Оса Эриксдоттер - Бойня

• Название: Бойня
• Автор: Оса Эриксдоттер
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2021
• ISBN: 978-5-86471-879-7

Одна из самых благополучных стран, Швеция, решила устроить “новый прекрасный мир”, очистив его от людей, которые не удовлетворяют стандартам здорового образа жизни – от всех, у кого вес превышает определенную правительством норму. Ожирению объявлена война. Выпечка, мясо, сладости и много чего еще отныне вне закона. Если ты не укладываешься в весовую норму, то тебе прилетают официальные предупреждения, соседи косятся, на улице вслед летят оскорбления. Но это только начало. Церкви постепенно превращаются в фитнес-залы, фермы закрываются, по ТВ агрессивно рекламируются все способы сбросить вес – от диет до хирургии… Молодой историк Ландон в отчаянии наблюдает, как его девушка постепенно погружается в анорексию. Медсестра Хелена потеряла работу из-за того, что, по новым установкам, медсестры с избыточным весом плохо воздействуют на пациентов. Писательница Глория попадает в ловушку, расставленную Партией Здоровья. Толстяки постепенно начинают исчезать. А потом исчезают просто крупные люди. Когда исчезает и Хелена, Ландон отправляется на ее поиски. Пугающий, невероятно реалистичный и абсолютно затягивающий в себя роман Осы Эриксдоттер – страшное видение того, как дискриминация может стремительно стать нормой, как с человека слетает цивилизованность, как легко нас всех обмануть.

---

Закрыла глаза, почти сразу открыла и растерянно уставилась на темное окно. Уже вечер… неужели она заснула? Подошла к окну, растопырила ладонь и положила на стекло. В слабом свете уличного фонаря пальцы казались прозрачными. Расслоившиеся, потрескавшиеся ногти.

Внезапно поняла – очень замерзла.

Чай. Надо выпить чашку горячего чая – решила и не двинулась с места.

Ландон и Хелена сидели на цветастом диване в доме Эдварда. Диван поставлен спинкой к центру комнаты. Это идея Молли (“Если нельзя смотреть телик, лучше вообще его не видеть”). Ландон согласился. Мораторий на ТВ ввела Хелена, когда заметила, что дочь без отрыва смотрит детскую программу “Спорт или торт”. Гигантский, еле помещающийся на экране жираф учил детей противостоять соблазнам.

Хелена вытащила кабель из розетки и накрыла телевизор простыней. Молли и так уже прошла курс анорексии для начальных классов в школе в Йиму. Так называемый А-курс. И теперь у нее не было ни малейшего желания продолжать образование дочери под недреманным оком Партии Здоровья. Хотела вообще выбросить телевизор. Но Ландон возразил: новости все же надо иногда смотреть хоть одним глазком – а вдруг началась мировая война?

Ландон посмотрел в окно – ничего не видно, кроме бликов ламп на стеклах. Хорошо было бы сразу после заката выйти в сад, понаблюдать, как шмыгают в наступающих сумерках тени лис. Покосился на Хелену – та сидела ближе к камину, щеки раскраснелись от жара.

– Кофе хочешь?

Странное чувство – будто его застали за каким-то непристойным занятием.

– С удовольствием… но только если и ты будешь. Нечего ради меня беспокоиться.

– Может, и нечего, – она улыбнулась и встала, – но раз уж я поставила кофеварку, придется пить. Поставила и забыла.

Он не пошел помогать – остался на диване и попытался собраться с мыслями. Сколько уже прошло дней? Несколько… много. Не написано ни единой строчки. План уехать в деревню и сосредоточенно работать провалился с треском.

– Молоко?

– Да, пожалуйста… – Он принял чашку и покачал головой, извиняясь. – Надо было помочь…

– Глупости! Ты все же гость… пока.

Пока? Что она хочет сказать? Чтобы скрыть смущение, отхлебнул кофе.

– Прекрасно. Очень хороший кофе.

Она присела рядом. Две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, а на груди ткань натянута так, что и третья вот-вот оторвется.

Что-то в ней такое… он поискал слово. Магнетическое. С каждым днем становится все труднее поступить, как задумал – сесть за руль и уехать в Упсалу.

Ландон поставил чашку и мотнул головой в сторону темного окна:

– Мне кажется, я видел кошку. Там, на опушке. А может, заяц.

– Только не говори Молли. Услышит – начнутся поиски. Кошку! Ты с ума сошел.

– А почему бы тебе не взять котенка? Она же ни о чем другом не говорит.

– Не хочу, чтобы она думала, будто любое ее желание закон. – Хелена подняла чашку и пожала плечами: – Впрочем, если мы решим остаться, почему бы нет. Мышей на десять кошек хватит.

– Тогда скажи, что не будешь ставить мышеловки.

Накануне он принес из дому пару мышеловок-капканов. Молли побледнела и пришла в ужас. Хелена тоже посмотрела с отвращением.

– Даже и не собиралась. Орудие пытки. Ну нет. Хочешь кого-то убить, должна быть веская причина. Мышонок в шкафу – еще не повод хвататься за оружие.

– А мне-то казалось… деревенские не такие чувствительные. А как же свежая поросятина на Рождество? Или кролик на праздник Лета?

– Деревенские? – Хелена рассмеялась. – А ты? Веган, должно быть?

– Нет, но… Ненавижу охоту.

– Знаешь, если будет нечего жрать, я подстрелю косулю на жаркое. Никаких угрызений, если ты это имеешь в виду. Но если дома есть паста, позволю косуле сожрать всю петрушку в саду и буду есть пасту. К тому же мыши маленькие. Какое от них мясо?

– Значит, ты еще и охотница? Там, в подвале, оружейный сейф – твой? Я думал – отца.

– А почему бы и не мой?

– Ну, ты не выглядишь чересчур кровожадной.

– Внешность обманчива.

Ландон через силу улыбнулся, отпил кофе и подошел к окну. Провел пальцем по наличнику – иней. Это окно тоже надо… как она выразилась? Конопатить? Холода наступили внезапно, хотя приближение зимы ощущалось еще в октябре. Или это был ноябрь? Он не проверял электронную почту недели две. На кафедре, должно быть, недоумевают. Никто не против работы на дому, но есть же границы.

– И муж тоже.

– Что? – Он оторопел. Видно, задумался и что-то пропустил в разговоре.

– Муж тоже охотился. Вернее, собирался начать.

– Твой муж? – понимающе, но осторожно спросил Ландон.

– Микке. Отец Молли.

– Вот оно что…

– К этому старому ружью давным-давно никто не прикасался. Но оно в хорошем состоянии. Папа следил, чистил, смазывал… на том все и кончалось. Последние годы отец не охотился.

– А твой муж куда подевался?

– Долгая история.

– Я никуда не тороплюсь.

Она улыбнулась.

– Тогда терпи. Когда лесопилку закрыли, папа пристроил меня в мебельную мастерскую в Эстхаммаре. Нормально вообще-то, но не так, как в Харге. Я только что окончила гимназию. Все мои одноклассники двинули учиться – кто в Упсалу, кто в Стокгольм. А мне надоела зубрежка. Встретила Микке – мне было восемнадцать, ему двадцать. У его родителей был летний домик в Грисслехамне, и вот там, в Грисслехамне, мы и встретились. На Празднике лета. Очаровал он меня мгновенно: “Твои глаза как звезды, твои губы как бутоны розы”. Ну и так далее, сам знаешь. Я к такому не привыкла. Здешний народ словом не обмолвится, разве что после пары кружек пива… нет, пары будет мало.

Хелена задумалась, медленно отхлебнула кофе и продолжила:

– Для меня это был шанс уехать. Нет, не только, и влюблена была, само собой, по уши. И только представь выбор: уехать или торчать всю жизнь в Эстхаммаре. Я уехала к Микке в Стокгольм, в Юханнесхув. Начала учиться на медсестру – в таком городе, как Стокгольм, столярной работы днем с огнем не сыскать. Потом забеременела…

Она опять замолчала. Видно было, что мысли где-то далеко.

– Никогда не хотела жить в Стокгольме. Все время тянуло на природу. Чтобы Молли жила так же счастливо, как я в детстве. Но для Микки деревенская жизнь – пугало.

– И что случилось?

– Что случилось? Мы подняли лапки. Он – Стокгольм, я – деревня, я – деревня, он – Стокгольм… Даже и ссориться на эту тему перестали. Я работала в ночь, а днем сидела с Молли. Так долго не выдержишь. А потом один здешний парень подсказал: в Йиму продается таунхаус, недорого. И поликлиника есть. Что ж… не совсем деревня, но все-таки и не Стокгольм. И отец близко, на выходные ездила к нему. Сюда, на Каварё. Помогала чем могла.

Ландон не знал, что сказать. Продемонстрировать понимание? Посочувствовать или, наоборот, порадоваться? Какая бурная жизнь… А чем он сам занимался в эти годы? Поступил в университет, остался в университете.

– А он? Отец Молли?

– Погиб.

– Что?!

– Сразу после того, как я уехала… Я еще распаковать коробки не успела. Позвонили из больницы. Автокатастрофа. Ехал из Чисты и свернул прямо перед носом грузовика. Иногда думаю – хорошо, что Молли тогда ничего не понимала. А иногда… наверное, она хотела бы иметь отца.

Наступило долгое молчание. Ландону вдруг захотелось рассказать о своем настоящем отце, но что-то остановило. Вместо этого глотнул остывший кофе.

– Теперь твоя очередь.

– Мне особо нечего рассказать. Поступил в университет, окончил, остался на кафедре.

И замолчал.

Она посмотрела на него скептически:

– И?

– Что “и”?

– Если у тебя нет прошлого, может, есть будущее? Или так и будет продолжаться? “Остался на кафедре”. Остался или остановился? Так и будешь стоять?

– Думаю, да. Так и буду.

– Что ж… неплохая привычка – оставаться.

Он не сразу сообразил, что она имеет в виду.

– Я… к сожалению… у меня пятнадцать дипломников…

Хелена взяла у него пустую чашку и поставила на поднос. Многозначительно посмотрела на часы. И как истолковать этот взгляд? Наверное, намекает – пора и честь знать.

– Пора идти…

– Если хочешь.

Прядь волос упала на грудь, как раз туда, где третья пуговка отчаянно боролась за свободу. Какая красивая женщина… не просто красивая. Магнит. Сила притяжения – как в каком-нибудь адронном коллайдере.

Он резко встал, постарался стряхнуть колдовство.

– Мне надо прочитать дипломную работу. Целыми днями ничего не делаю.

Хелена тоже встала. Молча. Ландон сделал попытку встретиться с ней глазами, но она уже направилась в кухню. Остановилась в дверном проеме и повернулась:

– Завтра наколешь дров.

– А что-нибудь попривлекательней?

– Блинчики?

Он с облегчением расплылся в улыбке.

– Договорились.

Не успел Ландон взяться за работу, заверещал телефон. Посмотрел на дисплей, и ёкнуло сердце.

– Рита?

– Прости… – Сухой, шелестящий шепот. – Прости, что звоню.