Дженнифер Блейк - Тигрица

• Название: Тигрица
• Автор: Дженнифер Блейк
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005441-6

Джессика Мередит — красивая молодая женщина, исполнительный директор крупной американской компании, приезжает на деловые переговоры в Бразилию. В один из вечеров она получает приглашение на светский прием, который, к ее изумлению, превращается в разнузданную оргию.

Спасенная таинственным незнакомцем в маске, Джессика познает с ним восторг чувственной близости, но это лишь начало ее истории, в которой есть любовь и ненависть, страсть и предательство.

---

— Разве это Мими Тесс была с отцом, когда он погиб? — Кейл удивленно затряс головой. — Я всегда думал, что это была какая-то актрисочка.

— Ну подумай сам, где мой Луис мог встретиться с какой-то там актрисой? Это была просто ложь, сказка, придуманная для того, чтобы скрыть настоящих виновников. И в особенности Клода, потому что я уверена

— это он столкнул машину Луиса с дороги и убил его.

— Хватит! — рявкнула Арлетта. — Все это чушь собачья, и я не желаю больше выслушивать ваш бред.

— Бред, вот как? — Зоя коротко, зло рассмеялась. — Если ты все еще думаешь так, то посмотри на свою дорогую мамочку!

Взоры всех присутствующих машинально обратились к Мими Тесс. Она тихо плакала, низко поникнув седой головой, словно побитая градом лилия, и слезы текли между ее судорожно прижатыми к лицу пальцами. Ее негромкие рыдания буквально рвали душу, и Арлетта неловко пошевелилась, словно хотела утешить мать, но не знала как. Джессика опередила ее. Проворно вскочив с кресла, она опустилась рядом с бабушкой на диван и нежно обхватила руками ее узкие, вздрагивающие плечи. Ник, приблизившийся к дивану с противоположной стороны, опустился на колени и взял руки матери в свои.

— Не плачьте, maman, — проговорил он низким, вибрирующим голосом, и в его устах жеманное французское обращение прозвучало как знак ласки и любви. — Пожалуйста, не надо. Все хорошо. Теперь больше не о чем плакать.

Зоя смерила его презрительным взглядом и разразилась хриплым каркающим смехом.

— Действительно, вы сумели урвать такой жирный кусок, что плакать и вправду не о чем.

— А ну заткнись! — не выдержала Арлетта. — Тебе-то что с того? Разве ты от этого что-то теряешь? Лицо Зои из белого стало свекольно-красным.

— Я потеряла мужа, разве нет?

— Это вовсе не удивительно при такой жадности и такой непроходимой глупости, — парировал Арлетта. — Ради Бога, Зоя, перестань скулить и возьми себя в руки. Надо жить дальше.

— Ага, и завести себе еще десяток мужей. Или не мужей, а просто любовников, как кое-кто из нас! — выкрикнула Зоя и добавила самым ядовитым тоном:

— Прости, Арлетта, но твой пример мне что-то совсем не по душе!

Арлетта сухо рассмеялась.

— Можно подумать, что кто-то на тебя польстится. Ты и в молодости-то не могла подцепить никого более или менее приличного.

От этого оскорбления у Зои стало пунцовым не только лицо, но и шея.

— Я этого просто не хотела, да! В отличие от тебя я знаю, что такое честь и порядочность, и они не позволяли мне бегать за каждым молодым мужчиной, как делаешь ты и как делала твоя потаскуха-мать! Это же просто позор! Как жаль, что ты не можешь увидеть себя со стороны.

— Леди, леди, прошу вас, прекратите!

Это сказал адвокат — сказал весьма поспешно, ибо увидел, что Арлетта с перекошенным от ярости лицом уже встает с кресла. Несколько секунд прошли в напряженном молчании, потом обе женщины обменялись испепеляющими взглядами и, поджав губы, отвернулись друг от друга.

Пока длилась эта безобразная сцена, Джессика с особенной остротой ощущала присутствие Рафаэля, который наблюдал за происходящим со стороны, и на лице его — так ей, во всяком случае, показалось — все явственнее проступало выражение брезгливого равнодушия. Джессике это было обидно, хотя она и понимала, что ее родственники предстали перед Рафаэлем не в самом лучшем свете. Что он подумает о ее матери и о бабушке? Она никак не могла этого представить, тем более что даже сама для себя Джессика еще не решила, как ей следует ко всему этому относиться.

Потом мысли ее вернулись к Нику. Если он сын ее бабки и брат ее матери, значит, он приходится ей дядей. Но, будучи сыном племянника Клода Фрейзера, Ник одновременно является ее троюродным братом. Неудивительно поэтому, что дед пришел в такую ярость, когда недавно увидел их лежащими в одной постели. Он-то знал все с самого начала, и вовсе не предпринятое Ником исследование мира чувственности, бывшее, по крайней мере, по-юношески невинным, заставило Клода Фрейзера принять такие крутые меры. Грозная тень инцеста настолько напугала его и смутила его пуританскую душу, что он пошел даже на то, что выгнал усыновленного им Ника из дома.

Что ж, какой бы невероятной и пугающей ни была правда, узнав ее, Джессика испытала огромное облегчение. Она буквально физически ощущала, как тает, превращаясь в воду, холодная глыба льда, которая камнем лежала у нее на сердце. Теперь она знала, что никакой ее вины в том, что дед выгнал Ника из дома, не было и нет, и непонятный и жестокий поступок Клода Фрейзера перестал отягощать ее совесть.

Одновременно Джессика не могла не признать, что у ее деда были достаточно веские основания считать всех женщин клана слабовольными и распущенными. Сначала Клода Фрейзера обманула собственная жена, прижив ребенка от его же племянника. Потом его дочь, разочарованная своим первым неудачным браком, пошла по рукам, меняя любовников и мужей, да так и не смогла остановиться, ибо любовь и понимание, которые она искала, всегда оставались где-то за пределами досягаемости. Очевидно, этих двух примеров Клоду Фрейзеру было вполне достаточно, чтобы заподозрить наследственную слабость, передающуюся по женской линии из поколения в поколение.

Вместе с тем, будучи человеком самодостаточным, не склонным к самокопанию, Клод Фрейзер не мог и не хотел замечать свои собственные ошибки и слабости. Джессика всерьез подозревала, что с точки зрения деда избранной им женщине должно было быть достаточно двух вещей: его любви и сознания того, что он ее любит. Увы, при его загруженности делами он мог уделить своим женщинам лишь малую толику своего времени и внимания. И именно поэтому ни Мими Тесс, ни Мадлен не могли быть уверены в том, что они что-то для него значили. Правда, богатство, которое дед создавал своим трудом, гарантировало им обеспеченное существование, однако они, по-видимому, так и не смогли воспринять эти деньги в качестве символа его любви. Поняв это, Клод Фрейзер почувствовал себя отвергнутым и, оскорбленный в лучших чувствах, ответил тем же.

Джессика способна была охватить всю картину благодаря тому, что упомянутые события разворачивались на ее глазах на протяжении многих лет. Она понимала, что происходит, благодаря тому, что сама отчаянно нуждалась в любви, и ни деньги, ни престижная работа, ни корпоративные интересы не могли заполнить зияющую в ее душе пустоту. Даже ее собственный брак, основанный на физическом влечении и — в гораздо большей степени — на все тех же меркантильных интересах, не мог дать ей того, чего Джессике так не хватало. Кроме того, к этому браку ее принудили обманом — теперь она знала это твердо.

Мими Тесс пошевелилась рядом с ней и, вытянув вперед тонкие дрожащие пальцы, коснулась ими лица Ника. Словно слепая, она медленно проводила рукой вдоль его губ, скул, твердого и решительного подбородка, и черты лица Ника чуть дрогнули, выражая одновременно и радость, и боль.

— Сынок… — прошептали бескровные губы Мими Тесс. — Где ты был, сынок?

— Неважно, — ответил Ник и, перехватив ее руку, поцеловал сухую прохладную ладонь матери. — Важно, что теперь я с тобой, и мы всегда будем вместе.

— Они отняли тебя у меня. Они сказали, что ты умер. Я так скучала по тебе, милый. Но я знаю, что не сделала ничего плохого, знаю…

Она с мольбой поглядела ему прямо в глаза, и ничем не сдерживаемые слезы снова покатились по ее лицу, по шее и закапали на лиф платья.

На скулах у Ника заиграли желваки, но он не отвел взгляда. Хрипло, но твердо он сказал:

— Конечно, нет, мама. Я знаю.

А Джессика, которая молча наблюдала за этой сценой, вдруг почувствовала в горле комок. Какие же страшные вещи люди могут делать друг с другом во имя любви. Когда после побега жены Клод Фрейзер привез ее обратно в Луизиану, Мими Тесс была в коме. Она пролежала в больнице несколько месяцев и перенесла несколько сложных операций, призванных ослабить давление на мозг, явившееся следствием тяжелой травмы головы… Так, во всяком случае, гласила семейная легенда. Должно быть, именно в этот период она и родила сына, Ника, которого Клод Фрейзер сразу забрал у нее. Но было ли это сделано потому, что Мими Тесс уже не могла заботиться ни о себе, ни о ребенке, или это было наказанием?

Джессика подумала, что ответа на этот вопрос она уже никогда не узнает, да и зачем теперь нужны все эти ответы!..

— Какой ты красивый, сынок, — шептала Мими Тесс, ласково ероша светлые волосы Ника. — Ты так похож на моего Клода. Правда, я так и не сказала ему о тебе, и это, наверное, тоже было не правильно. Но я была так сердита на него за то, что он наговорил мне всяких вещей. Он не имел никакого права говорить мне такое.

— Кому ты не сказала о Нике, бабушка? Луису или… дедушке? — в смущении спросила Джессика и наклонилась вперед, чтобы видеть глаза Мими Тесс. — О ком ты говоришь?