Дмитрий Казаков - Человек языкатый

• Название: Человек языкатый
• Автор: Дмитрий Казаков
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-110351-4

Язык – открытая и постоянно развивающаяся система. Благодаря этому важному свойству язык может совершенствоваться до тех пор, пока на нем не перестанут говорить. Однако в разные эпохи люди пытались не только нормировать и улучшать свой язык, но и создавать новые. Кто и для чего изобретал эти языки? Как они появлялись и конструировались? Книга Дмитрия Казакова, писателя, журналиста и переводчика, посвящена различным языкам (от языка кино до языка мистиков) и их создателям.

---

Сам автор описывает цель создания: идеальный язык, обладающий высочайшей логикой, эффективностью, точностью выражения и изложения мысли в речи, язык, в котором сведена к минимуму двузначность и двусмысленность, нелогичность, многословие, полисемия и произвольность, столь характерные для естественных человеческих языков. Под этими словами охотно подписались бы и Уилкинс, и Браун.

Кихада не скрывает, каким именно языковым материалом он вдохновлялся: совершенный и несовершенный вид из славянских языков, трехбуквенная система корней из семитских, труднопроизносимые согласные кавказских языков и многочисленные гласные уральских и алтайских, эвиденциальные маркеры и прочая экзотика из индейских. Кроме того, он опирался на возникшую в начале 1980-х когнитивную лингвистику, которая связала язык и процесс мышления, в особенности на работы Джорджа Лакоффа, Рональда Лангакера, Жиля Фоконье и Лена Талми, использовал всякие хитрые штуки вроде теории прототипов, радиальной категоризации, нечеткой логики и семантического взаимоисключения.

Все это вгоняет в трепет одними названиями…

В результате получился рацланг, где «мысли, для выражения которых на английском языке понадобилось бы пятнадцать-двадцать слов», можно выразить лишь одним словом»[23]. Язык исключительно необычный и сложный, как грамматически, так и фонетически.

Тут же вспоминается упомянутый уже Роберт Хайнлайн и его повесть «Бездна» (издана в 1949 году). Там описан язык, названный спидток (speedtalk), он же «быстроречь». Язык этот идеально логичен, полностью соответствует нашему мышлению, и на нем человек думает в семь раз быстрее, чем на английском. В основу спидтока положены сто фонем из разных человеческих языков, каждая (из тех, с которыми это возможно проделать, как мы понимаем) подвергнута вариациям по длине, ударению, тону, и в зависимости от сочетания этих параметров от нее производится несколько разных фонем.

Сам Кихада говорил, что узнал о спидтоке только в 1999 году, когда ифкуиль был почти готов.

И лингвист, пусть и без степени, зашел много дальше, чем фантаст, в создании сверхъязыка, способного ускорить мышление в разы, сделать его более богатым, рациональным. Хайнлайн кратко описал свой конланг, и мы о нем еще поговорим, Кихада же потратил треть века, чтобы создать полную картину: словарь, синтаксис, морфологию и фонетику.

И вишенкой на торте – оригинальную письменность.

Попробуем теперь описать творение Кихады…

Первая ключевая особенность ифкуиля-илакша – он полисинтетический или инкорпорирующий, в нем используются не слова и не предложения, а нечто среднее, второстепенные члены предложения встраиваются внутрь глагола. Подобные языки встречаются среди естественных, но говорят на них небольшие народы (чукчи, отдельные племена американских индейцев), и поэтому выглядит это экзотикой не только для европейца, но и для носителей китайского или арабского.

Приведем пример лингвистической инкорпорации[24].

В одном из эскимосских диалектов Канады слово «карибу» выглядит как tuktu.

«Маленький карибу» (мы используем два слова) будет tuktuaraaluluk (одно).

«Лишний старый маленький карибу» (четыре слова) – tuktuaraalualutqiun (опять одно).

«Уличный торговец лишними старыми маленькими игрушечными карибу» (полноценная именная конструкция) – tuktuaraalualutqiunngualiqiyl (вновь одно слово).

Добавление глаголов не меняет ничего, предложение выражается словом, только длинным, со множеством суффиксов, и точно так же обстоит дело в ифкуиле-илакше. Последний располагает набором из 250 суффиксальных категорий – достаточно много, но не чрезмерно по сравнению с некоторыми естественными языками, однако кое-какие из них выглядят очень своеобразно: ироничное высказывание помечается аффиксом ’kçç, заявления с преувеличением помечаются суффиксом ’m.

Зато в языке Кихады всего две части речи: словообразующие и адъюнкты.

Основу лексики составляют первые: 3600 семантических корней (описано 900 и 16 500 производных), сформированных априорным образом с учетом принципа «лексического сокращения». По этому принципу в лексикон включается только базовое слово, от которого с помощью строго определенных морфологических правил происходит группа родственных понятий.

Например, корень -TF- обозначает «психологические или психолингвистические манипуляции», а в число производных будут входить «психиатрическое лечение», «нахождение в иллюзорном состоянии» и само «иллюзорное состояние», глагол «играть в психологические игры», прилагательное «загипнотизированный», ну и так далее, до бесконечности. Или корень -MR- – «передача собственности», от него происходят глаголы «заимствовать», «давать», «получать», а также существительное «пожертвование».

Все это немного напоминает классификацию Уилкинса, воссозданную на совершенно новом уровне.

Адъюнкты, они же определяющие, изменяются согласно 22 морфологическим категориям, среди которых выделяются падежи. В ифкуиле был 81 падеж, илакш унаследовал 72 из них, но к ним добавилось еще 24, в результате получилось 96. Невероятное количество, что-то подобное есть в отдельных кавказских языках.

Кроме того, в ифкуиле-илакше имеются тона – то есть изменение высоты голоса несет смыслоразличительное значение (как в китайском[25]) – и тонов много, целых семь. Широчайший набор фонем (58 штук), в их числе, например, гортанная смычка, которая отсутствует в основных европейских языках, хрюкающие, кашляющие, щелкающие и свистящие.

Вот так, например, на илакше выглядит начало «Литании против страха» из знаменитого цикла Фрэнка Герберта «Дюна»:

Tei svasuřfal.
Svuic than-n izadhumsiuţ.
Svac than-n uitacioxine icai’cókhiţe.

Дословный перевод:

Я не должен бояться.
Страх, я утверждаю, доводит разум до разрушения с максимальным эффектом.
Страх, я утверждаю, метафорически является маленьким разрушителем жизни, который в итоге уничтожает существование.

И для сравнения приведем литературный перевод с английского:

Я не должен бояться.
Страх – убийца разума.
Страх – маленькая смерть, ведущая к тотальному уничтожению.

Или вот предложение, отражающее емкость илакша:

Aukkras êqutta ogvëuļa tnou’elkwa pal-lši augwaikštülnàmbu.

Перевести можно так: «Воображаемое представление обнаженной женщины посредине спуска по лестнице пешком ступенчатой серии тесно переплетенных образов телесных движений, которые формируют трехмерное изображение позади нее, создавая безвременное, появляющееся целое, которое предназначено для того, чтобы рассматривать его эмоционально, интеллектуально и эстетически».

На самом деле это описание картины «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» Марселя Дюшана.

Ну а фраза «характеристика единичного компонента среди синергического объединения вещей» переводится на ифкуиль одним-единственным прилагательным: oicaštik.

Есть в языке и простые словечки для общения, например, «Привет, здравствуйте» будет Attál, а «Как дела?» – Ki glawulač?

На илакше даже можно сочинять стихи, образцы представлены на сайте Кихады.

Ну а чтобы добить пользователя языка, предложена особая, нелинейная система письма, причем не буквенного, а слогового (каждый знак обозначает пару согласный – гласный[26]). Необычного вида символы предназначены для того, чтобы отобразить все оттенки смысла и ужать высказывание как можно сильнее, передать максимум информации минимальным количеством знаков. Их внешний вид создан под влиянием клингонского алфавита (об этом конланге мы еще поговорим) из сериала Star Trek, и на пути к нынешней версии автор опробовал и отбросил четыре варианта, остановившись на пятом.

Логическая же основа, принцип мутации и объединения букв заимствован из эфиопской письменности (используется в языках амхара и тигринья) и одного из вариантов ныне не использующейся индийской системы письма. Берется ядро-символ, обозначающий ключевое понятие, и он определенным образом (опять же по строгим правилам) изменяется, чтобы передать одновременно и фонетику, и морфологию.

Можно ли на всем этом говорить или писать более-менее свободно?

Сам Кихада признается, что неплохо ориентируется только в морфологии, достаточно хорошо знает письменность, но вынужден заглядывать в словарь, поскольку не помнит все слова. На перевод простого предложения он тратит около пятнадцати минут, на сложное может уйти более часа. Чтобы произнести грамматически и фонетически корректное высказывание, требуется обычно три-четыре попытки.

И это создатель языка! Что же говорить о простых пользователях?