Лана Ланитова - Кольцов. Часть 2

• Название: Кольцов. Часть 2
• Автор: Лана Ланитова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

События, описываемые в этом романе, произошли ровно сто лет тому назад. Бурные и ревущие двадцатые… 1924 год. По столице свободно разгуливают обнаженные люди. Скажете, что такого не могло быть. И ошибетесь. Это были члены так называемого общества «Долой стыд». Итак… Москва. НЭП. И очень откровенная история любви и страсти. Он – довольно успешный и популярный в московских богемных кругах врач, практикующий хирург и костоправ. Она – любящая и любимая красавица-жена. О них все говорят, как о счастливой и яркой паре. Их семья – образец социалистической ячейки общества тех лет. Подрастают двое сыновей. Но так ли все гладко в этой семье, как кажется на первый взгляд? Море соблазнов, эксперименты с чувственностью, острая как бритва ревность, измены, происходящие под крышей их совместной уютной квартиры и на глазах жены. Многоженство и групповой секс, которые супруг считает нормой. Боль и страдания. Ложь и предательство. Тайны прошлого. Обо всем этом вы узнаете, прочитав этот роман. Роман изобилует откровенными эротическими сценами и содержит ненормативную лексику. Категорически не рекомендуется юным читателям в возрасте до 18 лет.

---

Бабы и только бабы всегда провоцировали представителей сильного пола на добывание всех этих маленьких и гнусных «предметиков», отличающих их друг от друга, дающих им мнимое преимущество перед подобными себе. Выделиться в безликой толпе. Чем не смешная цель? Что же на самом деле принадлежит «венцу божьего творения», кроме собственного тела, как инструмента познания? Да, ничего. Но мало кто этого понимает. Андрей с ужасом осознавал, что этого не понимает никто! Эта толпа человекоподобных возомнила себя хозяевами планеты. Жалкие, ничтожные и самонадеянные твари! Они не понимают, что весь этот мир и вся природа дана им лишь во временное пользование. А они взрывают землю гранатами, стреляют пушками, убивают животных, гадят всюду, где только живут.

И да, именно в женщинах, в их природе, он видел истоки этой чудовищной дисгармонии.

А мужчины – более чистые и непорочные создания, чем женщины – всегда были готовы потакать прихотям новоиспеченных Лилит. Почему потакали? Да, просто потому что любили. Чисто и безусловно. В отличие от их бабского продажного племени. Да, трансформация от Евы до Лилит происходила молниеносно. И происходит до сих пор.

Он тут же вспоминал Ирму. В эти минуты он особо ненавидел весь женский род. Ненавидел за их предательство.

Успокаивался он лишь тогда, когда мысли его вновь уносились к жене.

«Слава богу, что Светка у меня не такая. Она почему-то совсем не жадная. Она может подарить домработнице Дашке любую дорогую тряпку, чулки, платья, флаконы духов. Она вечно таскает вещи для сбора погорельцам, лишенцам и каторжанам. Кормит бездомных собак и плачет всякий раз, когда смотрит в их голодные глаза. Эта простофиля способна отдать все, что есть у нее за душой. И хоть она неженка и любит комфорт, и красивые платья, я точно знаю, что она не бросила бы меня, если бы я не стал зарабатывать ни рубля… Если бы я стал совсем нищим или калекой. Или все-таки бросит? Нет… Она не такая. Она идейная и чистая. И умная к тому же. Она будто знает, глубинно знает, что природа всех, даже самых красивых вещей, к счастью, не вечна. Знает, что все вещи рано или поздно превращаются в тлен. Знает и потому совершено безразлична ко всем богатствам мира. Она была с ним счастлива и не роптала на тяготы в голодном 1920, тогда, когда они вернулись из жаркого фруктового Крыма в холодную и полуголодную Москву. И ныне, в нэпманской мишуре жирующих совбуров, ей безразлично почти все, кроме, пожалуй, мороженого».

Он с нежностью вспоминал о том, как она слизывала своим остреньким розовым языком круглое сливочное лакомство и жмурилась от счастья. Он пристально смотрел на ее язык и тут же мечтал поцеловать ее и ощутить его шелковую гладкость.

– Светка, у тебя идеальный язык, – усмехался он.

– Почему?

– У него слишком здоровый вид. Поверь мне, как доктору.

Она хохотала в ответ, дразня его и показывая кончик самого прекрасного в мире языка.

И даже, когда она просилась с ним в Париж, он знал, что меньше всего она будет таскаться по дамским магазинам в поиске тряпок и духов. Он знал, что эта эстетка тут же побежит в Лувр.

Только наличие Светланы примиряло его в презрении к женскому роду. Она своим существованием словно бы растворяла и нивелировала это самое презрение. Иногда он думал о том, что просто ему повезло заполучить именно то исключение, число которого ничтожно до изумления. Заполучить в свои руки именно чеховскую Душечку. Неужели Господь так любит его, что дал именно ему иную женщину, так не похожую на прочих? Может, он видел мои страдания и пожалел меня – думал Андрей. Или же просто не пришло время, и даже моя Душечка может выкинуть финт? Хоть он и держал ее в строгости, но иногда его посещали мысли о том, что вдруг и она способна на предательство.

– Нет, и еще раз нет! – говорил он вслух сотне невидимых оппонентов, вечно спорящих с ним в его собственном воображении. – Она любит меня. Любит сильно. Я знаю это.

А далее он думал о том, что весь библейский миф об искушении Евы змеем, придуман неспроста. Что змеи и ящеры реально существовали и существуют ныне. И змеи эти не кто иной, как враги рода человеческого, проникшие на землю. Именно они, эти дьявольские создания, слились с основной массой людей и разрушили все замыслы творца. Именно они открывали все «блага цивилизации», той цивилизации, которая рано или поздно вела к гибели человечества.

– Нет, надо отсюда бежать! – решительно говорил он. – А сподвижников надо искать постепенно, ощупью. Может, среди аспирантов или студентов. Молодые люди еще не испорчены так, как старые толстяки, каким, например, был его коллега Сидорчук, который вновь сидел напротив Андрея с неизменным бутербродом во рту.

В ординаторской, над письменным столом Андрея, теперь висела цветная карта мира. И время от времени Андрей разворачивался к ней и с наслаждением рассматривал океаны и цепочки мелких островов.

«Где-нибудь, среди них, будет и мой остров», – мечтательно думал он.

– Что, Андрей Николаевич, опять островами грезите? – с набитым ртом спросил его Сидорчук.

* * *

Андрей настолько увлекался мечтами об островах, что многие мысли произносил вслух. Однажды в ординаторской отдыхали молодые практиканты. Кольцов только что вернулся из операционной. Операция была довольно сложная – иссекали грыжу у тучного пациента. В конце операции интерны хлопали ему. А он, вдохновленный, в хорошем расположении духа, вновь завел разговор о том, что если бы пациент питался правильно и вел здоровый образ жизни, то никогда бы не заболел.

– Природа предусмотрела все, – глаза Кольцова блестели. Он смотрел на лица восторженных молодых людей. – Это человек испортил себя и собственное здоровье неправильным и чрезмерным употреблением пищи.

– А как надо правильно? – робко спросила молодая рыженькая практикантка.

– А правильная пища для человека – это плоды, – доброжелательно пояснил Кольцов.

– А я люблю селедку, – потупившись, отвечала смелая девушка.

– А вы потому любите селедку, милая барышня, что вас приучили к ней с детства. А на самом деле – соль и сахар – это враги для организма человека.

– Да, мне бабушка давала селедку с зеленым лучком и картошкой, – призналась она. – А еще я люблю колбасу и окорок.

– А я шашлык и плов, – подал голос студент с кавказскими чертами.

– Во-оо-от! Вы видите, насколько ваши вкусы испорчены с самого детства? Наши бабушки и мамы неправильно кормили нас всех.

– У меня была хорошая мама, – насупился кавказец. – Она все делала правильно.

– Да, я же не говорю, что у вас плохие мамы, товарищи. Я говорю о другом. Вы же сами врачи. У вас хорошие и светлые мозги. И вы видите, сколько болезней существует в этом мире. А ведь большая часть из них появилась в результате неправильного питания. Мы состоим из того, что сами едим. И если пища чиста, то и тела наши и клетки этих тел – здоровы и чисты. Тогда откуда же взяться болезням?

– Ну, завел свою шарманку, – тихо прошептал Сидорчук, покидая ординаторскую.

– Я приехал с Урала, – сообщил всем вихрастый низкорослый паренек. – У нас зимой трудно прожить без мяса или сала. На зиму дед набивает полный погреб дичью. И ловит в реке тайменей, осетров и муксуна. И потому мы не голодаем. У нас большая семья.

– Эх, если бы я спросил вас, молодой человек, что же ваш дед забыл на Урале, где полгода зима и стужа, вы верно бы и не ответили мне.

– Как это что? Мы там живем.

– А как вы там оказались?

– Мы переселенцы со времен Екатерины.

– Вот! Получается, что оказались вы там совсем не по своей воле!

– Ну, не знаю. Мы давно привыкли и нам нравится. Это родина наша. Я люблю зиму. И мы с дедом и отцом вместе ходим на охоту.

– Убиваете зверье? – Андрей махнул рукой.

– А что же нам делать?

– Жить там, где тепло, – безапелляционно отвечал Андрей.

– А летом у нас тепло. Даже жарко.

– А вы представьте, что на планете есть места, где тепло круглый год.

– Ну, это не в Советском Союзе, – заявила рыженькая девушка.

– Да, это не в Советском Союзе, – махнул рукой Кольцов.

* * *

Однажды в конце рабочего дня к Кольцову подошел заведующий отделением, солидный профессор Грабичевский.

– Андрей Николаевич, задержитесь на минуту.

– Я вас слушаю, Владлен Михайлович.

Зав отделением взял Кольцова под руку и прошел с ним по коридору.

– Вот что, голубчик, у меня к вам есть особая просьба. Завтра я намерен привести на осмотр одну важную персону. Это женщина. Она работает в Отделе изобразительных искусств, при Наркомпросе.

– Вот как! – иронично воскликнул Кольцов и приподнял одну бровь. – Важная птица.

– Важная. Но есть птица и поважнее.

– Да?

– Птица поважнее – это ее родной братец, – Грабичевский понизил голос до шепота. – Он работает в ОГПУ, в одном из секретно-оперативных управлений УСО, под руководством самого Менжинского.