Себастьян Маллаби - Алан Гринспен. Самый влиятельный человек мировой экономики

• Название: Алан Гринспен. Самый влиятельный человек мировой экономики
• Автор: Себастьян Маллаби
• Жанр: Биографии
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-04-091156-1

Биография Алана Гринспена, самого влиятельного человека мировой экономики, в коллекционном оформлении. Мастер манипуляции, оракул деловых решений и фанат Айн Рэнд. История Алана Гринспена – это история современных финансов, которую необходимо знать каждому, кто стремится принимать верные стратегические решения. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

---

Президент Форд поздравляет Алана Гринспена в Белом доме после того, как Гринспен был приведен к присяге в качестве председателя Совета экономических советников. Роуз Голдсмит, мать Гринспена, стоит справа, Вашингтон, 1974

В свой первый год в Нью-Йоркском университете Гринспен почувствовал вкус к этому измерительному проекту. Он прослушал курс статистики профессора Джеффри Мура, преподавателя Торговой школы, который был еще и исследователем в Национальном бюро. Мур позже стал специальным уполномоченным по статистике труда при Ричарде Никсоне и значительно повлиял на эту сферу, работая над определением ведущих и тормозящих показателей бизнес-цикла. Мур увидел в молодом Гринспене единомышленника и рекомендовал его на летнюю практику в престижный банковский дом Brown Brothers Harriman. Гринспен доехал на метро до здания Brown Brothers на Уолл-стрит и вскоре вступил в святилище с толстыми коврами, позолоченными потолками и столами-конторками. Младший партнер в банке попросил его подготовить еженедельную сезонную корректировку данных Федеральной резервной системы о продажах в универмагах, и в течение следующих двух месяцев Гринспен изучал технические статьи о том, как рассчитываются сезонные корректировки, сортируя данные с помощью логарифмической линейки25.

Корпя над цифрами, Гринспен узнал о себе кое-что новое. Он получал больше удовлетворения от этой узкой задачи, чем от грандиозных, но неубедительных дебатов о правительстве и рынках, захвативших некоторых из его друзей в университетском городке. Что-то мощное внутри него требовало контроля над ограниченной областью. Гринспен хотел быть правым и знать, что он прав; в итоге он преуспел в решении проблем, которые были под силу одиночке, свободному от мнения других. Критики нью-йоркской школы высмеивали Национальное бюро за проведение «измерений без теории». Застенчивый молодой интроверт был счастлив просто заниматься измерениями26.

Гринспен закончил summa cum laude в 1948 году, обеспечив себе непрерывную строку оценок A по всем предметам первого семестра27. Ему дали стипендию, чтобы он мог остаться в Нью-Йоркском университете, учиться по вечерам и получить степень магистра; его сбережения от заработка джазового музыканта закончились, и ему требовалось работать днем. Рекламное агентство сделало Гринспену выгодное предложение, но его сердце не лежало к рекламному бизнесу; вместо этого он занял более скромную позицию в качестве бизнес-исследователя в Национальном совете промышленной конференции[7]. С зарплатой $ 45 в неделю новая должность приносила меньше денег, чем прежние выступления с группой Генри Джерома, но она давала возможность стать экономистом.

В Совет Конференции входило около 200 компаний-членов, на которых держался американский бизнес и чей подход к экономике был продолжением эмпирической нью-йоркской школы. Совет разработал первую версию индекса потребительских цен и был лучшим источником данных о безработице во время Депрессии. В просторных офисах на Парк-авеню группы исследователей собирали данные, с которыми хотели ознакомиться его корпоративные члены: тенденции в добыче полезных ископаемых, сведения об урожае хлопка, внешней торговле, выпуске стали и т. д. Гринспен поставил перед собой задачу овладеть всеми источниками информации в библиотеке Совета Конференции и начал публиковать статьи во внутреннем журнале Совета. Он подготовил тщательный анализ прибыли мелких производителей, начала строительства жилья и тенденций потребительского кредитования. Члены Совета Конференции узнали имя автора. New York Times перепечатал одну из его статей.

Обосновавшись в Совете Конференции, Гринспен привлек к себе внимание отца. Покинув Роуз вскоре после рождения Алана, Герберт исчез из жизни сына; он снова женился и создал вторую семью. Теперь, когда Алан добился профессионального успеха, Герберт появился на горизонте, предлагая ему партнерский бизнес: возможно, они могли бы создать консалтинговую фирму или даже попробовать свои силы в торговле. Однако его предложения встретили холодный прием. Уйдя в свой внутренний мир, Алан справился с отсутствием отца, но он не собирался вступать в партнерство с человеком, который когда-то загнал его в раковину.

Кроме того, в Герберте было нечто, вызывавшее инстинктивный отклик Алана. Отец испытывал по отношению к нему неловкость, что заставляло и его неловко реагировать. Мало того, что он унаследовал этот недостаток, еще хуже было, что отцовское присутствие усиливало его. При всем его уме от Герберта исходил удушливый запах неудачи. Он увлеченно говорил о создании нового бизнеса; как и многие сторонники фондового рынка в 1940-х годах, он был очарован ценовыми графиками, подсказывающими, когда покупать или сбрасывать акции. Но Герберту не хватило характера, чтобы произнести свою скороговорку; он по-прежнему был тем человеком, который обещал навестить маленького сына в Вашингтон-Хайтс, а затем снова и снова не держал данное слово. Если безусловная преданность Роуз Голдсмит укрепила в Алане чувство победителя, то аура растраченного потенциала Герберта Гринспена стимулировала его иным образом. Сын решил не быть таким, как отец. Он докажет, что он другой, отделившись от него профессионально28.

Гринспен был готов превзойти отца29. В 1950 году он получил магистерскую степень в Нью-Йоркском университете и поступил на программу подготовки докторов наук (PhD) в Колумбийском университете. Его наставником стал Артур Бернс, в 1970-х годах ставший председателем Совета директоров ФРС. Бернс был впечатляющей фигурой, красивый, с хорошо поставленной речью; о его карьере в правительстве говорили, что, где бы ни сидел, он всегда находился во главе стола30. Мильтон Фридман, который учился у Бернса в Университете Ратджерса, писал, что кроме родителей «бесспорно» обязан всем Бернсу, называя его «почти суррогатным отцом»31. Гринспен отреагировал на Бернса точно так же; что-то в его старомодном облике – густые волосы, разделенные посередине пробором, и задумчивое набивание трубки – вызывало симпатию и привязанность. «Вот бы мне стать кем-то вроде него, а затем получать $ 20 000 в год», – вспоминал о своих мечтах Гринспен32. Если собственный отец был для Алана чем-то вроде ролевой антимодели, то Бернс олицетворял профессиональный успех, к которому стремился молодой человек.

Бернс был главным наследником эмпирической традиции Уэсли Митчелла, и его влияние сдерживало энтузиазм, который Гринспен мог бы почувствовать к новым тенденциям, которые начали зарождаться в экономике. По прибытии в Колумбийский университет Гринспен прослушал курс математической статистики, позднее ставший известным как эконометрика. В курсе было показано, как можно использовать измерения, созданные эмпириками, и проверить соотношения между ними с помощью методов регрессивного анализа. В отсутствие этих инструментов экономисты могли делать обоснованные предположения о том, как одна часть экономики связана с другой. Например, всплеск производства стали логически сигнализировал о всплеске активности в отраслях, использующих сталь, таких как автомобилестроение. Это, в свою очередь, служило основанием для прогнозирования более быстрого роста всей экономики. Но с помощью регрессивного анализа экономисты могли достичь большего, чем просто догадки. Им оказалось бы под силу рассчитать взаимозависимость между прошлым ростом производства стали и ускорениями роста экономики, а затем исходя из этого спрогнозировать будущее, основываясь на чем-то близком к научным убеждениям.

Годы спустя Гринспен применил регрессивный анализ к созданию модели экономики и описал себя как «эмпирика, которого ограбили эконометрики»33. Но благодаря влиянию Бернса он изучил в Колумбийском университете математическую статистику, не принимая ее полностью. В своей работе в Совете Конференции он продолжал держаться в стороне от неопределенной деятельности по расчету отношений между экономическими переменными, предпочитая эмпирический сбор данных. Количественное измерение экономики было достаточно сложным: одну серию данных за другой следовало периодически корректировать с учетом сезонных колебаний и проверять на согласованность с другими сериями – и всё это без помощи компьютеров. Гринспен не сомневался, что эта скромная задача имеет бо́льшую ценность, чем отвлеченная математика. Даже самый точный эконометрический расчет был ограничен, потому что вчерашние статистические соотношения могли не сработать завтра; по контрасту, более точные измерения того, что происходит с экономикой на самом деле, больше, чем просто оценки, – это факты. Даже в дальнейшем, приняв эконометрику и став председателем ФРС, Гринспен никогда не расставался со своим убеждением, что для экономиста качество данных важнее, чем сложность моделирования.