Габриэль Гарсиа Маркес - Скандал столетия

• Название: Скандал столетия
• Автор: Габриэль Гарсиа Маркес
• Жанр: Зарубежная публицистика
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-17-136069-6, 978-5-17-153586-5

Габриэль Гарсиа Маркес – величайший писатель ХХ века, лауреат Нобелевской премии, автор всемирно известных романов «Сто лет одиночества», «Любовь во время чумы» и «Осень патриарха». На протяжении всей своей жизни Маркес неоднократно подчеркивал, что в первую очередь считает себя журналистом и немалую часть своего времени посвятил именно репортерской деятельности. Более того – он уверял, что даже свои художественные тексты выстраивал по принципу газетной статьи. Однако те, кто читал его публицистику, с уверенностью скажут, что дело обстояло ровно наоборот: свои газетные и журнальные статьи Маркес писал не как сухие отчеты, а как настоящие художественные произведения. И в полной мере это относится к центральному произведению сборника – «Скандал столетия», написанному в жанре документального детектива. Автор мастерски захватывает внимание читателя с первых же слов и не отпускает его до самой последней страницы. * * * 9 апреля 1953 года ушла из дома и не вернулась юная римская красавица Вильма Монтези. Сутки спустя ее тело – полураздетое, но без следов сексуального насилия – выбросило на берег морскими волнами. Полиция предполагает несчастный случай. И в самом деле, кому могла помешать дочь добропорядочного плотника и счастливая невеста молодого полицейского? Так начинается потрясшая всю Италию головокружительная криминальная история, в которой оказались задействованы гангстеры и звезды эстрады, «золотая молодежь» и крупные политики, актрисы, авантюристы и элитные «ночные бабочки». В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

---

Тут и стало прирастать личное богатство Исусика. Хозяин огорода передал ему свои права, с условием, что земля будет считаться личной собственностью образа, а не его владельца. С той поры Исусик получает от своих почитателей скот и земли с хорошими пастбищами и проточной водой. Конечно, распоряжается этими благами владелец идола. Но до настоящего времени никаких злоупотреблений в управлении хозяйством не отмечено. В такой форме Исусик владеет огородом, двумя домами и хорошо ухоженным выгоном, где пасутся коровы, быки, лошади и мулы, отмеченные его личным клеймом. Что-то подобное имеет место в случае статуи Христа из Вилья де Сан-Бенито, относительно которой несколько лет назад было предпринято предварительное следствие по делу об угоне скота, ибо обнаружилась чужая скотина, помеченная клеймом Господа Бога.

Бдение над усопшим в Ла-Сьерпе

Домохозяйки в Ла-Сьерпе идут за покупками всякий раз, когда кто-нибудь умирает. Бдение над усопшим – важное событие в коммерческой и общественной жизни региона, жители которого не имеют другого случая встретиться, собраться вместе и развлечься, чем тот, что время от времени предоставляет им смерть знакомого человека. Поэтому бдение над усопшим – праздничное, живописное зрелище, настоящий ярмарочный балаган, где мертвое тело – самый незначительный, случайный и анекдотичный предмет.

Когда в Ла-Сьерпе кто-то умирает, двое отправляются в путь в противоположных направлениях: один к Ла Гуарипе – купить гроб, второй – в глубь болот, чтобы распространить новость. Приготовления в доме начинаются с того, что подметается двор и убираются подальше все предметы, какие могут в эту ночь и восемь последующих помешать передвижениям гостей. В самом дальнем углу, где он точно не может никому помешать, где на него никто не наткнется, лежит мертвец, на двух досках, брошенных на пол. Народ начинает сходиться к вечеру. Все направляются прямо во двор и устанавливают у изгороди прилавки с разным скарбом, жареной едой, дешевыми лосьонами, керосином, спичками. К ночи двор превращается в общий базар; посередине стоит гигантский чан, до краев наполненный местной водкой, и в нем плавают многочисленные сосудики из маленьких зеленых тыкв. Этот чан и повод, предоставленный покойником, – единственный вклад семьи.

Коллегия любви

В сторонке, за самым широким столом, рассаживаются девушки, чтобы сворачивать табачные листья. Не все: только горящие желанием заполучить мужа. Предпочитающие в ближайшее время не рисковать, могут делать на поминках все, что угодно, только не сворачивать сигары. Хотя чаще всего девушки, которые не горят желанием заполучить мужа, не приходят на праздник.

Для мужчин, которые горят желанием заполучить жену, тоже имеется особое место, у кофейной мельницы. Женщины Ла-Сьерпе испытывают неодолимое влечение, довольно объяснимое, но также и символическое, к мужчинам, которые способны за невероятно короткое время намолоть огромное количество кофе. Участники этого изнурительного соревнования один за другим подходят к столу с мельницей, где их ожидает двойная задача: пронзить сердца девушек, сворачивающих сигары, и стереть в порошок немереное количество поджаренных кофейных зерен, которые беспристрастный судья, пользуясь случаем, все подсыпает и подсыпает в мельницу. Больше, чем прилежные кавалеры, на этом почти всегда выгадывают владельцы кафе: много дней они ожидали, чтобы покойник, с одной стороны, и питающий радужные надежды влюбленный, с другой, решили самую важную и настоятельную задачу, какая возникает в его заведении.

Разбившись на группы, другие мужчины говорят о делах, спорят, обсуждают и заключают сделки, а заодно отмечают успехи или сглаживают противоречия, периодически наведываясь к огромному чану с водкой. Есть место и для праздных людей, тех, кто ничего не продает и не покупает: они рассаживаются группами, вокруг керосиновых ламп, играть в домино или в «девятку» испанскими картами.

Пача Перес

Оплакивать мертвеца – занятие, которое на Атлантическом побережье обрастает самыми любопытными и невероятными подробностями, – среди уроженцев Ла-Сьерпе никак не касается семьи покойного, а возлагается на женщину, которая по призванию и вследствие богатого опыта стала профессиональной плакальщицей. Соперничество в этом ремесле куда опаснее и имеет куда более мрачные последствия, чем веселое соревнование кавалеров, мелющих кофе.

Гениальной плакальщицей, превосходившей всех других в Ла-Сьерпе, была Пача Перес, женщина властная и изможденная: говорили, будто она дожила до 185 лет, а потом дьявол превратил ее в змею. Как Маркеситу, Пачу Перес поглотила легенда. Ни у кого больше не было такого голоса, и не родилась в болотистых зарослях Ла-Сьерпе женщина, обладающая обольстительной, сатанической способностью вместить всю историю покойного в один-единственный вопль. Пача Перес всегда была вне конкуренции. Когда заходит о ней разговор, нынешние плакальщицы вроде как оправдывают ее, в то же самое время оправдывая себя: «Просто Пача Перес заключила договор с дьяволом».

Театр плакальщиц

Плакальщицы выступают не для того, чтобы оплакать мертвого, но для того, чтобы воздать должное почетным гостям. Когда гости замечают присутствие человека, который по своему экономическому положению может считаться в округе почетным гражданином, об этом сообщают той плакальщице, чей черед выступать. Засим следует чисто театральная сцена: коммерческие сделки приостанавливаются, девушки перестают сворачивать сигары, а их ухажеры – молоть кофе; те, кто играет в «девятку», и женщины, присматривающие за очагами и за прилавками, умолкают и поворачиваются, ожидая чего-то, к центру двора, где плакальщица, воздев руки и скорчив драматическую гримасу, уже готова рыдать навзрыд. В длинном, пронзительном вопле вновь пришедший слышит целую историю, перед ним предстает, с хорошими и плохими мгновениями, с доблестными и дурными поступками, с радостями и горестями вся история мертвеца, который гниет в углу, среди свиней и кур, положенный навзничь на две доски.

То, что вечером казалось веселым, живописным базаром, к утру приобретает трагические черты. Чан наполнялся несколько раз, и несколько раз выпивалась паленая водка. И вот возникают заминки в беседах, игре и любви. Завязываются свары, жестокие, неразрушимые, которые навсегда испортили бы отношения между отравленными скверным алкоголем людьми, если бы в этот миг не всплывало во всей своей ужасной мощи до той поры всем мешающее, а теперь вдруг первостепенное присутствие мертвеца. Перед самым рассветом кто-то вспоминает, что в доме лежит покойник. Такое впечатление, будто это для всех новость, ибо гости тотчас же замирают, и группа пьяных мужчин и усталых женщин, отогнав свиней и кур, перетаскивает доски, на которых лежит покойник, на середину комнаты, чтобы Панфило прочитал молитву.

Панфило – мужчина колоссального роста, могучий, как дерево, и немного женственный; ему сейчас около пятидесяти лет, и в течение тридцати из них он присутствовал на всех поминках в Ла-Сьерпе и читал молитвы над всеми мертвецами. Достоинство Панфило, благодаря которому его предпочитают другим чтецам, состоит в том, что его молитвы, его тайные заклинания придуманы им самим: тут своеобразное, путаное прочтение католической литературы смешалось с суевериями, распространенными в Ла-Сьерпе. Свой собственный молитвослов Панфило называет «Молитва Господу нашему всяких сил». Панфило, который не имеет постоянного места жительства, а находит приют в доме последнего покойника до тех пор, пока не приходит известие об очередном, встает перед мертвым телом и по пальцам правой руки начинает отсчет таинств. Наступает момент главного диалога между молельщиком и присутствующими, которые отвечают хором: «Забери его к себе», – каждый раз, когда Панфило произносит имя святого, почти всегда им самим придуманное. Завершая «Молитву Господу нашему всяких сил», чтец смотрит наверх и произносит: «Ангел-хранитель, забери его к себе». И указывает пальцем на потолок.

Панфило едва исполнилось пятьдесят лет, он здоров и могуч, как сейба, но – как это случилось в свое время с Маркеситой и Пачей Перес – увяз в легенде по самую шею.

28 марта 1954, «Воскресный журнал», «Эль Эспектадор», Богота

Он приходит во время дождя

Не в первый раз она так вздрагивала, сидя и слушая дождь. Скрипнула железная решетка, прошелестели шаги по выложенной кирпичом дорожке, подошвы зашаркали перед тем, как ступить на крыльцо. Вечер за вечером она ждала, что мужчина постучится в дверь. Но потом, научившись распознавать бесчисленные звуки дождя, пришла к мысли, что воображаемый гость никогда не переступит порога, и привыкла не ждать. Окончательное решение было принято бурной сентябрьской ночью пять лет назад, когда, размышляя над своей жизнью, она сказала себе: «Я того гляди превращусь в старуху». С тех пор звуки дождя изменились, и шаги на кирпичной дорожке были вытеснены другими голосами.