Марина Кистяева - Девочка для генерала

• Название: Девочка для генерала
• Автор: Марина Кистяева
• Жанр: Эротическая литература

Я сбила человека, и теперь мне грозит срок за непреднамеренное убийство. Но что-то пошло не так… В следственном изоляторе меня едва не изнасиловали. Спасло чудо. Или то, что я до сих пор была невинной? И почему всплыло имя некого Генерала? Меня доставили к нему. Ни адвоката, ни судьи… Только он и его прожигающий взгляд. Это история принуждения и любви. Жестокости и прощения. Падения и взлета. Это моя история.

---

В его глазах мелькнуло что-то странное, но Кате уже было всё равно.

Она увидела, как он разматывает её трусики с ладони и начинает ими вытирать кровь.

– Нет! – Катя всё же села, неловко сжимая бедра с рукой Коваля между ними. – У меня они одни и…

– Завтра получишь другие. Ноги разведи.

Катя открыла рот и закрыла.

Ей больше нечего было сказать.

Она позволила ему себя обтереть, а потом он отправил её в душ. Она кое-как дошла на трясущихся ногах. На бедра, испачканные кровью и его спермой, не смотрела. Он кончил не в неё, на живот и частично на бедра. Запоздало Катя подумала, что ни о каком презервативе речи не велось.

Катя не помнила, как мылась. Как голой возвращалась снова в комнату, где на кровати её ждал Коваль.

– Ложись.

– Снова?… – вопрос сорвался самопроизвольно.

Катя застыла, не в состоянии сдвинуться с места.

Мужчина усмехнулся, и от его усмешки у неё мушки заплясали перед глазами.

– Я бы не прочь… Поверь уж. Но у тебя там саднит всё. Ложись спать.

Он встал, и тоже, как был обнаженным, пошёл в душ.

Отчего-то Катя, забираясь на матрас, отметила, что кожаные браслеты на запястьях он так и не снял.

Она лежала и ни о чем не думала. Совершенно. Смотрела в потолок и не поняла, как её глаза сомкнулись, и она провалилась в спасительную дремоту.

* * *КОВАЛЬ

Ему хотелось её не любить, даже не трахать, а драть. Жестко. До легкого повизгивания, когда уже глотка устает стонать. Когда эмоции на грани, на пределе. Когда несколько раз уже сучка кончила, а он нет, не удовлетворился, и ему всё мало. И он продолжает вколачиваться по самые яйца, доставляя и ей и себе дикое удовольствие.

Воробушек вызывала в нем ещё большую лавину желаний.

Ему было откровенно плевать на её страх, на то, что её к нему привели. Она не пришла по доброй воле. Плевать. Он её хотел. Точка.

Вид её нижних губок в первые секунды ввел его в ступор. У Генерала была слабость, о которой мало кто знал. Постоянные любовницы, может, и догадывались, но вслух не произносили – пресекал. Догадывались, потому что он раз за разом просил показать себя. Коваль любил смотреть на половые губы партнерш, на вагину. На дырочки. Он частично относил себя к вуайеристам. Смотреть, как другие занимаются сексом, не любил, хотя и приходилось много повидать в горячих точках и на Востоке. Трахались многие в одной комнате. Хотя Коваля сложно назвать приверженцем вуайеризма. Какой нормальный здоровый мужик не любит рассматривать тело партнерши?

Она не спорила. Не противилась. Идеально выполняла его команды.

И не пыталась ему понравиться.

Вообще.

Делала, что говорил. Дрожала. Прятала глаза. Отводила их в сторону. Боялась. Частично молчала.

И ни хрена не стонала. Не получала удовольствия под ним.

С одной стороны, Русу было до одного места, получает она удовольствие или нет. Он и так сдерживался. Сильно. Да, пожалел. Не отодрал сразу, как того требовала его природа и зашкалившая, бьющая ключами ярость. Он даже несколько раз вдарил по стене, вымещая агрессию. Иначе бы точно порвал. Зашла в камеру, и по херу, перед глазами кровавая пелена. И девка, которую можно нагнуть.

Так было бы.

Сдержался.

Её выходка с трусиками позабавила. Немного.

Специально отправил её в душ, хотя мог и грязную взять. Не такое бывало.

Это он давал время себе остыть.

Ага, остыл, мать её ети.

Смотрел на трусики на руке и представлял Воробушка голенькой, под душем.

Дааааааа…

Расслабился, генерал, называется.

Накрутил себя ещё больше. Хорошо, что еду принесли. И без коньяка. Нахерачился бы и тогда точно в разгон пошел.

Вышла. Стоит, сучка маленькая, в глаза не смотрит. Вот и правильно, милая, не надо… Ему хватило её взгляда там, в коридоре. Тогда его и понесло. В камере – лучше поостеречься. Он бывает скор на руку.

Многое в его дальнейшем поведении определила её куночка. Красивая. Мля, чертовски красивая. Аккуратные губки. Закрытые. Волосков мало, светлые. Сбрить их или лучше под эпиляцию, чтобы совсем чистенькой была. У него сперло в зобу от вида. Смотрел бы и смотрел. И запретил бы Воробушку носить трусы совсем.

Мля, совсем рехнулся. Честное слово. Мозги поплыли от всей кутерьмы, что на него накатила.

И девочка-целочка в придачу.

Ему было охрененно с ней. Крышесносно. Узкая. Очень. Еле вошел, опять же сдерживаясь. Порвет – будет хуже. Навсегда у девчонки оставит негатив от первого раза. Негатив и так будет, тут понятно, но не в высшей мере, когда страх и отвращение. А ему мало… Ему долбить её хочется. И не только в узкую щелку.

Генерала остановила кровь на её бедрах.

Всё-таки первый раз…

А ещё он представил и… сразу оборвал себя.

ЕЁ нет.

Всё. Внутри – пустота.

Руслан уложил Катю себе на грудь. Пусть кровать и была полуторкой, намного удобнее, чем в обычных камерах, она и для него одного маловата была. Но Воробушка он отпускать не собирался. Не насытился ещё.

Пусть поспит, маленькая.

Она была легкой. Пятьдесят килограмм-то весит? Наверняка и голодала последние дни. Сколько она под следствием? И на чем её взяли? Шарап говорил или нет? Он накрыл их обоих простыней, хотя в камере было душновато. Надо сказать, чтобы сплит-систему установили, дышать нечем.

Генерал прикрыл глаза. Со своим организмом он давно договорился. Он ему секс, тот ему сон. Всегда и везде. И без сновидений.

* * *

Катя проснулась от странного ощущения, что на неё смотрят. Глупо, конечно. Кто на неё будет смотреть в камере, где она одна?

Была и другая странность. Она лежала на чем-то непонятном. Абсолютно ей не знакомом и определить никак не могла… Мягкое, горячее и одновременно теплое.

Двигается под ней. Дышит, её тело приподнимает совсем чуть-чуть.

Катя резко распахнула глаза и едва не закричала.

Она полулежала распластанная на груди Руслана Коваля.

Мужчина так же проснулся и смотрел на неё, одну руку закинув за голову, второй по-собственнически удерживая её за талию под одеялом. Проснулся он намного раньше её, в его глазах не наблюдалось сонной поволоки.

С Катей случился шок.

То, что произошло с ней вчера, беспощадной правдой обрушилось на Катю. Каждая картинка, каждый эпизод, начиная от встречи в коридоре. Мерзкое отношение Потапова, его сальный взгляд и отвратительное дыхание. Конвоир, который и конвоиром не был, а такой же опер, ведущий её к Ковалю.

И сам генерал.

Как она могла уснуть на нем? На его теле? Более того, проспать всю ночь, ни разу не проснувшись? В следственном изоляторе она постоянно просыпалась, ей всё время что-то мерещилось: голоса, звуки, она боялась, что к ней подселят ещё кого-то или войдут, пока она беспомощная во сне.

А тут вырубилась, иначе и не скажешь. Проспала! Всю ночь! Словно на своей родной кровати, в то время, когда она была ещё счастлива и надеялась только на лучшее.

Катя смотрела на Коваля, тот на неё. Пристально смотрел, изучающе.

Катя не знала, что говорить, как себя вести. По логике, он должен был её вчера отправить к себе в камеру. Зачем оставил? Да ещё позволил спать, расположившись у него на груди. Ему, наверное, неудобно было. Какая же ты, Катя, неисправимая дура. Кто о чем, а она думает о том, что мужчина, который вчера прошелся по её судьбе берцами, не выспался.

Хотя правильно и делает, что думает. Не выспавшийся мужчина – злой мужчина.

– Привет, – его осипший после сна голос не показался ей злым. Или она не окончательно проснулась?

– Доброе утро, – ответила Катя, зашевелилась, хотела сползти с Коваля к стене, но рука, сжимавшая талию, остановила. Ощутимо напряглась, говоря вместо хозяина: лежи, как лежишь и не дергайся.

А Кате же хотелось избавиться от ощущения мужского тела. Любой тактильный контакт с ним вызывал отторжение у девушки. Она помнила, что он с ней творил ночью, какие слова говорил. В какие условия ставил. И единственное, что ей теперь хотелось – чтобы он отпустил её. Позволил уйти. Пусть её камера не такая комфортная, и есть вероятность подселения, а после вчерашних слов капитана, она даже не сомневалась, что больше не будет одна, она хотела избавиться от любого общества. Ей хотелось одиночества. Иллюзии, что она ещё что-то решает.

Катя интуитивно облизнула пересохшие губы, не подозревая, что вид розового кончика языка сыграет с ней злую шутку. Она лишь успела отдаленно осознать, что тело мужчины напряглось. Рука, что удерживала за талию, сместилась, распластавшись на её пояснице, и чуть надавливая.

Дальше события происходили слишком быстро. Они позволили Кате на себе испытать, насколько сильным и ловким был мужчина, с которым она оказалась запертой в одной камере.

Пара секунд… Одна… вторая…

А её уже перевернули. Более того, она оказалась внизу, на матрасе, лицом, едва ли не уткнутым в подушку, что пропахла запахом дорогого парфюма Коваля. Катя даже толком среагировать не смогла, понять.

Генерал оказался сзади. Навис темной тенью. Его согнутые в локтях руки опустились по обе стороны от головы Кати, а горячее дыхание прошлось по лопаткам и плечам девушки. Катя замерла. Вот те раз… Вот тебе и пробуждение. Её организм частично ещё спал, не желал просыпаться и окунаться в жестокую действительность. Пошло полное отрицание происходящего. Но тревожный колокольчик в голове уже звенел, трепыхался, пытаясь сказать хозяйке, что не стоит долго медлить, пора активировать защитные функции, инстинкт самосохранения.