Анхель де Куатьэ - Поединок со смертью

• Название: Поединок со смертью
• Автор: Анхель де Куатьэ
• Издательство: Нева
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-7654-4401-6

Сердце – это живая обитель Света.

Но если человек жив, а сердце его – мертво…

Вы никогда не задумывались над вопросом: что если бы Христос пришел на землю, но не стал бы творить чудес – оживлять мертвых, превращать воду в вино? Просто пришел бы и смотрел на нас Своими любящими, полными сострадания глазами? Поверили бы мы Ему? Услышали бы Его?..

Требовать доказательств от Бога – это все равно что требовать доказательств у любящего сердца. Главный герой новой пронзительной книги Анхеля де Куатьэ совершил оба этих греха…

Данила встречается с мертвым сердцем и должен совершить чудо или умереть. Но… Тайна четвертой Печати пролегла между Жизнью и Смертью.

Четыре Всадника дернулись к Свету!

Но о чем говорит Апокалипсис дальше?

Анхель де Куатьэ.

Тайна печатей. Четвертая печать.

«Поединок со смертью»

---

– Я не собираюсь тебя судить и не сужу, – тихо ответил Данила.

– А-а-а, понял, ты хочешь мне помочь! – ехидно воскликнул Павел. – Точно! Конечно! Я совсем забыл! Помочь слабым и убогим. То есть – мне! Конечно!

– И я не хочу, чтобы ты верил моим словам, – добавил Данила, словно бы он и не слышал оскорбительных слов Павла в свой адрес.

– Не хочешь?! – расхохотался Павел. – Так чего же ты хочешь, Данила?!

– Я хочу, чтобы ты поверил себе, – сказал Данила. – Только себе.

– Себе?! – продолжал хохотать Павел. – Да я верю, верю! Я тебе не верю! Ты говоришь мне, что я вижу вокруг себя ад, а на самом деле, мол, ада нет. Но я был там, Данила! Мне не привиделось! Ты говоришь мне, что я что-то сделал неправильно в отношениях с Олесей, что я такой-растакой подлец. А что в этом мире, Данила, сделано правильно?! Скажи мне! И кто самый большой подлец в этом мире, если не сам этот мир?! Или не Бог, если Он вообще существует?!

– Я хочу, чтобы ты поверил себе, – четко и спокойно повторил Данила. – Не мне. Себе.

Павел ничего не ответил. Он долго смотрел на Данилу. Казалось, у него внутри что-то шевельнулось, дрогнуло,

– Я верю себе, – неуверенно сказал он через какое-то время.

– И несмотря на это твое пари с Богом продолжается? – грустно улыбнулся Данила, вопросительно глядя на Павла без укора или злости. – Ты думаешь, такое возможно?

Павел поднес обе руки к лицу, сжал их в замок и совершенно машинально, как сомнамбула, сделал два шага по комнате.

Мы обосновались в одном из многочисленных подземелий того мира . Кира время от времени уходила «наверх», а я просто лежал «внизу», я никуда не хотел идти. Это была нижняя точка. Упасть ниже уже было нельзя.

– Я здесь добровольно, это мой выбор… – не помню, кто это говорил, я – Кире или она мне.

– Лучше сдохнуть здесь, чем идти в ногу со всеми, – отвечал то ли я, то ли она. – И чем они – те, что сверху, – лучше нас?..

И тут я помню, как открыл глаза и произнес:

– Почему мы никак не можем умереть? Мы уже давно должны были сдохнуть. Отравиться, замерзнуть. Почему мы не умерли, почему нас все еще не убили…

– Ты про Каина знаешь? – Кира прикурила какую-то странную самокрутку, потому что денег на сигареты уже давно не было. – Он тоже все никак не мог умереть. Хотел и не мог. Его Бог осудил жить. Но мы будем бороться… Думаю, Бога можно одолеть, если очень постараться.

Потом я снова провалился в забытье, а когда очнулся от дикого холода, Киры рядом уже не было. Я попытался заползти глубже под горячую трубу. Не помогло. Меня все равно трясло, словно на тридцатиградусном морозе. Суставы ломило, и чем дальше, тем сильнее. «Ломка!» – это страшное слово вспыхнуло в голове.

Я принимал наркотики и раньше. Но никогда не делал этого регулярно. В какой-то момент мне стало даже казаться, что наркозависимость – это миф. После нашего безумного самоубийственного марафона я почти уверился в том, что со мной ничего подобного никогда не случится. Я просто стремился к свободе, а если не получится, то хотя бы к смерти…

Но ломка означала две вещи – я не умер и я больше ничего не решаю. Наркотики решают вместо меня.

Я тогда вспомнил слова Олеси: «Если ты идешь на поводу у всех своих желаний – это не свобода». Они прозвучали у меня в ушах. Ее ясный, чистый голос.

Но из моей груди вырвался только ожесточенный крик:

– Я не слушаю тебя! Я не слушаю! Тебе все всегда ясно в этой жизни! Ты одна знаешь, что хорошо, а что плохо! Ты всегда уверена в своей правоте!

Лежать стало невыносимо. Озноб тряс меня так, что зубы стучали друг о друга. Судороги в мышцах заставляли ноги дергаться.

Я с трудом встал и огляделся. Это был какой-то бетонный тоннель, по стенам которого тянулись черные закопченные трубы.

– Кира! – позвал я.

Но мне никто не ответил. Я был один. Кира исчезла. Завела меня на самое дно ада и исчезла. Сейчас я иногда думаю – а была ли она на самом деле? Ведь я отчетливо помню только тот день, когда мы впервые встретились на дне рождении Люды. Все, что было после, больше похоже на сон, чем на явь…

Я шел по этому длинному тоннелю на свет. По мере приближения к выходу мои глаза, отвыкшие от солнца, стали болеть и слезиться. Мысли были только об одном. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратился этот жуткий озноб, ломота в костях и невыносимое чувство тревоги.

– Кира! – снова заорал я.

Если бы мимо проезжал поезд – я бы, не задумываясь, бросился под него. Если бы была веревка, я бы тут же и удавился. А был бы пистолет, я приставил бы его к своему лбу и нажал курок – без тени сомнения.

Трубы ушли вниз, под землю. Круглый выход из туннеля, закрытый когда-то решеткой, сейчас зиял ее ржавыми остатками. Словно пасть умершего здесь миллионы лет назад гигантского зверя. – Кира!

Я стоял абсолютно один посреди огромного поля с высоковольтными вышками.

Не помню, как добрался до какой-то деревни. Увидел стоящий у забора мопед, огляделся вокруг… В голове крутилось только одно: доехать на этом мопеде до города, там добраться до клуба в подвале, где мы часто бывали с Кирой, и обменять его на дозу.

В тот момент я ненавидел себя сильнее, чем когда-либо в жизни. Я мечтал только об одном: чтобы по дороге меня сбил грузовик, – о передозировке. Мне не хотелось ничего, кроме смерти.

Оглядевшись вокруг, я бросился к мопеду. Сел, схватился за руль, и в ту же секунду на мою голову обрушился тяжелый удар. Я упал. Последнее, что успел сказать, увидев чье-то перекошенное от злобы лицо: «Спасибо…»

– Знаешь, Данила, – спохватился вдруг Павел. – А я тебе вот что скажу… Не было у меня никакого пари с Богом. Не было. Да, я заблуждался. Не надо было ставить Ему условий, какие-то предложения делать, просить Его, объяснять что-то. Он глухой… и слепой, этот ваш Бог, если Он вообще есть. Весь мир – это один сплошной, лишенный логики хаос случайным образом соединенных друг с другом обстоятельств.

– Ты думаешь? – сказал Данила, но эти его слова прозвучали не как вопрос, а безразлично, как ремарка.

– А я говорю о воле, – продолжал Павел. – Да, я говорю о внутренней силе человека. О том, что он должен стремиться к свободе. Должен! Вырваться из цепей этих абсурдных обстоятельств, в этом и состоит главная цель! В этом!

– Тебе кажется, что проблема в неудачном стечении обстоятельств? – переспросил Данила.

– Разумеется! – ответил Павел. – Конечно! Единицам везет, потому что их обстоятельства стекаются удачно. А большинству – нет. А чуда нет ни у кого. Только у тебя, у Избранного. И вот я что думаю, нет, даже не думаю, а чувствую, понимаю: проявить Силу, если проявить Волю, – это против Бога, против Его хаоса, где ты, каждый человек – лишь маленькая букашка. Я обречен жить как Каин?! Ну хорошо. Но бежать-то меня никто не может заставить. И я не буду бегать. Нет! Что скверного во Тьме, если Бог таков?! Почему не встать на ту сторону?..

– А что ты знаешь о Тьме? – с сожалением спросил Данила.

– Может быть, и не знаю, – ответил Павел. – Но я знаю о Боге! Этого достаточно…

– А что ты знаешь о Боге?

– Я знаю, что Он обрек меня жить в этом мире, – Павел сверкнул глазами. – Этого достаточно. И ты еще самого главного не знаешь…

Я сидел в КПЗ, ожидая суда. Адвокат сказал, что за несостоявшуюся кражу мне дадут максимум шесть месяцев. И скорее всего, к тому моменту, когда мне вынесут приговор, эти полгода уже пройдут. Меня отпустят. А может быть, и вообще дадут условно, «если судья будет в хорошем настроении».

Бессмыслица! Чудовищная бессмыслица! От того, что я полгода проведу за решеткой, в моей жизни ничего не изменится. А по сравнению с тем, где я был последнее время, любая тюрьма – это просто санаторий. Видимость наказания за несовершенное преступление! И вот так все в этом мире – глупо и нелепо.

Тюрьма должна была стать для меня наказанием, а стала спасением, Я «переломался» и вернулся к исходной точке. Жизнь не имели ни смысла, ни перспективы. Один за другим тянулись серые, похожие друг на друга дни. Утренняя проверка, наряд на работу, девять часов в столярном цеху.

При КПЗ, где я ждал приговор, делали школьные парты. Дети получают знания, сидя за столами, которые сделали мелкие воры, мошенники и карточные шулеры. Может быть, и я сидел за такой. Поскольку это не колония, от работы можно было отказаться. Но почти никто этого не делал. Работа была единственным развлечением.

Мне повезло – я попал в изолятор, который использовали для демонстрации международным комиссиям, радеющим за права человека. Так что в нашей камере было всего четверо заключенных, а не сорок, как в обычной тюрьме. В общем, у меня было три постоянных собеседника, если можно их так назвать.

Один – водитель Жора, почтенный отец семейства. Единственный раз в жизни он выехал на желтый свет на ночной перекресток. Наперерез летела «девятка» с тремя пьяными подростками. Никто вроде не виноват. Но двое несовершеннолетних умерли в момент удара, а третий остался на всю жизнь калекой. Теперь Жора ждет суда. Могут счесть несчастным случаем, но пока вменили непредумышленное убийство. Есть в этом логика? Нет! Одно сплошное идиотское стечение обстоятельств. Бог играет в кости.