Филип Марсден - Перекресток: путешествие среди армян

• Название: Перекресток: путешествие среди армян
• Автор: Филип Марсден
• Издательство: Феникс
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1995

Книга удостоена в Англии премии имени Сомерсета Моэма (1994 г.).

Одним из главных побудительных мотивов данного путешествия стало «Путешествие в Армению» Мандельштама.

Филип Марсден – англичанин, путешественник и автор книг “Дом Бронской” (“The Bronski House”) и “Духоборцы” (“The Spirit-Wrestlers and Other Survivors of the Russian Century”) (книга удостоена премий Томаса Кука и газеты Дейли Телеграф как лучшая книга о путешествиях). Работы Марсдена переведены на девять языков. Он является членом британского Королевского Литературного Общества и живет в Корнуэлле.

Марсден является одним из основателей компании Travel Intelligence, издающей литературу о путешествиях.

---

С точки зрения большинства дуалистов, еда и питье были неизбежным злом, а брак и рождение потомства рассматривались как величайший грех: появление детей отсрочивало наступление царства Божия на земле, создавая новые тела, новые тюрьмы для духа. Напротив, половая жизнь, не ведущая к появлению потомства, была разрешена, и половым излишествам потакали. Половые оргии были обычным делом. Многие дуалисты считали, что человеческое тело ниже пупка является изначально грешным и потому не важно, что делает с ним его владелец. Французы называли всех еретиков, в том числе и болгарских богомилов, Bougre, а так как существовало подозрение, что дуалисты способствовали распространению содомского греха, от этого корня произошел глагол bougrire и английское to bugger.

Признание существования духа и материи и постоянного конфликта между ними является общим для самых различных религиозных традиций: буддизма, гностицизма, зороастризма, манихейства. В годы раннего христианства это сознание проникло в десятки странных сект, каждая из которых имела собственные ритуалы в противовес официальным, но всех их объединял выраженный дуалистский подход. Наибольшим рвением отличались монтанисты, сманивавшие жен у мужей, которые приобрели также известность своими пророческими снами, ненавистью к собственному дыханию, поеданием редиски и активным поощрением своих преследователей. Когда император Юстиниан явился, чтобы покорить их, они прибегли к самосожжению.

Борбориты, или «нечистые» (от греческого корня со значением «грязь»), рассматривали любые проявления гигиены как ненужную прихоть: они использовали для своей литургии семенную жидкость и менструальную кровь. Карпократы считали, что не достигнут спасения, если не пройдут через все виды греха. Существовали также гельвидиане и патерниане, славившиеся своей распущенностью. Адамиты молились нагими, считая, что все еще находятся в Эдеме, а мессалиане требовали, чтобы новообращенные стояли на молебне до тех пор, пока злые духи не вылетят у них изо рта, затем они постились три года, после чего, очистившись от скверны, они могли снова предаваться любым видам плотского греха.

Что на самом деле происходило в этих сектах, понять не просто: во многих из них письменные отчеты тоже считались грехом, и те источники, которые дошли до нас, большей частью составлялись теми, кто их преследовал. Павликиане, хотя и были строгими дуалистами, оказались более терпимыми в своих требованиях и оставили для потомков любопытный текст на армянском языке, озаглавленный «Ключ истины». Большинство сект к седьмому столетию были уничтожены, те же, что сохранились, были поглощены арабскими завоевателями, и многие дуалисты стали мусульманами. Исключение, как всегда, составили армяне, жившие в горах и сохранившие верность христианству. В их среде распространение ислама вызвало возрождение дуализма и подъем павликианства.

Ничуть не менее, чем прежние павликиане, преданные миссии обличения дьявола, авторы «Ключа истины», написанного по-армянски, определяют двенадцать обличий Зла:

1) змеи;

2) вороны (за их пристрастие к падали);

3) звери, обитающие в полях;

4) телята (или тюлени – по-армянски одно и то же слово);

5) свет;

6) женщины (украшающие себя и занятые охотой на мужчин);

7) мужчины (которые охотятся за богатством);

8) школьные учители;

9) священнослужители;

10) апостолы;

11) епископы;

12) монахи (любящие овощи и сырые места).

«Мы упомянули только двенадцать, – предупреждает „Ключ истины“, – чтобы не утомлять вас излишне, о возлюбленные мои!» Но и этот перечень достаточно ясно показывает характерное для павликиан отвращение к церкви. В Армении это объяснялось тем, что религиозный сан передавался по наследству, а епархиями часто управляли, словно феодами. Для лишенных влияния набожных мирян манихейский дуализм был весьма притягателен.

Нигде более два течения раннего христианства не переплетались между собой так тесно, как в Армении. С запада, из Византии, вера пришла в расшитых золотом одеяниях, с позолоченными иконами и сонмом святых. Это была помпезная, авторитарная организация – христианство, распространяемое «сверху». Но такая вера была лишь поверхностным глянцем на буколическом язычестве армянских крестьян. Они были пропитаны менее земными зороастризмом и манихейством. Христиане-евангелисты, пришедшие с юга, святые отцы из Сирии «с медовыми речами» оказались ближе им по духу. Пустыня воспитала более чистую, более возвышенную веру; именно это течение христианства оказалось самым близким к дуализму.

Официальная церковь Армении преследовала еретиков: их земли были конфискованы, им ставили на лбу клеймо с изображением лисы и подвешивали на крюк, если они упорствовали, а в случае, если и эти меры не помогали, изгонялись на далекий запад, прочь из византийского мира. Во Фракии ссыльные армяне и дуалисты в основном заселяли столицу области Филиппополь (ныне Пловдив). Он превратился в своеобразную свалку для всех, кто был неугоден Византии, по определению Анны Комнины – «нечистыми водами», став удобным буфером против скифских захватчиков, которые периодически вторгались с севера. И когда крестоносцы проходили через город, павликиане были единственными, кто не бежал.

Рыцари тамплиеры, со своими эзотерическими традициями и странными ритуалами, безусловно, имели склонность к дуализму. Один источник свидетельствует, что от них требовалось, помимо всего прочего, плевать на крест. Они соприкасались с павликианами и армянами не только в Филиппополе, но также и возле Антиохии. Храмовники и армяне, как нам известно, даже объединились с целью взятия замка Баграс. Принято считать, что тамплиеры «нахватались» ереси от катаров во Франции, но, возможно, в действительности она пришла к ним другим путем. Торговцы тканями и коврами также способствовали распространению дуализма, и в Европе еретиков нередко называли ткачами. Между прочим, уже в тринадцатом столетии армяне вовсю занимались торговлей коврами.

Многие ученые склоняются к мысли, что дуализм взял свое начало не только от павликиан, но и от мессалиан и других. Однако характерно, что из многочисленных названий, используемых в Западной Европе для обозначения еретиков, единственным со специфически восточным уклоном стало «публикани», что является латинизацией термина «павликиане». В 1167 году в Везели семь публикан были сожжены заживо. Даже в Англии были обнаружены публикане, которым затем заклеймили лбы.

Однако расцвет еретических течений длился недолго. Богомилы, балканские дуалисты, происходившие от павликианских и отчасти мессалианских корней, были сокрушены турками. Рим успешно избавился от катаров, патаров и альбигойцев. Но павликиане сохранились на Балканах, так же как и в самой Армении. Они выжили тем же образом, каким всегда выживали армяне и за который постоянно подвергались преследованиям: при помощи упорного отказа принять другую веру. Не далее как в 1717 году леди Мэри Уортли Монтегю совершила путешествие в Пловдив, откуда писала домой, что обнаружила «секту христиан, называющих себя паулинцами». А в середине девятнадцатого века русский консул в Пловдиве сообщал о находившихся в городе павликианах. Возможно, что затюканныи женой козопас действительно был последним уцелевшим дуалистом.

Я вернулся в Пловдив в тот же вечер. Он был теперь не рассадником ересей, а вторым по значению городом Болгарии. Я прошел через старую часть города, разыскивая Акопа Варданяна. Вечер был темный и сырой, и свет, струившийся из маленькой галереи, дробился и разбивался на камнях. Два армянских художника, братья-близнецы Григор и Магардич Касапьяны, выставили свои работы. Они были похожи друг на друга как две капли воды. Братья носили одинаковые пиджаки, одинаковые серые свитера, серые туфли, у них были одинаковые проницательные карие глаза. Их произведения главным образом представляли из себя гравюры, и работа над каждой из них, как они объяснили, отнимала не меньше месяца. Сейчас стало немного легче, но при коммунистах им приходилось самим смешивать краски в поисках нужного оттенка и работать с помощью переделанных инструментов дантиста. Одна из гравюр – «История монеты» – получила премию и высокое признание в Болгарии.

Гаспар и Мкртыч Гаспаряны, армянские художники, Пловдив, Болгария.

Я беседовал с близнецами об их работе и о том, как их родителям удалось бежать во время резни из-под Бурсы, когда Акоп Варданян ворвался в галерею.

– Замечательно! Значит, вы их нашли! – Он с видом заговорщика взял меня под руку и отвел в сторону. – Они хороши, эти картины, очень хороши, как вы думаете?

– Да. И очень армянские.

– Почему вы так говорите?

– Деталь – микроскопическая подробность. Это как хачкары на армянской чеканке в Каире или Бейруте. Как вы считаете, почему армянское искусство так любит мельчайшие подробности?