Дем Михайлов - Инфер 5

• Название: Инфер 5
• Автор: Дем Михайлов
• Жанр: Боевая фантастика

Гоблин Оди сделал все, чтобы попасть на затерянный в океане мятежный Формоз – вышедшее из-под контроля глобальное убежище. А когда план сорвался… Оди без раздумий пошел на авантюру – что угодно, лишь бы добраться до цели, доказав, что при неудаче готов без колебаний сдохнуть безымянным мусором ради достижения задуманного. А на что ты готов пойти ради достижения цели? Но как бы то ни было… бойся своих желаний – ведь они сбываются. Улыбнись бване, гоблин… улыбнись бване, мусор Формоза…

---

Врезавшийся в прилавок короткобородый мужик поспешно заговорил, глотая слова от возбуждения:

– Зорга! Зорга! Там такое! Нашхора убили! И Зивса с Зовсом! Там же вальнули! Кровищи! А за лагерем, там, на дюнах – пятна крови! Но никаких тел нет! Может, их тангтары забрали?! И нигде нет папы Гольдера! И парни его пропали! Вот дерьмо, а?! Если мертвы – у нас куча трупов. Давно такого праздника не было!

Вывалив рвущуюся из него словесную бессвязную херню, он убежал разносить свою весть дальше. А я удивленно уставился на замершую надо мной с губкой старшую нурсу:

– А че не лечим?

Ей потребовалось несколько секунд, что переварить услышанное. И еще секунда, чтобы сделать вывод. Пропитанная лекарственной мазью губка морозной благодатью снова опустилась мне на плечи:

– Ты?

– Ну да, – спокойно признал я.

– У Нашхора был револьвер с тремя патронами. Он хвастался.

– Как раз хотел глянуть на револьвер. Не против?

– Я тебя подлечу…

– Ага.

– И можешь стреляться.

– А че так?

– Ты придурок… Ты убил надсмотрщиков.

– Так сегодня праздник… – ухмыльнулся я, вспоминая, как умер долбанный Нашхор.

– Ты понимаешь, кто они такие?

– Дохлые хренососы?

– Они власть! Система!

– Это не система, – качнул я головой и поморщился от боли в шее, где, судя по ощущениям, не хватало изрядного лоскута кожи. – Ты путаешь, нурса. Это системная отрыжка… блевотина, что скисла, запузырилась и решила, что ей дозволено все.

– Им дозволено все! Они власть в Сорокушке и вообще во всей Зоне! Над ними только Башня…

– Башня, – повторил я. – Башня в каждом из миров, да?

– О чем ты?

– Да так… продолжай пугать меня. От этого прохладней…

– Может, ты все же сожрал ту личинку? И сидишь обдолбанный? Слышишь крики? Это по всему лагерю распространяются вести о случившемся. Праздник кончился. Но до заката не тронут. То есть у тебя еще пара часов. А потом за тобой придут…

– И?

– И все… дальше у тебя только два варианта, Влуп.

– Оди…

– Да какая уже разница, как тебя звали при жизни?

– А ты умеешь шутить, – тихо рассмеялся я, и от моего смеха она невольно вздрогнула, подалась неосознанно назад.

– Придурок…

– Ты говорила про два варианта.

– Первый самый простой – коллегиал фуриров…

– Че? Кто?

– Коллегиал надсмотрщиков… так уж называют этот вечерний послепраздничный сбор… Они соберутся и начнут выслушать обо всем, что случилось во время праздника Смакендритт. Ты знаешь значение названия?

– Вкус свободы?

– Смысл именно такой, – кивнула Зорга. – Но по сути это звучит как «Вкус дерьма». Почему? Потому что свобода – это дерьмо.

– Да ну?

– Да, – убежденно кивнула женщина, пинцетом доставая из раны на плече грязь. – Свобода – это анархия, анархия – это безответственность, неподотчетность и безнаказанность, что означает – дерьмо! Ведь если каждый будет делать что ему вздумается… убивать кого вздумается… это приведет к беде. Поэтому есть каста фуриров, поэтому есть Вилка, откуда следят за порядком в Зоне. Каждый получает работу и нормальную оплату. Каждый подчиняется, знает свое место и поэтому живет счастливо. А когда надоедает подчиняться – нам дают раз в месяц чуток побеситься – праздник Смакендритт. С утра до заката твори что хочешь. Получи свою свободу, планк. И поймешь – ну ее нахрен, эту свободу! Пусть фуриры и дальше командуют – но заодно и защищают.

– Ты спрятала младших нурс в свой лазарет, Зорга, – напомнил я.

– Это подтверждает мои слова! Свобода – дерьмо! Так фуриры доказывают каждой здешней бабе – без их присмотра ее будут насиловать по пять раз в день! Да, у них кнуты, и порой нерадивый получает свои удары. Но это ему на пользу! Зато если изнасилуешь – тебя забьют кнутами до смерти!

– А если трахнешь силком в праздник – можно откупиться бутылкой самогона, да?

– Ну…

– Херовая у вас тут житуха, нурса Зорга. Бойся праздника – трахнут! Так что там за два варианта?

– Если фуриры сочтут, что заотдыхавшийся сборщик перебрал со свободой, они назначат ему суровое наказание. Испытание голодом – самое маленькое из них. Тебе наденут специальный намордник и будут его снимать только три раза в день – чтобы дать выпить воды. Следующее по степени тяжести наказание – кнутом. Разрешено не больше тридцати ударов, но если ты хорошо владеешь кнутом, то…

– Этого хватит, чтобы забить насмерть или искалечить, – кивнул я. – Продолжай.

– Иногда эти два наказания назначают вместе. Десять ударов кнутом и три дня голода… Голод вообще больше пяти дней не назначают. И это самые легкие наказания. Дальше гораздо хуже. Например, наказание жаждой. Это почти самое страшное – на этом солнцепеке… А ведь надо работать, в теньке не отсидишься. Хорошо еще, что наказание жаждой не может длиться больше трех дней. Ну и последнее наказание – бойкот.

– А? Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Со мной никто не будет разговаривать?

– Тебя никто не возьмет на работу, – терпеливо пояснила Зорга, начиная обрабатывать раны у поясницы. – Наклонись чуть вперед.

– А раз я не получу работу…

– Ты не получишь пресной воды. Любой, кто захочет тебе помочь хотя бы одним песо или просто глотком грязной воды, тут же станет врагом фуриров. Никто не рискнет.

– Ясно. То же самое, что наказание жаждой.

– Хуже! Ведь бойкот бессрочен! На самом деле тебя даже не наказывают. Глава коллегиала фуриров демонстративно отворачивается от тебя, и все… жизнь кончена! Общество отвергло тебя, планк! Рано или поздно ты умрешь от жажды. Но… до этого не дойдет… Бойкот страшен не жаждой, Оди. Бойкот страшен тем, что от тебя отвернулись фуриры. Ты больше не под их защитой…

– Вот теперь понял, – кивнул я.

– Ты сам по себе… любой, кто хочет избить тебя в любой день и час – запросто сделает это и не понесет наказания. Бойкот это… это анафема!

– Как страшно…

– За убийство надсмотрщиков… тебя приговорят к самому страшному, Оди. На моей памяти только одному убийце фурира удалось избежать бойкота и других наказаний. Тот парень был говорлив и красноречив и сумел смягчить свою участь. Ему прописали тридцать ударов кнутом и три дня голода с жаждой. Он выжил. Но от перегрева и обезвоживания тронулся умом… иногда он проходит мимо с ртом, полным соленых морских камушков… бедный парень… И последний вариант – если ты не согласен с праздничным приговором, ты всегда можешь бросить вызов коллегиалу. Бой насмерть, который должен начаться и завершиться до заката – до окончания праздника. Поэтому фуриры и собирают всех на площади еще до заката. Но… ты же понимаешь, что, если бросишь вызов, против тебя выйдет самый опытный из фуриров. Скорей всего это будет Тарантус. Он мастерски владеет тесаком и кнутом. Он убил уже многих. А еще Нашхор был его мужем… так что он будет очень рад, если ты бросишь ему вызов. Ведь бой всегда насмерть… Есть лишь один шанс выжить – протянуть поединок до короткой сирены – так нас оповещают, что праздник закончился.

– А если я завалю фурира?

– Смеешься?

– Аж, сука, взахлеб, – заверил я. – Если я завалю долбанного фурира… что тогда?

– Против тебя выйдет следующий! У тебя один шанс списать с себя все прегрешения – дотянуть до сирены! Даже если ты чудом справишься с одним – второй фурир тебя прикончит! Убьешь и второго – тебя одолеет третий. Ведь все устают. А ты и так изнурен ранами… спина – сплошное месиво. Тебе не выжить, Оди. Ты сделал большую глупость и тебе придется заплатить за это… Что скажешь?

– Мне бы чего-нить от глистов…

– Бдан! Уф… я трачу слова и эмоции… и лекарства… и все это впустую на тупой живой труп.

– Раз ты говорила, что поединки на тесаках и кнутах… огнестрел не катит?

– Револьвер?

– Да.

– Ни в коем случае! Тебя тут же расстреляют полусферы. Огнестрельное оружие нельзя применять против людей даже во время праздника!

– Тогда зачем оно вообще?

– Против хищников! Или морских тварей! Если из океана вдруг вылезет спятивший с голодухи тангтар и решит вырвать тебе кишки… Или из песка выскочит скатоид…

– И снова стреляют лишь в природу, – буркнул я, откидывая барабан револьвера и вытряхивая на ладонь патроны.

– Можешь подарить револьвер мне… тебе он все равно не пригодится. И если на суде не расскажешь, куда дел пушку Нашхора…

– Отвали.

– Зачем мертвецу револьвер?

Внимательно изучив натертые до блеска патроны, я оглядел револьвер и со вздохом принялся разбирать его – надо чистить.

– То есть носить огнестрел открыто – не проблема? Система не откроет огонь на поражение?

– Конечно, нет! Владыка не убивает без причины!

– Владыка, – процедил я – Вашу же мать…

– Не кощунствуй!

– Ладно… ладно… Зорга… ты очистила мое левое плечо от крови и грязи? Не хочу ворочать шеей…

– Конечно, очистила. Хотя тебе так и так не светит умереть от заражения крови.