Агата Ашу - Наказание Раем

• Название: Наказание Раем
• Автор: Агата Ашу
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

У человека всегда есть выбор, утверждает Агата Ашу в четвертой книге коллекции романов «Она не такая, как все» – «Наказание раем». Психологическое противостояние Алёны Урбановой и британца Лукаса Бэйли набирает обороты. Офисные интриги приводят к увольнению главной героини. Она собирается рассчитаться с Лукасом, обвинив его в сексуальных домогательствах, однако не спешит с местью. Используя умение видеть события на расстоянии и виртуально перемещаться в пространстве, Алёна пытается разобраться в причинах их конфликта. Но здесь ее ждет такое количество сюрпризов и разочарований, что она решает покинуть Санта-Барбару. Между тем Бэйли не успокаивается и закручивает «сюжет» их взаимоотношений до предела. Урбанову обвиняют в убийстве. Действительно ли оно произошло или это только предположения журналистов?

---

– Всё в порядке! Это было действительно экстренно. Спокойной ночи. Не паникуйте. Всё в порядке. Но не вздумайте опять пробовать! Сначала изучите и поймите, что это такое, а потом отделяйтесь. Спокойной ночи.

***

Алёна залезла обратно в постель.

– (Фиг тебе! «Не вздумайте пробовать», – она добродушно передразнила подругу. – Я еще никогда не отступала от того, что задумала. Даже во вред себе! Сейчас попробую и козленочком стану).

Урбанова закуталась по шею в одеяло.

– (Господи, неудобно-то как), – поворочалась, покрутилась, сменила несколько неимоверных поз. Уснуть не получалось. В конце концов она перевернулась на живот.

– (Бюст хорош только в вертикальном положении! – посетовала она. – И как эти сиськи раскладывать, когда самая удобная спальная поза – на животе? Хоть бы кто-нибудь придумал матрас с отверстиями для груди, миллионером бы стал, – еще повертелась, но безуспешно. – Да, наверное, сегодня не только поспать не удастся, но и бессонницей не насладишься: шорохи изнутри головы не дают. Надо бы переключить внимание и подумать о чем-то приятном. О чем, о чем, о чем? Да, Нахимов, аэропорт Денвера, его возвращение почти что с того света).

Она на мгновение представила и тут же ощутила его ласковые объятия, теплые губы, приятный запах и, забыв об отчаянных попытках задремать, расслабилась.

Состояние нирваны углублялось, мысли перетекали от Алекса к Афоне, оттуда к подруге Эллочке, родителям (о них надо бы помолиться!) и наконец к Лукасу:

– (Да, Благодетель, – вяло вспомнила Алёна. – За что он на меня так взъелся? Почему все время измывается? Я же так хорошо к нему относилась… Мне же все время хотелось защитить его от этих бездарей. Он же такой беспомощный, такой нелепый в этих старых затертых свитерах. Я уверена, проектные загубят его идею. Они уже негласно бойкотируют разработку. Что делать? Что делать?)

И ответ пришел:

– (Полететь. Да, да. Отделиться и полететь. Полететь к нему. Посмотреть, что он делает. Пошептать. Успокоить. Объяснить, что я не враг. Что не представляю для него угрозы. Или была «не враг» и не представляла угрозы? А может, теперь я враг? Или нет? Что-то всё мое обожание куда-то подевалось).

На сей раз разделение души и тела произошло плавно, не испугав и не насторожив «естествоиспытательницу». Перед глазами поплыли размытые разноцветные картинки. Сквозь них стали проглядывать контуры их дома так, как будто бы она смотрела на них сверху, ну, скажем, с вертолета. Пелена узоров рассеивалась, и очертания их жилища становились всё более четкими. Алёну переполняло ощущение нефизической легкости. Она воспринимала себя облаком, скорее всего, электронным облаком или, точнее, туманностью пространства. Это чувство одновременно вырастало изнутри и фиксировалось ею же снаружи в попытке прокомментировать происходящее.

Ощущение бестелесности ни на что, ранее испытанное, не походило. Пожалуй, это было самое блаженное состояние из всех возможных. Она машинально отметила:

– (Вероятно, наркоманы подвергаются чему-то подобному. Наверное, механизмы мозговой активности в обоих случаях похожи между собой. Но сейчас… у меня… они самопроизвольные, неосознанные, не привнесенные внешними факторами, а инициированные внутренними процессами и моей силой воли. Выглядит так, будто мое сознание читает собственное подсознание. Странно, странно. Я не пила… ни лекарств… ни спиртного. Что всё это значит? Ладно, обдумаю потом, когда вернусь).

Наваждение продолжалось. Внизу медленно проплывали крыши соседних домов и бесконечные электропровода:

– (Надо бы спуститься ниже или подняться повыше. Видать, мое астральное взаимодействует с их электромагнитным! Защекочут. Ой, хи-хи-хи).

Алёна снизила высоту до полутора метров: страшновато было вот так, без подготовки отрываться далеко от земли:

– (А вдруг улечу в никуда?)

Внезапно ее ослепило, и из-за поворота, прямо сквозь нее, стремительно пронеслась машина Нахимова.

– (О! Даже не заметил! Проехал сквозь меня и не заметил! Здорово! Только бы не вздумал меня будить, когда зайдет в дом. Интересно, что будет, если разбудит? Проснусь или умру?)

***

Запарковав машину, Алекс зашел в дом. Было непривычно тихо. Он отправился на кухню и наткнулся на записку. Прочитал. Подошел к двери спальни. Приоткрыл, желая зайти, поцеловать, лечь рядом и прижаться от внезапно нахлынувшей нежности, но передумал.

– (Пусть спит, если смогла уснуть. Она вся издергалась, устала от бесконечного марафона), – и вернулся в кухню.

***

Алёна «летела», в точности следуя автомобильному маршруту, ведущему к дому Лукаса. Сейчас она поняла, почему у Булгакова Маргарита вначале парила между домами московских улиц. Так привычнее, уютнее и спокойнее. Вроде как по-людски.

– (Интересно, что описывал Булгаков: свои собственные ощущения или придуманные? Или кем-то рассказанные?) – рассуждала Урбанова, наслаждаясь парением в воздухе.

Приближаясь к воротам британца, она увидела его машину на привычном месте.

– (Слава богу, застала дома! – обрадовалась Алёна и, увидев закрытую дверь, задумалась: – А как я попаду внутрь?)

Но всё получилось довольно естественно: небольшое решетчатое окно во входной двери оказалось приоткрытым и она просочилась сквозь него.

Влетела, покружила в гостиной, переместилась на второй этаж, в спальню.

Лукас лежал, по-детски свернувшись калачиком, и маялся от внутренних переживаний. Ненависть и злоба то и дело сменялись страдальческим выражением на лице. Одеяло сбилось в ногах. Подушка валялась на полу.

– (Тоже мучаешься? А мне что, легче? – Алёна завихрилась вокруг постели. – Нет, не так. Надо попробовать без злости. Господи, ну как же без злости! Я ж его убить готова! Зарраза! Что он еще задумал?)

Она чувствовала себя неуклюже и не знала, как именно ей действовать в новом качестве. Но через несколько секунд нашлась. Представила себя одеялом и накрыла его собой. Удалось! Улеглось мягко и пушисто:

– (Как хорошо прикасаться к нему в третьем лице!) – осознало распластанное облако и прижалось плотнее.

Тут произошло неожиданное. Лукас нервно и глубоко вздохнул, а «облако» при этом стремительно, со свистом втянулось внутрь его тела.

– (Я для него, как глоток свежего воздуха!) – даже в такой ситуации Алёна обожала себя.

Но, оказавшись внутри, испугалась:

– (Боже, как мерзко! – пронеслось в ней гулким эхом. – Как будто тебя затолкали в презерватив с чужой спермой. А у меня что, своя может быть? Мамочки! Склизко! Тесно! Пахнет чем-то отвратительным! А разве душа имеет обоняние? – она искренне поразилась. – А-а, какая разница! Ой-ой-ой! Как же отсюда вырваться?! Господи, что я наделала!)

В этот момент Лукас почувствовал нечто странное, и его охватил ужас: тело пульсировало и дергалось.

– (Ну вот! Только нервных приступов мне еще не хватало. Всё из-за этой дряни! Надо к врачу завтра сходить! Да, с утра позвонить и записаться на прием).

Тем временем Алёна металась внутри его межреберного пространства, как птица в захлопнувшейся клетке. Она совсем растерялась и не знала, что предпринять:

– (Так не пойдет. Надо взять себя в руки. Или нет. В руки нельзя. Рук нет. Что у меня есть? Есть размазанные границы. Надо не выходить из берегов. Не плескаться, а представить себя зеркальной, спокойной гладью воды. Утихомириться. Спокойно. Спокойно, а то он сейчас свихнется!)

Придуманный образ сработал великолепно. Они оба затихли. Алёна приходила в себя, медленно, но верно осваиваясь в чужом теле.

Лукас занялся самоуспокоением:

– (Нет, это не приступ. Это просто усталость. Подойдем к проблеме с логической стороны. Как мне от нее избавиться? Да, так лучше будет. Надо продумать всё до мелочей, до мельчайших подробностей. И нечего страдать. Эмоции еще никому не помогали. Надо на нее наехать. Покрепче!)

– (Господи! Что это такое? Я слышу его! Что он лепечет? Я слышу его внутренний голос. Лукас! Вы слышите меня?)

– (Что это?! Голос Айоны? Звуковые галлюцинации? Я что, схожу с ума? Да, она меня доконает. Она меня уже доконала!)

– (Чтоб ты рехнулся!)

– (Кажется, это симптомы шизофрении. Мне уже слышатся голоса. Да, ее определенно надо устранить. Надо всё подготовить. Очень аккуратно, не выдавая себя. И убрать. Завтра же. Вон из проекта! Из Санта-Барбары! Из моей жизни!)

– (Почему? За что? Зачем?)

– (Замолчи. Убирайся. Я тебя не боюсь).

– (Да, я была права. Он меня действительно не выносит. Ну что же, полетели обратно. Жалко, конечно. Ну что же тут поделаешь. Придется принять всё так, как есть).

Но Алёна не знала, как вылетать из чужих тел. В этом была проблема. Она инстинктивно съежилась, уменьшилась в размерах и на сей раз вообразила себя аварийной катапультой:

– (Может, так получится? А для вылета – за что дернуть? – она судорожно зашарила вокруг и нашла. – Пупок! Ой, какой он смешной изнутри! Серьезнее. Серьезнее. А то застрянешь здесь навек и будешь коротать с ним остаток дней в сумасшедшем доме).