Кристина Алгер - Жена банкира

• Название: Жена банкира
• Автор: Кристина Алгер
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-6-1712-7351-1

Муж Аннабель Мэтью погиб в авиакатастрофе. После него у нее не осталось ничего, кроме вороха тайн. Мэтью был сотрудником «Свисс Юнайтед» – мощного офшорного банка. И постепенно Аннабель выясняет, что его смерть была не случайной. Она была кому-то выгодна. Амбициозная журналистка Марина Турно решает больше не писать о семьях влиятельных богачей, потому что сама скоро станет одной из них, выйдя замуж за Гранта. Она соглашается провести еще одно, последнее журналистское расследование, связанное со «Свисс Юнайтед». Информация, которая к ней попадает, может помочь Аннабель. И уничтожить жизнь Марины.

---

Сейчас была вторая попытка излечиться от алкоголизма, и Марина знала, что это был его последний шанс реабилитироваться перед Бранкузи. Тот выдвинул Данкану ультиматум: навсегда покончить с пьянством и вернуться к работе или не возвращаться в редакцию вообще. Данкан не мог позволить себе снова допустить оплошность. Еще одна ошибка в суждениях, и Бранкузи оторвет ему голову.

– Данкан, а ты можешь это как-то доказать? Потому что доказательства тебе обязательно понадобятся. Мы не можем допустить, чтобы… – Марина умолкла, так и не закончив фразу.

Данкан очень не любил, когда ему напоминали о том интервью на телевидении или о его проблемах с алкоголем, впрочем, честно говоря, как и о любой другой ошибке, которую он когда-либо допускал. Поэтому они никогда не говорили об этом, разве что с помощью намеков.

– Могу, на этот раз могу. У него более семидесяти миллионов в «Свисс юнайтед».

Марина записала название банка и подчеркнула его.

– «Свисс юнайтед». Значит, все-таки не «Кариббиен интернэшнл», – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком скептически.

– Нет, в том-то и дело. Его деньги там были, насчет этого я был прав. Но потом он их оттуда забрал. Как раз перед моим интервью.

– И у тебя есть доказательства? Выписка со счета или что-то еще в этом роде?

– Доказательства есть у моего информатора, Марина. Это материал, на котором мы можем сделать себе имя.

Марина вздрогнула от неожиданности, почувствовав прикосновение к плечу. У нее за спиной стоял сонный Грант.

– Хай, – шепотом сказал он. – Прости, не хотел тебя напугать.

– Мне пора идти, – сказала Марина Данкану. – Поговорим позже.

– Что, Грант явился?

– Да.

– О’кей. Я позвоню тебе завтра. К этому времени я уже буду знать, когда он прилетает.

– Хорошо. Спокойной ночи, Данкан.

– Прости, – сказал Грант, целуя Марину в макушку. – Я услышал твой голос и решил, что ты заказываешь что-то в номер. Я ужасно проголодался.

Марина усмехнулась.

– Нет, я ничего не заказывала, но могу это сделать. Чего бы ты хотел?

– Давай-ка посмотрим, что у них тут есть. – Грант протянул руку и взял меню. – А с кем ты разговаривала?

– С Данканом.

– И зачем он звонил?

– Он работает над одной статьей и хочет, чтобы я ему помогла.

Грант оторвался от меню и поднял на нее глаза.

– Надеюсь, ты ему отказала.

– Разумеется.

– Слушай, он ведь вроде бы должен быть на реабилитации?

– В творческом отпуске.

– Не важно. Он не имеет права звонить тебе среди ночи, особенно когда ты в отпуске.

– Думаю, он просто слишком увлекся материалом.

Грант покачал головой:

– Данкан переходит все границы, Марина.

Она вздохнула.

– Знаю. Но ты должен меня понять: благодаря ему я стала журналисткой. Когда я только начинала свою карьеру в «Пресс», я совершенно искренне хотела работать в журнале мод просто потому, что это круто – так мне тогда казалось. Я думала, что буду посещать шикарные вечеринки, примерять платья от-кутюр и встречаться с интересными людьми. Но Данкан увидел во мне нечто большее. И ожидал от меня большего. Когда мы с ним работали над делом Дарлингов, он относился ко мне как к своей коллеге, а не как к двадцатидвухлетней ассистентке. Он действительно поверил в меня и позволил развернуться. А когда все закончилось, прислушивался ко мне как к соавтору. Так что да, порой Данкан меня бесит, и даже довольно часто. Но, несмотря на это, я все-таки обязана ему своей карьерой.

Грант взял Марину за руку. Их пальцы сплелись, и жених с невестой улыбнулись друг другу.

– Прости, – сказал он. – Я просто пытаюсь тебя защитить.

– А я считаю, что ты у меня очень милый.

Грант шутливо поднял бровь.

– И сексуальный?

– Очень сексуальный.

– Будет ли это сексуально, если я прямо сейчас закажу себе двойной чизбургер с беконом и картошку фри?

– Это будет невероятно сексуально.

– Готовить его будут минут тридцать, не меньше. Может, присоединишься ко мне в постели, пока я буду дожидаться своего полночного перекуса?

– Тогда и мне закажи картошку, ладно? Знаешь, я единственный ребенок в семье и не люблю с кем-то делиться.

– Я, кстати, тоже. Но пообещай мне кое-что.

– Что пожелаешь. – Марина обвила шею Гранта руками и улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

– Пообещай мне, что во время поездки я не буду ни с кем тебя делить. Всего несколько дней. Я хочу, чтобы мы с тобой отрешились от всего и просто наслаждались друг другом.

Марина кивнула.

– Хм-м-м, – неопределенно пробормотала она и потянулась к его губам. Она почувствовала ладони Гранта на ягодицах и в следующий момент оказалась в воздухе, обвив его ногами за талию. – Обещаю, – промурлыкала она, пока он нес ее в постель.

Аннабель

Мэтью Уэрнер опаздывал. Его жена Аннабель сидела в одиночестве на веранде их женевской квартиры, одетая в черное платье для коктейлей и длинную соболиную шубу, которую Мэтью купил ей, когда они только переехали в Швейцарию. Парикмахеру с улицы Кур-де-Рив все-таки удалось завить ее рыжевато-каштановые волосы, хоть это и было непросто. Туфли-лодочки на пятидюймовых шпильках, которые продавщица из бутика уговорила Аннабель купить вопреки ее желанию и доводам рассудка, невыносимо сжимали косточки у основания больших пальцев. В зеркале примерочной ноги Аннабель благодаря этим туфлям казались невероятно длинными и стройными. К задникам были прикреплены черные ленты, обвивавшие щиколотки и нижнюю часть икр, отчего она была похожа на балерину в пуантах. В Нью-Йорке Аннабель могла бы полюбоваться такими туфлями в витрине, но в магазин даже не зашла бы. И уж точно не купила бы их. В Нью-Йорке Аннабель носила обувь с закругленными носками и на плоском ходу или же на танкетке – обувь, в которой можно было целый день провести на ногах. Потому что в Нью-Йорке Аннабель работала. Там она ездила на сабвее, а не в лимузине с шофером. И не покупала себе туфли, стоимость которых была равна ее недельному заработку. Здесь же, в Женеве, Аннабель подписала чек еще до того, как взглянула на ценник.

Дома она обнаружила, что ходит в этих туфлях с трудом. При резком освещении гардеробной комнаты ленты на лодыжках выглядели как-то театрально. Аннабель не могла бы с уверенностью сказать, на кого похожа больше: на жену банкира или на куртизанку. Остальные жены сотрудников банка ходили в тот же бутик, где она купила эти туфли. Эти женщины выглядели одинаково, одевались одинаково, да еще и вместе играли в теннис. Иногда Аннабель казалось, что, приехав в Женеву, она забыла ознакомиться с инструкцией под названием «Как быть супругой банкира». Жены коллег ее мужа были с ней вежливы, но держались на расстоянии. После первого наплыва приглашений на ланч наступило глубокое затишье. Разумеется, на официальных приемах все были с ней достаточно любезны, но, казалось, понимали, что она не такая, как они. Впрочем, она и сама это понимала. Аннабель решила, что это даже хорошо. Большинство этих дам предпочитали болтать о парижских показах мод, о своих загородных домиках, о поездках на Сардинию в прошлый уик-энд. При этом они наряжались по любому поводу, даже на какой-нибудь обычный поздний завтрак на выходных. Конечно, иногда было бы неплохо поучаствовать во всем этом. Однако по большей части Аннабель нравилось в одиночестве бродить по какому-нибудь музею, сидеть в кафе с книгой и рано ложиться спать. Ее абсолютно не привлекали благотворительные балы и званые обеды, на которые нужно являться в вечерних туалетах. А теннис она всегда ненавидела.

Новые туфли были настолько дорогими, что она не могла позволить себе не надеть их вообще. В них нужно было где-нибудь появиться хотя бы раз. Аннабель надеялась, что выглядят они такими же дорогими, какими и были на самом деле. Мэтью обожал видеть на ней роскошные вещи. Говорил, что для него это стимул много и упорно работать. Он любил бывать с ней на публике.

Но сейчас Аннабель распустила завязки на туфлях и освободила ноги из плена, после чего, все так же сидя, подтянула ступни к стройным бедрам, чтобы согреться. Ей ужасно хотелось закурить, но она сдержалась. Мэтью рассердится. Он ошибочно считал, что после переезда Аннабель ни разу не прикасалась к сигаретам. Она прятала сигаретную пачку в гостиной, за книгами по искусству. Мэтью никогда в них не заглядывал, так что разоблачение ей не грозило. Искусство ее мужа никогда не интересовало, если только оно не было связано с инвестициями клиента, но и в этом случае это была для него всего лишь работа, не более того. Аннабель позволяла себе одну сигарету за раз, впрочем, иногда две, но только тогда, когда Мэтью не ночевал дома. В последнее время такое случалось довольно часто.

С веранды Аннабель слышала негромкое позвякивание проезжающих внизу трамваев и ритмичный стук колес туристических конных экипажей по булыжной мостовой – тук-тук-тук. Обычно эти звуки действовали на нее успокаивающе. Но не сегодня. Она слишком нервничала. Взглянув на небо серовато-стального цвета, Аннабель подумала о том, когда же пойдет снег, который обещали уже несколько дней. Ей очень хотелось, чтобы Мэтью был рядом с ней. Без него их квартира казалась ей номером в отеле, а не полноценным домом. Да, это был шикарный, но все-таки отель. И обстановка соответствующая: темно-серые диваны, шелковые подушки из иката[1] и столы со стеклянными столешницами, идущими в комплекте. Шик, конечно, но корпоративный. С другой стороны, это и было корпоративное жилье – оно принадлежало банку «Свисс юнайтед» и сдавалось им в аренду по цене ниже рыночной. Еще одна из многочисленных привилегий Мэтью. За последние два года Аннабель привнесла в обстановку несколько штрихов. В гостиной на стене висела ее картина в импрессионистском стиле – городской пейзаж с видом Флоренции, которую она подарила Мэтью на память об их медовом месяце. Полки были заполнены ее книгами. Хоть Мэтью и говорил, что в этом нет необходимости, Аннабель привезла с собой из Нью-Йорка постельное белье: хрустящие белоснежные простыни со светло-серой окантовкой, подушки с вышитой монограммой в виде буквы «У» и такие же полотенца. Все это были попытки сделать обстановку более домашней. Поначалу Аннабель повсюду расставила фотографии: на боковых столиках, на каминной доске, на книжных полках. Вот она с Мэтью целуется на заднем сиденье старинного такси с шашечками на бортах, которое они наняли, чтобы скрыться со свадебной церемонии, проходившей в районе Трайбека на Манхэттене. Вот они вдвоем готовят лобстеров в шаткой хижине на берегу океана, которую они сняли в Монтоке летом накануне приезда сюда. Вот Аннабель в окружении друзей на открытии своей первой галереи… Большинство этих снимков она убрала. Раньше Аннабель думала, что благодаря им будет меньше скучать по дому, но эффект получился противоположным: глядя на эти фотографии, она чувствовала себя ужасно одинокой. Поэтому однажды ночью, когда Мэтью в очередной раз задержался в своем офисе, она, выпив целую бутылку вина, завернула все эти фото в мягкую пузырчатую упаковку и сунула на самую верхнюю полку в своей гардеробной.