Юлия Алейникова - Золотой камертон Чайковского

• Название: Золотой камертон Чайковского
• Автор: Юлия Алейникова
• Жанр: Детектив
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-113976-6

В далеком 1855 году некая таинственная незнакомка, представившаяся Музой, преподнесла в дар начинающему композитору Петру Ильичу Чайковскому золотой камертон, который стал для него неисчерпаемым источником вдохновения. После смерти композитора камертон начал свое долгое путешествие по миру, даря новым владельцам радость творчества, принося славу и деньги. Но не слишком ли дорога была цена такого успеха? Ни одному владельцу камертона не посчастливилось умереть своей смертью. И что же произошло с камертоном после гибели его последнего владельца, всемирно известного композитора и дирижера Павла Ившина? Неужели он нашел свою новую жертву?

---

– Да, я слышала о камертоне, не знаю уж, откуда у такого скромного юноши, каким был во времена учебы в консерватории Модест Петрович, могла взяться такая ценная вещь.

– А почему вы решили, что он появился у него еще в консерватории? Может, он приобрел его, уже будучи известным композитором?

– Потому что Ися мне, еще учась в консерватории рассказывал об этом камертоне. Согласитесь, странно, что у мальчика из простой рабочей семьи, а Модест, несмотря на всю напыщенность своего имени, имеет весьма простое происхождение, – пояснила с легким высокомерием Розалия Карповна, – имеется такая вещь. Папа Иси был известным музыкантом, а дедушка знаменитым на всю губернию антрепренером, – в слове «антрепренер» Розалия Карповна все буквы «е» произнесла как «э», – но у него нет золотого камертона.

– Значит, вы не знаете, откуда у Щеголева взялся этот камертон?

– Нет. Но я знаю, что он очень им дорожил.

– А кто еще мог знать о камертоне?

– Жена, разумеется. Думаю, что многие знакомые, например, Вениамин Аркадьевич, или вот Анатолий Гудковский, или Семен Альт. Та же Бессонова, не знаю, почему Лариса Щеголева терпела ее в своем доме, такая умная, тонкая женщина принимала у себя эту особу, – видимо, с годами материнская ревность в сердце Розалии Карповны не погасла.

Глава 4

Сентябрь 1957 г. Ленинград

Значит, все-таки Анна Альт, заключил про себя Евграф Никанорович, покидая квартиру Минкиных. Анатолий Гудковский показался Евграфу Никаноровичу человеком чрезвычайно легкомысленным и безалаберным. Занимал он просторную комнату в трехкомнатной квартире, больше похожую на закулисье какого-то театра, чем на жилище солидного человека. Она была беспорядочно заставлена разномастной мебелью, здесь имелись изящный, даже хрупкий на вид стул с украшенной тонкой резьбой спинкой, обитый розовым шелком, старинный сундук, громоздкий пузатый буфет, наспех сколоченные из старых ящиков книжные полки, старинная ширма с кое-как залатанной дырой посередине вышитого полотна, кожаный громоздкий диван с полкой для слоников, на которой чередой выстроились запыленные бутылки из-под горячительных напитков. Этажерка с книгами, часть которых заменяла подломившуюся ножку, кое-как заправленная железная кровать, странный мрачный шкаф, из которого того и гляди полезет какая-нибудь нечисть.

– Что, неуютно? – смущенно взлохмачивая волосы, спросил у гостя Гудковский, следя за взглядом следователя. – Увы. Живу бобылем, из мебели – все, что сумел собрать на театральной свалке. Знаете, в театре иногда списывают всякий реквизит или мебель старую, вот я все и тащу, где что под руку попадется. На солидные мебеля денег, увы, не хватает, – смущенно усмехнулся Анатолий Михайлович. – Да вы не стесняйтесь, проходите, садитесь. Вон хоть на диван. У меня, конечно, беспорядок ужасный. Да я, знаете, гостей не часто приглашаю. Так чем могу? – оседлав старый потертый венский стул, поинтересовался он у Евграфа Никаноровича.

– Хотел поговорить о вашем покойном друге.

– О Модесте? Ну, конечно, – серьезно ответил Анатолий Михайлович.

– Скажите, какие у Щеголева были отношения с женщинами?

– В смысле? Нормальные, – пожал недоуменно плечами Гудковский. – Модест был человеком воспитанным, вежливым, я бы даже сказал, галантным, так что у слабого пола не было поводов на него жаловаться.

– А были у него отношения с женщинами помимо жены, например с Анной Альт?

– А почему вы спросили именно об Анне? Насколько мне известно, между ними никогда ничего не было. Модест был примерным семьянином. Очень крепко любил свою жену, детей, и никаких историй на стороне у него не было. Во всяком случае, мне о них не известно.

– А вот Розалия Карповна Минкина говорила мне, что у Модеста Щеголева и Анны Альт вскоре после войны были отношения и что она даже хотела покончить с собой, когда Щеголев решил второй раз жениться.

– Ну, раз Розалия Карповна сказала… – многозначительно закатил глаза Анатолий Михайлович.

– А что, она соврала?

– Ни в коем случае, – категорически покачал головой Анатолий Михайлович. – Розалия Карповна – это просто кладезь сплетен и досужих пересудов. Она, знаете ли, своеобразная женщина. Сидит, как, простите за сравнение, жирная паучиха, и только подтягивает к себе мух поаппетитнее, что попадают в ее паутину. Она из любого вытянет всю подноготную, а потом разнесет по миру, расцветив собственными фантазиями. Да это еще полбеды. Беда – это когда она пытается «помочь», вот тут уж точно караул, – с насмешкой рассказывал Анатолий Михайлович. – Но самая несчастная жертва Розалии Карповны – ее собственный сын, – с сочувствием проговорил Анатолий Михайлович.

– Почему же?

– Насколько я понимаю, вы же с ними встречались? Минкин, простите, мы его всегда между собой по фамилии называем, Исаак как-то напыщенно, а Ися как-то несерьезно, – словно извиняясь, пояснил Анатолий Михайлович. – Так вот, бедный Минкин всю жизнь под пятой у мамаши живет. Он без ее согласия пирожок в консерваторском буфете купить боялся. А уж как она ему личную жизнь испортила, и говорить нечего. В молодости он был влюблен в Машу Бессонову, причем даже не без взаимности, но Розалия Карповна ему и шанса не дала, влезла в их отношения, как бегемот в посудную лавку, и все разрушила, и с тех пор держит его на коротком поводке. Не желает ни с кем делить свое сокровище. Но Минкину на старости лет, кажется, все же повезло, появилась у него одна женщина, серьезная такая дама, кандидат наук, я ее видел однажды случайно, а так Минкин ее ото всех прячет, чтобы матушка не пронюхала.

– Это все очень интересно, но меня интересовали взаимоотношения ваших знакомых со Щеголевым, – напомнил Анатолию Михайловичу капитан.

– Ах да, простите. Кажется, я и сам повел себя не лучше Розалии Карповны, – смутился Анатолий Михайлович. – Но я действительно ничего не знаю о романе Модеста и Анны.

– Ну а что вам известно о золотом камертоне, принадлежавшем Щеголеву?

– Тоже Розалия Карповна наболтала?

– Так вы о нем знаете?

– Да, видел пару раз. Модест с ним почти не расставался. А, между прочим, Розалия Карповна очень ревновала Модеста к этому камертону.

– Каким образом?

– Ну, понимаете, Модька был обычным парнем из рабочей семьи, я хорошо помню его родителей. Такие простые скромные люди, мама очень приятная, добрая. Ну а семейство Минкиных – музыканты в третьем поколении, уж не знаю, насколько его отец был выдающимся музыкантом, послушать Розалию Карповну, так все у них в семье были гениями. Но дед Исаака был при старом режиме провинциальным антрепренером, ничего выдающегося, но на фоне нас, босяков, это было внушительно. И квартира у них была приличная, и жили не бедно. Но вот камертона Петра Ильича Чайковского у Исаака не было, что Розалии Карповне казалось крайне несправедливым, она одно время проходу Модьке не давала, все пытала его, где он камертон взял. И, кажется, даже хотела его купить, да Модька не согласился. Он был для Модеста вроде как талисман.

– Значит, Минкины знали о камертоне и мечтали его заполучить? – подвел черту Евграф Никанорович.

– Не Минкины, а Розалия Карповна. Если Исааку чего и хотелось в жизни, так это вырваться из-под власти мамаши, но он в этом и себе бы не признался.

– Гм. А с кем из знакомых дам у Щеголева могли быть отношения, например, до женитьбы на Ларисе Валентиновне?

– Ну, до Ларисы, еще до войны, Модест был женат на Зине, у них и ребенок родился. Но Зина с ребенком погибли в блокаду. А вскоре после войны Модест встретил Ларису, снова женился и, как я уже упоминал, стал примерным семьянином. Так что… Хотя… знаете, вот сейчас я припомнил, ходили какие-то сплетни о нем и Анне Альт, но это давно было, еще до его знакомства с Ларисой, и насколько это было правдой, не скажу. А вообще, Анна Ивановна – женщина серьезная, – добавил задумчиво Анатолий Михайлович. – Иначе бы ей с Семеном не выжить. Он же у нас как экзотический цветок. Требует особого ухода и заботы. Так что вся семья, все проблемы, заботы, все на Анне. Она даже машину научилась водить, чтобы на дачу ездить. Семен, видите ли, не может, у него руки. А Аня и колесо поменяет, и огород вскопает, и клизму поставит. Помню, однажды Семку скрутило, продуло на каком-то концерте так, что он шевельнуться не мог, так она его на себе в туалет носила. Каково?

Впечатляло. Настоящая русская женщина, которая и коня на скаку остановит, и в избу горящую войдет, и бывшего возлюбленного на тот свет недрогнувшей рукой отправит, крякнул про себя Евграф Никанорович.

Семейство Тобольских новых сведений к делу не добавило.

Анну Ивановну Альт взяли в оборот, проверили все ее связи, обыскали квартиру, допросили друзей, знакомых, соседей, и все же не нашли никаких доказательств ее причастности к убийству. Никаких следов яда в ее квартире обнаружено не было, не смогли установить, как и где она могла достать это вещество. Сколько ни проводили дополнительных экспертиз, допросов, бесед, все оказалось тщетно. Сама Анна Ивановна категорически, непреклонно, изо всех сил отстаивала свою невиновность. Супруг, к удивлению Евграфа Никаноровича, встал на ее защиту, заявив, что все обвинения в адрес жены не более чем происки завистников, а факт адюльтера жены с покойным Щеголевым назвал выдумками досужих сплетников.