Сьюзан Хинтон - Прощай, Золотой лев!

• Название: Прощай, Золотой лев!
• Автор: Сьюзан Хинтон
• Жанр: Зарубежная классика
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-907056-89-3

Городок Тусла, Оклахома. 1960-е годы. Подростковые банды, бильярд, драки, убийства. Шестнадцатилетние Брайон и Марк живут в одной семье как братья и стоят друг за друга горой. Но однажды Брайон понимает, что Марк занимается грязными делами, и ему приходится делать выбор, который навсегда меняет их жизнь. Сьюзан Элоиза Хинтон, написавшая свой первый бестселлер «Изгои» в 17 лет, остается одним из самых популярных американских авторов. Ее книги, изменившие представление о молодежной литературе и не раз экранизированные в Голливуде, включены и в школьную программу, и в списки запрещенных книг. «Прощай, Золотой лев!» (That Was Then, This Is Now) вышел в 1971 году и стал вторым культовым романом писательницы. Его читают и любят в разных странах вот уже полвека. «Хинтон фактически изменила представления о подростковой литературе как таковой». Анастасия Завозова, переводчик «Сильная реалистичная история о молодости и бедности». The New York Times Book Review «Зрелый, выдержанный роман, который не оставляет читателя равнодушным… Такое трудно забыть». The New York Times

---

– Это плохо,  – сказал Эмэндэмс.  – Брать то, что тебе не принадлежит.

– Это не воровство,  – сказал Марк.  – Я просто одолжу ее.

– Ага, конечно, только сейчас у тебя условный срок за «одалживание машин», так что это так себе идея,  – сказал я.

Марк мог угнать что хочешь, он занимался этим с двенадцати лет – залезал в чужие машины и угонял. Он ни разу не попал в аварию, но однажды его все-таки поймали, так что теперь раз в неделю во время школьного обеда он должен был приходить к своему инспектору по делам несовершеннолетних и рассказывать, как он больше никогда в жизни не будет красть тачки. Поначалу я беспокоился, что они заберут Марка и отправят его в детский дом, потому что на самом деле он мне не брат, и семьи у него нет. Я беспокоился, что его закроют. А беспокоиться не стоило: Марку всегда удавалось выйти из любой переделки без проблем, без потерь, без переживаний.

– О’кей,  – Марк пожал плечами.  – Не заводись, Брайон.

– Брайон,  – вдруг сказал Эмэндэмс.  – А тебя в честь Лорда назвали?

– Чего? – я подзавис. Я вначале не понял, что за лорда он имеет в виду.

– В честь Лорда Брайона?

Бедняга перепутал Байрона с Брайоном. Я решил не спорить.

– Ага.

– А был какой-то Лорд Брайон? – спросил Марк.  – Ого, круто,  – он помолчал.  – Наверное. А чем он вообще занимался-то?

– Не при детях,  – ответил я.

Эмэндэмс покачал головой.

– Он стихи писал. Длинные старинные стихи. Тебе тоже надо писать стихи, просто чтобы продолжить традиции Брайонов.

– А тебе надо держать рот на замке,  – ответил я,  – пока я не продолжил традиции бить умников в зубы.

Эмэндэмс посмотрел на меня, и по его удивленному и обиженному взгляду я понял, что он не пытался умничать. Так что я ткнул его в плечо и сказал: «Ладно, буду писать стихи. Как тебе такое?» – и зачитал похабный лимерик, который где-то слышал. Эмэндэмс покраснел и засмеялся. Марк решил, что я его сам придумал, и сказал: «Ого, а он очень даже ничего. Ты их прямо так можешь выдавать?»

Я только пожал плечами и сказал «иногда», потому что так можно было не говорить, сам я его придумал или нет. Я часто так делал. Я любил соврать, если знал, что мне это сойдет с рук, особенно с девчонками. Например, я говорил им, что люблю их, и всю эту чушь, хотя на самом деле не любил. Такая у меня была репутация – любимец женщин. В каком-то смысле я продолжал традиции Лорда Байрона. Иногда мне становилось тошно оттого, как я поступал с девчонками, но обычно я по этому поводу не переживал.

– Эмэндэмс, дружище,  – сказал Марк, приобняв его за плечи.  – Я тут подумал, может, ты сможешь одолжить своему лучшему другу немного денег?

– Ты не мой лучший друг,  – сказал Эмэндэмс с обезоруживающей откровенностью,  – но сколько тебе надо?

– Три бакса.

– У меня есть пятьдесят центов,  – Эмэндэмс залез в карман джинсов и вытащил два двадцатипятицентовика.  – Вот.

– Забудь,  – сказал я.

Мы с Марком переглянулись и покачали головой. Эмэндэмс – это было что-то.

– Да берите. Мне на следующей неделе заплатят еще пятьдесят за то, что я с детьми сижу.

– Это всё, что тебе платят за всех этих детей? Пятьдесят центов? – я не верил своим ушам. Пятьдесят центов в неделю?

– А мне нормально. Я не против посидеть с детьми. Кто еще с ними посидит, если не я. Родители работают, так что они не могут. И потом, я люблю свою семью. Когда я женюсь, у меня будет девять или десять детей.

– Вот тебе и демографический взрыв,  – сказал Марк.

– Ну теперь-то твоя сестра вернулась, так что она может сидеть с детьми,  – сказал я, пытаясь помочь ему. До Эмэндэмса дошло, что мы считаем его чокнутым.

– Кэти после школы работает, она не может. Не знаю, как мне вас убедить, что мне нормально.

– О’кей-о’кей, убедил,  – меня тоже эта тема утомила, и потом, я начал всерьез беспокоиться о том, откуда мы до завтра возьмем три доллара. Чарли заработал свою репутацию сурового парня не милым общением с клиентами, особенно с теми, которые не платят.

Когда мы добрались до боулинга, было уже десять. Народу было немного. Мы с Марком смотрели, как другие играют, а Эмэндэмс уткнулся в свой пакет с конфетами. Наконец мне это надоело, и я спросил его, какого хрена он там делает.

– Посмотри сам,  – он протянул мне открытый пакетик.  – Поднеси его прямо к глазам.

Я так и сделал, но увидел только пригоршню конфет в пакете.

– Красиво, скажи? – спросил Эмэндэмс.  – Ты посмотри на все эти цвета.

– Ага,  – сказал я, думая, что если б я не знал Эмэндэмса, решил бы, что он накурился.

– Дайте посмотреть,  – сказал Марк, и я передал ему пакет.  – Ого, кайфово. Вот это цвета,  – он отдал пакет обратно Эмэндэмсу, посмотрел на меня и пожал плечами.

Эмэндэмс встал.

– Мне пора домой. Увидимся, парни.

– Мы же только пришли,  – возразил Марк.

– Я просто с вами за компанию прошелся, а теперь мне пора домой.

Я проводил его взглядом.

– Странный он малыш,  – сказал я.  – Странный, и всё тут.

Марк зажег сигарету, это была последняя, так что мы стали затягиваться по очереди.

– Знаю, но я от него тащусь. Ладно, пошли догоним его, тут всё равно делать нечего.

Выйдя на улицу, мы увидели Эмэндэмса на углу. У него на хвосте висели трое парней. Когда ты видишь такое в этих местах, ты сразу понимаешь: кому-то сегодня не поздоровится. В данном случае – Эмэндэмсу.

– Пошли,  – сказал Марк, и мы срезали через переулок, чтобы их перехватить.

Трое на трое. Шансы были бы равные, вот только Эмэндэмс был из тех ребят, что против насилия и за мир во всем мире, а мы с Марком не захватили с собой оружия. В конце аллеи мы с Марком притормозили и перешли на шаг. Теперь мы слышали голоса парней, которые шли за Эмэндэмсом, и один из них я узнал.

– Эй ты, дитя цветов, обернись-ка! – Они пытались поддеть его, но Эмэндэмс просто шел дальше своей дорогой.

– Это Шепард,  – прошептал мне Марк.

Мы поджидали их в конце переулка, но они всё не появлялись. Видимо, прижали Эмэндэмса к стене. Мы слышали их голоса.

– Эй, хиппи, ты чего не отвечаешь, когда с тобой разговаривают? Это некрасиво.

– Кудряха, чего бы тебе не оставить меня в покое? – голос Эмэндэмса звучал очень терпеливо. Я перешел на другую сторону аллеи как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кудряха выхватил нож и перерезал шнурок, на котором висел пацифик у Эмэндэмса на шее. Пацифик упал на землю, Эмэндэмс нагнулся, чтобы его поднять, и тут Кудряха врезал ему в лицо коленом.

Мы с Марком переглянулись, Марк ухмыльнулся. Мы оба любили драться. Мы выскочили из укрытия и накинулись на них. Один сразу же свалил, и это было мудрое решение. Мы застали их врасплох, так что припереть их к стенке оказалось несложно.

Я заломил Кудряхе руку за спину, а Марк повалил другого парня на землю и уселся сверху.

– Хочешь руку сломаю, Шепард? – проговорил я сквозь зубы, стараясь не ослаблять хватку. Его нож валялся рядом на тротуаре, но я не знал, что еще у него может быть с собой. Он был парень суровый.

– О’кей, убедил. Пошли, Дуглас,  – Кудряха прибавил еще кое-что, что я не стану повторять. Он наверняка догадался, кто заламывает ему руку, когда увидел Марка: мы с Марком всегда были вместе. У Кудряхи был на меня зуб. Я раньше встречался с его сестрой. Она говорила, что это она меня бросила (и это правда), но я рассказывал, что это я ее бросил, и придумывал всякие прикольные причины. Кудряха был туповат; он состоял в банде своего брата Тима, известной как банда Шепарда. Очень оригинально. Тим был еще ничего, у него по крайней мере были мозги, а вот Кудряху я считал тупицей.

– Мы ему ничего не сделали.

Это была неправда: Эмэндэмс сидел, прислонившись к стене, щека у него уже опухла и начинала синеть. Он пытался связать концы порванного шнурка, руки у него тряслись.

– Отпустите их,  – сказал Эмэндэмс.  – Я в порядке.

Я в последний раз крутанул Кудряхе руку – чтобы запомнил – и пнул его так, что он отлетел. Марк выпустил другого парня, но когда тот уже почти встал, хорошенько наподдал ему. Они потащились прочь, костеря нас с Марком, частично на английском, частично на языке жестов.

Марк помог Эмэндэмсу подняться.

– Давай, малыш,  – просто сказал он.  – Доставим тебя домой.

У Эмэндэмса был синяк на пол-лица, но он посмотрел на нас с одной из своих редких задумчивых улыбок.

– Спасибо вам, ребята.

Марк внезапно рассмеялся.

– Смотри-ка, что у меня есть,  – и он помахал перед моим носом тремя долларовыми купюрами.

– Откуда ты их взял? – спросил я, хотя я отлично знал, откуда.

Марк соображал быстро, его не надо было учить, как угнать машину или подчистить чужие карманы.

– Это был добровольный взнос,  – серьезно сказал Марк.

Это была старая шутка, но Эмэндэмс попался:

– Что за взнос?

– Чтоб не сломали нос,  – сказал Марк, и Эмэндэмс хотел было рассмеяться, но вместо этого скривился от боли. Я чувствовал себя отлично. Теперь можно было не беспокоиться, что Чарли нас отделает.