Александр Михайловский - Сопки Маньчжурии

• Название: Сопки Маньчжурии
• Автор: Александр Михайловский
• Жанр: Историческая фантастика

Русско-японская война, декабрь 1904 года. Порт-Артур еще не пал, но это трагическое событие не за горами. И даже в окружении русского императора не все желают победы Российской Империи. Буржуазия рвется к власти, и некоторые из денежных мешков мнят, что военный разгром приблизит долгожданные реформы по европейскому образцу: царь должен царствовать, а править будут они, владельцы заводов, газет, пароходов. За них – банкирские дома Лондона и Парижа и отечественные мастера крупных гешефтов, за них – всесильное масонство. И против такой силы бесполезен отчаянный героизм и жертвы со стороны русских солдат, матросов и офицеров. Кому-то горе и смерть, а владеющим капиталами – неограниченная власть. И в этот критический момент в войну вступает загадочная третья сторона. Свой меч на чашу весов мировой политики бросает самовластный Великий князь Артанский, любитель стремительных сокрушительных ударов и окончательных побед. Он держит ответ за свои деяния исключительно перед Всевышним. Пройдет немного времени – и мир поймет, что этот человек принес с собой необратимые перемены.

---

С точки, куда нас вывел портал, весь вылепленный нами УР был как на ладони: опорные пункты, изломанные линии траншей, фланкирующие пулеметные гнезда с противошрапнельными перекрытиями; заполняющие оборону легионеры Велизария были видны невооруженным глазом. С других сторон маскировка была идеальна, и вражеские артиллерийские наблюдатели не могли разглядеть ничего, кроме старых русских редутов и каменной стенки, выстроенной еще незабвенным капитаном Лиллье. Вот в них японские пушки и долбились как дятлы в бетонный столб, а наша оборона стояла целенькая, не считая отдельных воронок от мест падения шальных снарядов. А ниже траншей склон горы всплошную устилали кровавые последствия нескольких дней непрерывных вражеских атак. После войны японское начальство долго занималось самооправданиями. Свои потери они занизили в разы (русские настолько же завысили), а «высоте 203» приписали долговременные оборонительные сооружения. Посмотрим, что японские генералы будут делать, обнаружив, что эти укрепления появились на этой горе на самом деле, а не только в их бредовой фантазии.

– Вот, господа, – сказал я, обводя рукой окрестности, когда мы оказались на вершине «высоты 203», – любуйтесь: узел полевой обороны по стандарту моих родных времен, рассчитанный на боевые возможности армий моего времени. Правда, тут не хватает отдельных элементов, но они в начале двадцатого века и не нужны, так как до тяжелых сухопутных мониторов и атак с воздуха ваш мир еще не дорос.

– И каковы же эти боевые возможности? – спросил генерал Белый, явно впечатленный и всем увиденным, и моими комментариями, – по крайней мере, в отношении артиллерии – ибо как я понимаю, ваше укрепление рассчитано на обстрел орудиями весьма крупного калибра?

– Ну как вам сказать, Василий Федорович… – сказал я в ответ, – самый мелкий калибр в ствольной артиллерии моего времени – сто двадцать два миллиметра, а по-вашему – сорок восемь линий. Такими гаубицами комплектуются артиллерийские дивизионы огневой поддержки в пехотных полках. В дивизионных артполках – орудия шестидюймового калибра, в артиллерии резерва главного командования – от шести до восьми дюймов. О трехдюймовых орудиях и прочем мелком калибре, за исключением автоматических пушек, все давно забыли и даже не вспоминают.

И тут неожиданный вопрос задал инженер Рашевский.

– Сергей Сергеевич, позвольте узнать, какие же времена на самом деле вам родные? – довольно интеллигентно поинтересовался он. – А то у нас об этом имеются весьма разные мнения. При этом лично я согласен с теми, кто говорит, что вас ни в коем случае нельзя признать за выходца из шестого века или каких-то иных предшествующих нам времен.

– Сто двенадцать лет тому вперед от нынешнего момента, – сухо сказал я, – так что…

– Мы у вас как на ладони, – невесело засмеялся Рашевский, остальные же переглянулись между собой.

– Да, так и есть, – кивнул я, – но не только из-за моего происхождения из будущих времен. Я же зарекся делать хоть какие-то выводы, исходя только из штудий исторических трудов. История – это тоже политика, только развернутая в прошлое, тем более что пишут ее, как правило, победители, а не побежденные. Поэтому все свои судьбоносные решения я принимаю на основании сведений, полученных с помощью классических методов и моих дополнительных способностей…

– Говоря о дополнительных способностях, вы имеете в виду… колдовство? – осторожно спросил Рашевский.

– Сергей Александрович, никогда больше не повторяйте этого слова в нашей компании, – глухим голосом произнес я. – Колдун получает энергию для своих манифестаций, извлекая ее из других живых существ – либо убивая их, либо частично лишая сил и воли. Самый мерзкий вид колдовства – это человеческие жертвоприношения. В противовес колдунам Высшие маги извлекают энергию напрямую из пронизывающих вселенную энергетических потоков, протекающих между полюсами хаоса и порядка. Где-то такие потоки очень густы, и магия в тех мирах – самое обычное дело; где-то, как здесь, их почти нет…

– Но как же тогда вы, Сергей Сергеевич, имеете возможность творить свои, чудеса, если как вы говорите в нашем мире нет так необходимых вам магических потоков? – перебил меня Рашевский.

– Ну как вам сказать, Сергей Александрович… – пожал я плечами, – на ваш вопрос имеется сразу три ответа. Первый ответ стоит прямо рядом с нами. Это госпожа Кобра, она же Темная Звезда, в миру Ника Константиновна Зайко. Будучи инициированным магом огня высшей категории, она из любого мира способна дотянуться до Горнила Хаоса, чтобы зачерпнуть оттуда необходимое количество энергии. Второй ответ – это вон тот ящик на ножках, похожий на заводную шарманку. Это механический генератор магии, производящий энергию так же, как динамо производит электричество, в дикой природе встречающееся только в виде молний. Третий способ таков: из того мира, где магия присутствует в достаточном количестве, необходимо взять прирученного духа стихии и подселить его в такое место, где он сможет жить естественной для себя жизнью. Духу огня необходим извергающийся вулкан, духу воды – водопад или речные пороги, духу воздуха – такое место, где ветер дует непрерывно и с большой силой. Но в вашем мире мы к этому способу прибегать не будем, ибо первыми увеличением магического фона воспользуются как раз злые силы. Ломать проще, чем строить, а недостаток естественной энергии такие персонажи всегда готовы восполнить самым мерзким колдовством. Выдавливая в земле лежащий перед вами укрепленный район, мы воспользовались помощью госпожи Кобры, повседневные нужды обеспечивает механический генератор, накрывающий только ближайшие окрестности, и, кроме того, каждый маг имеет при себе некий магический резерв, способный некоторое время поддерживать его деятельность. На этом я предлагаю считать исчерпанным обсуждение вопросов магии в связи с их практической неприменимостью и перейти к вопросам более практического свойства.

– Э нет, Сергей Сергеевич, – возразил Кондратенко, – так дела не делаются. Вы хотя бы намекните на то, как выходец из двадцать первого века, русский патриот и офицер, вдруг смог получить способности, приведшие его к должности младшего архангела и титулу Великого князя Артанского… А-то как же мы сможем с вами общаться, когда мы о вас не знаем ничего, а вы о нас все?

– Ну хорошо, Роман Исидорович, – сказал я, – если вы так настаиваете, то слушайте. Только предупреждаю, что это будет весьма краткое изложение наших приключений. На полную версию потребуется не один день подробнейшего рассказа, а столько времени у нас сейчас нет…

Тот кивнул и ответил:

– Думаю, что после уже продемонстрированного нам чуда мгновенного перемещения и видом устроенных вами укреплений мы с господами Рашевским и Белым будем согласны и на краткую версию ваших приключений, ведь после таких фактах правдой в вашем рассказе могут оказаться даже самые невероятные вещи.

Ну, я им и рассказал – вкратце, галопом по европам; сводил в Тридесятое царство, в Крым мира Смуты и в засыпанную снегом Великую Артанию, где над незамерзающим Днепром играют разноцветные магические сполохи. При этом я представил Кондратенко и его спутников отцу Александру, мисс Зул (вот это был шок), моему начальнику штаба полковнику Половцеву, командиру танкового полка подполковнику Седову, командующем первым ударным легионом стратегу Велизарию, а также генералу князю Багратиону, армия которого в Крыму мира Смуты ожидала приказа с прикладом у ноги. Проблема была в том, что гладкоствольные ружья образца 1809 года сто лет спустя совершенно не котируются, а более совершенной стрелковки, адекватной началу двадцатого века, в достаточном количестве у меня не имеется.

В конце концов, когда генерала Кондратенко и его спутников, совершенно обалдевших от всего увиденного и услышанного, вернули обратно в тысяча девятьсот четвертый год на «высоту 203», там творилось бурное действо, именуемое «бодание японским бараном новых русских ворот». Японцы снимали отряды солдат с остальных участков, перебрасывая их к осадной параллели у подножия высоты – оттуда они поднимались живыми волнами и бежали вверх по склону, только для того, чтобы умереть под пулеметными очередями и убийственно частой и меткой стрельбой амазонских оторв. Японская артиллерия изо всех сил лупила по тому, что считала узлами сопротивления, и сама несла немалые потери в ходе контрбатарейной борьбы. Введенные мною на плацдарм минометная и гаубичная батареи подавляли противника убийственно меткой стрельбой, вдребезги размолотив огневые позиции японцев у Трехголовой горы, но на других участках японского осадного фронта намечались очевидные признаки подготовки к передислокации артиллерийских батарей. Японское командование, или то, что от него осталось, явно собиралось или любой ценой взять эту гору, превратившуюся для него в идею-фикс, или положить у ее подножья всю третью армию.