Евгений Южин - Инженер. Часть 5. Феникс

• Название: Инженер. Часть 5. Феникс
• Автор: Евгений Южин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2021

Вторая попытка – мечта неудачников. Кто из нас не задумывался о шансе всё исправить, переиграть всё заново? Однако те, кому повезло, молчат! Быть может потому, что в жизни – любая попытка уникальна, и то, что некоторые считают шансом изменить судьбу, – всего лишь продолжение старой дороги.

---

– Дара, Арракис?

– Арракис? Чего Арракис? Ты уже спрашивал. На юг отсюда – недалеко. На яхте Владыки за день можно дойти. Хотя обычно он останавливается в Азуре на ночь. Чего-то еще?

– Дон?

– Я тебя не понимаю, Илия. Дон – река. На ней Арракис и стоит. Я все это тебе уже говорила! Ты, хозяин, я смотрю, в себя еще до конца не пришел. Послушай, прошу тебя – мне Хозяйка велела присматривать за тобой. – Она вопросительно уставилась в мое лицо.

Я кивнул.

– Ты, это твое дело, конечно, но, по возможности, не общайся пока с Сурами. Хорошо? – Видя, что я непонимающе нахмурился, торопливо добавила: – Суртах, отоспавшись, заявился в паб и теперь сидит там, важный, как господин, и всем желающим за порцию пастилы рассказывает, как повстречался в ночной тьме с хозяином Илией и как тот чуть не сжег его, но потом, видимо, решил, что такой хороший охранник – большая редкость. Даже похвалил, сказал: «Благодарю за службу». Нажрался уже до невменяемого состояния. Вокруг него десяток бездельников собрались – обсуждают, что теперь будет и как дальше жить.

Хотелось сказать, что никого я не хвалил, но тут я внезапно сообразил, что мое русское «Какой я тебе хозяин?» звучит на местном, хоть и отдаленно, но вполне похоже на это «Благодарю за службу». Я засмеялся и замотал головой. Не знаю, как это восприняла Дара, но общий смысл ее удовлетворил: хозяин не возражает, он доволен.

Я же, напротив, переживал настоящую ломку. Едва исчезла моя нянька, как я обратился к единственному, что, похоже, как-то соединяло меня сегодняшнего и вчерашнего – к эмоциям. Я в другом мире, возможно, на другой планете – никакого шока, никакого удивления. Точнее, новый я пытался удивиться, но как-то искусственно, как будто притворялся, как будто знал, но не хотел признаваться. Почти целый час я просидел, бездумно ковыряясь в собственном планшете, и, когда окончательно сжег оставшийся запас нервной энергии, принял если не новую реальность, то, по крайней мере, новую гипотезу – я действительно не дома. Я на другой планете. Очевидно, я здесь уже долго. Со мной что-то случилось, я во что-то вляпался и героически пострадал – потерял волосы и память. Все! Спать.

4

С высокого обрыва океан казался самим миром – гигантским синим столом, по которому ползали редкие мелкие черточки судов. С жаркими лучами местного светила сражался резкий морской ветер, несущий прохладу и пятнающий синеву моря частыми белыми барашками. Одна из черточек развернулась и ползла, безжалостно давя эти барашки, к берегу, точнее, изломанному как неглубокий фьорд заливу, служившему имению Уров морской гаванью. Уже можно было разглядеть длинный узкий корпус с одинокой надстройкой, сдвинутой на нем далеко вперед – на нос.

Прошло десять дней с того момента, как я очнулся. Я по-прежнему ничего не помнил, но уже многое знал. Планшет был тщательно изучен, все обитатели усадьбы, видевшие меня раньше, а таких немало, опрошены. Когда мне показали оплавленный кратер, оставшийся во дворе после того, как меня пыталась сжечь собственная супруга, о чем мне охотно насплетничали в благодарные уши дворовые люди, я с огромным вниманием отнесся к местной особенности – магии. Почти все время теперь я тратил на восстановление утраченных знаний и умений, используя как собственные заметки в планшете, так и постоянно экспериментируя.

Если верить моим собственным записям, источником магии на планете была настоящая черная дыра, висевшая где-то неподалеку от этой системы. Поток материи от этого объекта, точнее, той материи, которой посчастливилось его миновать, достигал Мау, искажая устойчивое равновесие. Как это ни удивительно, но местные прекрасно знали об этом. Более того, до того, как их настигла чудовищная катастрофа, навсегда изменившая развитие местной цивилизации, они успели разработать вполне рациональное объяснение местным чудесам. Древние – так они звали своих предков, считали эту теорию «новой физикой». Я долго пытался вникнуть в запись путаных объяснений по этой теме незнакомого молодого парня по имени Виутих, сохранившуюся на планшете. Но в результате отложил задачу до лучших времен – жизнь обрушилась на меня потоком более насущных и приземленных загадок, которые, в отличие от наследия далеких предков, долго ждать не могли.

Все, что я успел усвоить из этой теории, – это то, что материя, которая нас окружает, лишь отражение в нашем сознании череды случайных событий, порождаемых взаимодействием простейших элементов. Те из них, которым посчастливилось избежать поглощения уникальным звездным объектом, искажали вероятности формирования событий. Это напомнило мне, как в минувшие времена игроки в залах игровых автоматов внимательно следили за теми машинами, которые очень долго ничего не выигрывали. Считалось, что вероятность выпадения нужного события на них нарастала со временем. И хотя на самом деле изменялась вероятность только сложного составного события, они умудрялись тем не менее извлекать из этого иллюзорную выгоду.

Ветер и солнце, сверкающий океан и маленькое целеустремленное судно. Уже можно было разглядеть фигурки каких-то людей, вероятно матросов, лениво двигавшихся по палубе. Наверное, это была стремительная яхта и ее владельцы гордились своим судном, но отсюда, с обрыва, сцена выглядела почти неподвижной, и если бы не пенный след за кормой и периодически взлетавшие из-под носа яхты искрящиеся на солнце султаны воды, то можно было решить, что маленькое суденышко зависло на месте.

Источник моего собственного дара, если это можно так назвать, носил принципиально иной характер. Если верить тому, что нафантазировал забытый я, взаимодействие биологической материи и потока от черной дыры основывалось на механизме работы клеток нервной ткани – нейронов. На базовом уровне они занимались очень простой работой – накапливали энергию для передачи электромагнитного импульса, сортируя ионы разных веществ по разные стороны своей мембраны. По внешним или внутренним причинам эта энергия периодически сбрасывалась, для чего клетки открывали особые каналы, через которые, благодаря накопленной разности концентраций, устремлялся поток ионов. Для мозга это выглядело как испускание периодического импульса каждой клеткой с регулируемой частотой или по особому запросу. Но на атомном уровне ионы, например калия, ничего не знали о том, что за открывшимся рядом с ними каналом дефицит их собратьев. Их движение полностью определялось неумолимой логикой вероятностей. Черт его знает почему, но присутствие материи черной дыры приводило к искажению предсказуемой картины, и в конечном счете нейрон запаздывал с ожидаемым ответом или, наоборот, срабатывал раньше времени. Для высшего уровня сознания это имело видимые последствия. Я, например, ощущал местную магию тактильно – чувствовал ее шевеление, или дуновение самого Источника – черной дыры, притаившейся где-то над южным полушарием планеты. Это и был тот самый сквозняк, который меня озадачил после пробуждения.

Я повертел головой – кажущийся бесконечным обрыв, отделявший материк от океана, пустошь, как будто поросшая редкой серой шерстью, далекая темная полоса леса за спиной и просторно раскинувшиеся строения поместья семьи местных аристократов. Пейзаж совсем не казался инопланетным. Я был уверен, что-то похожее можно легко найти на Земле. Впрочем, возможно, опять вмешались эмоции – единственное, что соединяло меня с моей памятью. Судя по всему, я провел здесь не один год – привык.

Мое отличие от местных состояло в том, что основная часть моего организма состояла из вещества, которое я принес с собой с Земли. А значит, она не содержала в себе материи Источника. Все вероятностные процессы были однородны и предсказуемы – я был слеп и глух к магии, как и большинство женщин, и почти все мужчины здесь, на Мау – так называли они свой мир. Вещество, из которого состояли их тела, напротив, все местного происхождения. Но так как и оно было однородно, без примеси земного, то влияния Источника они, как и я, не замечали. Со временем, чем больше я здесь жил, чем больше ел и пил, можно сказать – потреблял тем или иным способом вещество, отмеченное необычной близостью, тем больше в моем организме накапливалась разница между земным и местным. В конце концов, она стала настолько существенной, что отразилась на работе нервной системы, исказив стандартные процессы, и я стал чувствовать то, что раньше мог наблюдать только через приборы или приспособления.

Еще позже, видимо, градиент достиг такой величины, что, уже совершенно непонятным для меня образом, я смог взаимодействовать с этим потоком – правда, не непосредственно. Мозг реагировал на искусство скелле – так называли местных носителей магии – или на поток, измененный движущимися в нем кристаллами. Скорее всего, и то и другое было принципиально одинаково – мозг скелле играл роль своего рода кристаллической решетки. Я же реагировал на тени, которые порождали подвижные кристаллы, обдуваемые воображаемым ветром. Непосредственное искусство, которым владели немногочисленные избранные женщины на планете, по-прежнему было мне недоступно. И кто его знает почему – то ли оттого, что я мужчина, то ли из-за моего земного происхождения.