Ло Гуань-чжун - Развеянные чары

• Название: Развеянные чары
• Автор: Ло Гуань-чжун
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1983

Роман «Развеянные чары» был создан известным писателем Ло Гуаньчжуном в XIV в., а свою окончательную редакцию приобрел после переработки его Фэн Мэнлуном в начале XVII в. Это первый и наиболее значительный из так называемых «романов о чудесах», пользующихся в китайском народе огромной популярностью.

Роман представляет собой едкую сатиру на китайское общество XIV–XVII вв.

---

– Не уходите, наставник, прошу вас, – взмолилась старуха.

– Это почему?

– Да как же, в доме два мертвеца, мне ли, старой, управиться с ними?!

– И то верно, – согласился Яйцо. – Ладно, труп бродяги я выброшу на пустырь, ну а дальше решим, что делать.

С этими словами он подхватил мертвого за пояс и, точно цыпленка, потащил к роще, намереваясь заодно снять с сосны свой узел с одеждой. Отыскав сосну, Яйцо бросил труп бродяги и собирался было уже лезть на дерево, как вдруг услышал сзади громкие голоса:

– Откуда взялся этот монах?! Сам убил человека, а труп решил нам подбросить!..

Яйцо обернулся. К нему бежала толпа крестьян – с котомками за плечами, с ножами за поясами, с тесаками в руках. Яйцо полез на дерево за своим узлом. Тем временем крестьяне окружили сосну.

– Эй, почтенные, расступитесь! – крикнул им сверху молодой хэшан. – Дайте спрыгнуть. И знайте: я не убивал, а, наоборот, сам наказал убийцу!..

Яйцо спрыгнул вниз и сразу же оказался в кольце обступивших его крестьян.

– Позвольте узнать, почтенные, откуда вы? – обратился он к крестьянам.

– Мы здешние, – отвечали они. – Добывали киноварь в Юаньчжоу, а сейчас домой возвращаемся.

– Есть ли среди вас Син Сяо? – снова спросил Яйцо. Из толпы вышел смуглый мужчина невысокого роста.

– Я Син Сяо.

– Вот, гляди, перед тобой – самый заклятый враг на семь поколений! – сказал ему Яйцо, указывая на труп бродяги.

При этих словах Син Сяо зашатался – казалось, в грудь его ударили молотом. Он побледнел и схватил монаха за рукав:

– Говори, что случилось?

– Боюсь, сейчас ты не поверишь, – отвечал Яйцо. – Дом твой недалеко, пойдем вместе, сам посмотришь. И вы, почтенные, не расходитесь – будете свидетелями.

– Не волнуйся, брат Син, – успокаивали его крестьяне. – Мы пойдем с тобой и все выясним.

Идя с крестьянами к дому Сина, Яйцо радовался, как лодочник, которому во время бури удалось укрыться в тихой гавани. Крестьяне же испытывали самые противоречивые чувства, близкие к тем, которые испытывают в театре зрители, не знающие, чем закончится пьеса. И только Син Сяо шел к себе домой с тяжелой душой, как тот преступник, который не ждет от суда ничего, кроме наказаний.

Однако вернемся к старухе. Как только Яйцо ушел, она укрыла одеялом труп невестки, а сама вышла за ворота, чтобы подождать возвращения монаха. Здесь ее и увидел Син Сяо.

– Матушка, – забеспокоился он. – Кого ты ждешь здесь одна у ворот? И где моя жена? Почему ее нет с тобой?

– Сыночек! – заголосила старуха, хватая сына за руку. – Что бы тебе вернуться днем раньше! Смотришь, и обошла бы нас беда!.. Женушку-то твою Каменный бродяга порешил…

– Как это порешил? Ты что говоришь, матушка?! – вскричал Син Сяо.

Он бросился в дом, остальные – за ним. Увидев мертвую жену, Син Сяо склонился над ее телом и громко зарыдал, ударяя себя кулаками в грудь.

– Что здесь произошло? – спрашивали люди молодого хэшана.

– Погодите, пусть брат Син выплачется, а потом расспросит матушку, – отвечал Яйцо.

– Нет, уж лучше вы расскажите, наставник, – попросил Син Сяо. – Матушка моя стара, не ровен час – и перепутать может.

И Яйцо рассказал все, что видел сам и что слышал от старухи.

– Ты сам виноват! – укоряла сына старуха. – Надо же, поверить бесу, будто у него есть успокаивающее чрево лекарство, и самому привести злодея в дом?! А он тебе и жену загубил, и сына!..

– Что теперь убиваться, тетушка?! – успокаивали старуху люди. – Мертвую не вернешь, спасибо, хоть отомстили за нее! Теперь невестка ваша может спать спокойно. А сейчас надо подумать о покойниках – ведь один в доме лежит, а другой – в роще. Лучше сварите рис и накормите наставника. А мы тем временем доложим начальнику уезда; пусть присылает чиновников для расследования.

– Мне приходилось слышать, что начальник вашего уезда – взяточник, – вмешался Яйцо. – Стоит ли к нему обращаться? Не лучше ли самим устроить похороны?

– Нет, нет, без него нельзя, – возразил Син Сяо.

Старуха передала Син Сяо серебро, которое Яйцо дал ей на похороны невестки, и тот с благодарностью поклонился монаху.

– Придется и вам, тетушка, отправиться с нами в уезд, – сказали старухе люди. Она безропотно согласилась, и все толпой направились в город.

Узнав об убийстве, начальник уезда распорядился провести немедленное расследование. На следующий день к вечеру ему доложили обстоятельства дела, и чиновник объявил решение:

«Доводим до всеобщего сведения, что бродячий монах, по прозвищу Каменный архат, совершил тягчайшее преступление. Но поскольку он уже мертв, наказать нам его невозможно. А посему приказываем Син Сяо похоронить его. Что касается хэшана Яйцо, то повелеваем считать его невиновным и от наказания освободить».

Распустив всех по домам, начальник уезда пригласил Яйцо во внутренний зал и, отослав приближенных, сказал ему:

– Я намерен послать письмо и подарок своему дяде в Цинъюань, но вот беда – нет надежных людей. Может, вы окажете мне услугу? А когда вернетесь, я вас щедро вознагражу.

– Всегда рад вам услужить! – воскликнул Яйцо. – Я ведь человек странствующий, и мне все равно, куда идти.

Обрадованный начальник уезда позвал слугу, приказал ему выдать молодому монаху две связки монет и проводить его в храм на отдых, а сам сел писать письмо.

Тем временем Яйцо со слугой начальника уезда добрались до храма. Молодой хэшан обратил внимание на то, что храмовые строения обветшали, а монахи ходят в рубище.

– Неужто в ваш храм никто не ходит? – спросил он настоятеля.

– Что вы, в храме никогда не бывает пусто, – отвечал настоятель. – И курения богам никогда не прерываются.

Яйцо промолчал. Выпили чаю. Слуга отдал даосу две связки монет и наказал хорошенько заботиться о госте. Даос отдал триста монет слуге, поблагодарил его и проводил за ворота.

Вернувшись в келью, даос спросил у гостя, ест ли он скоромное и пьет ли вино, и, получив утвердительный ответ, распорядился закупить все необходимое.

– Вы говорили, что курения богам никогда у вас не прерываются, – продолжал расспрашивать Яйцо, попивая вино. – Так почему же храм в таком запустении?

– Во всем этом, видно, я виноват, – вздохнул даос.

– А может, начальник уезда вас притесняет? – допытывался Яйцо.

Даос смущенно молчал.

– Я человек посторонний, меня можно не опасаться – так что говорите смело, – подбодрил его Яйцо. – Ходят слухи, что начальник уезда жаден и берет взятки. Если это правда, я откажусь иметь с ним дело!..

Откровенность и прямота гостя понравились даосу. Сложив пальцы кружочком и как бы изображая этим монету, он сказал:

– Больше всего на свете начальник любит вот это. Что касается нашего храма, то он требует ежемесячных подношений по десяти связок монет. А есть ли у нас доход, нет ли его – начальнику до этого дела мало. Вот и приходится добавлять свои деньги, чтоб рассчитаться. Не успеет кто из прихожан поднести нам немного риса, как сразу же заявляются служители из ямыня и подчистую все забирают. Говорят, духи всемогущи! Но это, должно быть, верно только по отношению к простому народу. Стоит же им столкнуться с чиновниками, как они оказываются бессильными.

– Кто он родом и есть ли у него родственники в Цинъюане? – прервал старика Яйцо. – И с чего это ему вздумалось посылать с письмом и каким-то подарком именно меня?

– Сам он родом из Цинъюаня, и зовут его Хоу Минцзай, – отвечал даос. – Вот уже четыре года, как он у нас начальником уезда, и каждый год отправляет домой деньги, какие успевает содрать с народа. А для этого ему нужен надежный человек. В прошлом году он послал одного, так его по дороге ограбили. А что до вас, то он видит, что вы человек храбрый, вот и решил вас использовать.

– Вот оно что! – воскликнул Яйцо.

– Простите, что наговорил вам лишнего! – забеспокоился даос. – Вы уж только не проговоритесь об этом его прислужникам.

– Можете не беспокоиться, – заверил Яйцо.

Вскоре даос попрощался и вышел. Оставшись один в келье, Яйцо размышлял: «Значит, он вымогал у народа деньги, а я должен их охранять! Нет уж, не бывать тому!»

Яйцо улегся спать, а перед рассветом поднялся, собрал свои пожитки и исчез, как дым.

Обнаружив наутро его исчезновение, даос переполошился и доложил начальнику уезда.

– Так я и знал! – воскликнул тот. – Никогда нельзя полагаться на бродячих монахов!

Настоятеля он наказывать не стал, но две связки монет потребовал вернуть…

А теперь вернемся к хэшану Яйцо, который, покинув уезд Цинъян, отправился в Хубэй[102]. Шел он не торопясь: встретится гора – любуется горой, встретится река – любуется рекой. Так в странствиях и не заметил, как пролетел еще один год. Помня опыт прежних лет, Яйцо заранее запасся бумагой, пронумеровал у себя в шалаше листы, завернул бумагу в кусок чистого белого шелка, найденного в мешке бродяги, и совершил омовение в чистой речке. В день праздника начала лета Яйцо встал пораньше и тут только увидел, что небо заволокли тучи.