но Лидия Робертовна каждый год таскала Леньку на кладбище – в начале марта, посреди сугробов! А после устраивала поминки – и страшно сердилась, если установленный порядок нарушался. Наверное, Ленька сбежал на эту свою подледную рыбалку, чтобы не слушать несколько часов подряд разглагольствований на тему «разве мы тебя такому учили» и «отец бы не одобрил». Хотя тот как раз никогда не выговаривал сыну за то, что он подался в «капиталисты», и к Леле всегда по-человечески относился. Но свекровь, разумеется, лучше знала, «что сказал бы отец».

– Простите, Лидия Робертовна. У него… – залепетала Леля, лихорадочно соображая, как бы поаккуратнее выкрутиться из ситуации. – У него переговоры. В пансионате. Там связь плохая.

– Переговоры проводят в рабочих кабинетах, – назидательно сообщила свекровь. – То, что происходит в… пансионатах, называется как-то по-другому. Тем более в ночь с субботы на воскресенье. Не хотелось бы бросаться огульными обвинениями, но у меня складывается впечатление, что твои слова не совсем соответствуют истине. Впрочем, меня это ничуть не удивляет. Я надеюсь, Валя наконец поймет, что так жить нельзя.

Леле вдруг стало обидно. Не потому, что свекровь обвинила ее во лжи, – ну да, она же действительно соврала, назвав рыбалку «переговорами». И даже не устыдилась этого: иногда ложь лучше правды хотя бы тем, что короче. Но это вот в стомиллионный раз услышанное «так жить нельзя» ее вдруг возмутило. Как – нельзя? Создать дело, где работает сколько-то там тысяч человек (Леля точно не знала сколько, но точно много), – и все зарплату получают, причем немаленькую? И не воздухом ведь Ленька торгует на какой-нибудь бирже! Реальные вещи делает! Как вот этот дом – она взглянула через ажурную ограду – был ведь мрачно-тесный монстр, прямо как у Достоевского. А теперь – бледно-зеленые изразцы, узкие полуколонны цвета топленого молока, такие же карнизы на каждом из шести этажей. На верхнем, где их квартира, карниз пошире. Очень красиво. Второй дом – близнец этого – Ленька перестроил под офисы, а в этом – люди живут. Удобно живут, комфортно. И это Ленька сделал! И почему же, скажите пожалуйста, вдруг – так жить нельзя!

– Что это еще за профессия такая – бизнесмен? – возмущалась Лидия Робертовна. – Как у буржуев! Он же мог отличным инженером стать, сейчас бы уже и кандидатскую, и, может, даже докторскую защитил, в приличном НИИ работал бы…

Остались ли еще в России «приличные НИИ», Леля не знала, как и свекровь, скорее всего, тоже. Дело было не в этом, а в принципе.

Денежки от «буржуя» она, впрочем, брала исправно.

Лелина мамуля тоже… брала, но хоть в позу оскорбленного в своей классовой чистоте пролетария не становилась.

Обычно Леля пропускала наставления свекрови мимо ушей, а сейчас вдруг подумала: «Какого черта, почему я должна это выслушивать?»

– Простите, Лидия Робертовна, – торопливо проговорила она. – Мне нужно… Я не могу больше разговаривать.

– Но…

– Извините, Лидия Робертовна, – повторила Леля.

– Передай Вале, чтобы мне перезвонил, – сухо распорядилась свекровь. Наверняка только для того, чтобы оставить за собой последнее слово.

* * *

– И чего это вы тут расхозяйничались?

Голос был скрипучий, требовательный, явно возмущенный – под стать своему обладателю. Леший его знает, откуда этот «обладатель» взялся, до ближайшей деревни километров не то шесть, не то все восемь. Может, и вправду леший его принес? Или он сам – леший? Потому и недоволен, что в его владениях посторонние?

Дим поймал себя на том, что рассматривает визитера почти с восхищением. Профессиональным. Все-таки стилистом он стал не только ради куска хлеба насущного. Далеко не только.

Явившийся незнамо откуда дедуля был хорош! Драный овчинный полушубок – когда-то, вероятно, белый, а теперь изрядно пожелтевший, в грязно-пестрых пятнах и потеках, свидетельствующих о его, полушубка, бурном прошлом. На правом рукаве – неопрятные подпалины, словно дедок совал руку в костер. Хотя, может, и правда совал… На левом боку – размазанная черная клякса, не то деготь, не то гудрон. Горло замотано арафаткой – черно-белой и на удивление чистой.

Из-под расстегнутого полушубка и закрывавшей горло черно-белой клетки виднелся синий трикотаж, изрядно застиранный и поблекший. Во времена Димовой и Ленькиной юности такие курточки с застежками-молниями именовались почему-то олимпийками, хотя плотная ткань, насквозь синтетическая, для спортивных занятий не годилась вовсе. Впрочем, для спорта олимпийки использовать жалели, они считались если не вершиной модного шика, то чем-то к нему близким. Носили их невзирая на пол и возраст и с чем попало, вплоть до шелковых платьев. Хотя теоретически к подобной курточке-кофте прилагались еще такие же штаны. Вроде бы даже с белыми лампасами.

Штаны на «лешем» оказались обычные – ватные. Ну да, по лесной чаще шкандыбать – самое оно.

Такому сказочному персонажу, пусть и в выпадающей из образа арафатке, подобало бы носить заношенные до лохматости стоптанные валенки. Серые или серо-коричневые. И чтоб на одном из них – кривоватая кожаная латка, пришитая через край крупными неровными стежками. Но на ногах у «лешего» красовались стильные зимние кроссовки. Высокие, почти новые, неправдоподобно яркие: пронзительно-синие, с оранжевыми и белыми вставками. Совершенно ослепительные и чудовищно неуместные. Откуда бы у деревенского деда – даже если он не леший, а просто местный житель – подобная роскошь? Должно быть, кто-то из рыбаков-охотников, таких же, как они с Ленькой, «с барского плеча» пожаловал. Егерь-то, владелец избушки, скорее всего, не только Леньку привечает. Сколько им там, егерям, платят? А тут какой-никакой приварок.

Сказочный же дедуля, надо понимать, контролирует процесс. Хотя, может, просто так, для собственного развлечения лезет не в свое дело. Ишь развопился как. Словно чужаки в его собственную избу приперлись. И расположились, да. Классный экземпляр!

Дим воровато, не поднимая руки от кармана, направил на гостя телефон – потом в жизни не простил бы себе, если бы не сфотографировал столь колоритное явление. Ладно арафатка, их сейчас все подряд носят, но кроссовки, надо же!

И воняло от дедка почему-то не лесной чащей и даже не перегаром – а бензином. Современный такой… леший.

Джою дедок не понравился. Набрасываться на непрошеного гостя пес, конечно, не стал – не дурак, – но поднялся со своего места, подошел поближе, остановившись шагах в десяти (или в двух прыжках, если вдруг что) от незваного гостя, гавкнул басовито. Не залился лаем, как цепные пустобрехи, а – обозначил присутствие. Подумав, для убедительности еще и рыкнул – тоже без особого азарта, но убедительно. Дим на всякий случай сделал и общий кадр: слева напрягший плечи Джой, справа «леший» в ослепительных кроссовках.

Зато Ленька гостю будто бы даже обрадовался. Или просто привычка «налаживать контакты» стала у него уже автоматической? Диму, чей бизнес (при всей, в общем, успешности) на фоне Ленькиного холдинга и в микроскоп было не разглядеть, эта способность друга казалась удивительной. Вот как можно улыбаться всем подряд – и чтоб улыбка не выглядела «американской»? Пластмассово-фальшивой то есть. Впрочем, Ленька вообще уникум. Все ему – игра, шуточки, как будто так и не вырос из двенадцати лет. Однако все готовы под его шуточки тут же плясать. Как под дудку Крысолова. Вот и сейчас Джоя осадил небрежно, почти смеясь: