Гейнц Гудериан - Воспоминания солдата (с иллюстрациями)

• Название: Воспоминания солдата (с иллюстрациями)
• Автор: Гейнц Гудериан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999

Аннотация издательства: Автор книги «Воспоминания солдата» – бывший генерал-полковник танковых войск вермахта Гейнц Гудериан, принимавший активное участие в осуществлении гитлеровских планов «молниеносной войны». «Воспоминания» представляют собой уникальный документ эпохи, повествующий о драматических событиях европейской и всемирной истории в период 1939-1945 гг.

Hoaxer: Этот текст воспроизведён по изданию Г. Гудериан , «Воспоминания солдата», М.: Воениздат, 1954., а то издание было, соответственно, переводом немецкого – H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg, 1951. В 1954 году при переводе была произведена значительная правка – то бишь, купюры. Например, вырезано описание Гудерианом берлинских переговоров между Молотовым и Гитлером. (В соответствующем примечании я восстановил историческую справедливость); а танковая школа в Казани, упомянутая Гудерианом, превратилась в безликую «танковую школу на иностранной территории». Гейнц (вообще-то Хайнц, но так уж получилось) Гудериан в своих воспоминаниях, естественно, крайне субъективен. Конечно то, что он не пытается в угоду вчерашним противникам порочить то, что ему дорого, вызывает уважение. Вызывает уважение и уважение Гудериана к своим западным противникам (к русским противникам Хайнц сперва снисходителен, а после только скрежещет зубами в бессильной злобе) и к германским солдатам. Однако уж чересчур «быстроходный Хайнц» обеляет себя и Вермахт. И сам он не без греха, – жесток был он по отношению к своим товарищам-офицерам, принимая участие вместе с Рунштедтом в заседаниях Народного трибунала по заговору 20.07.1944., не говоря о том, что не жаловал наше гражданское население в 1941 году, отдавая приказы, противоречащие духу и букве законов ведения военных действий. В его 2-й армии пленных вообще брали мало, убивали на месте – некогда было с ними возиться. А из гудериановских описаний его бесед с Гитлером становится ясно, что храбрый танкист начиная с 43-го года чуть ли не в открытую называл фюрера идиотом, по два часа ему это растолковывая на пальцах. Идёт Гудериан к фюреру, прячутся все а фюрер, нажравшись наркотиков, сидит, трепещет и только Гудериан на порог – как вскочит, и давай бесноваться без отдыха. И всё знал Гудериан, и всё он понимал, и видел куда что катится, и только объяснить этого никак не мог, как собака. В общем-то, нет оснований для Гудериана примерять себе ангельские крылышки. Он недовоевал, и жалеет только о том, что не удалось намотать на гусеницы англо-французских плутократов в Дюнкерке; да не вышло – из-за Гитлера, да морозов, доходящих аж до абсолютного нуля, – додавить большевистскую гидру в её логове, да там не получилось, да тут не срослось – и всё исключительно под воздействием непреодолимых обстоятельств, а не умелых действий противника и собственных ошибок. В общем, вражина Гудериан лютый, и тем значительней и приятнее наша победа над ним, и подобными ему прусскими волками.

---

До переезда в Штеттин я под руководством полковника фон Натцмера, заменившего Чишвитца на посту инспектора автомобильных войск, провел ряд тактических занятий на тему использования бронетанковых войск совместно с кавалерией для ведения разведки. Во время занятий мы пользовались лишь неуклюжими бронемашинами, которые нам разрешено было иметь [19] по Версальскому мирному договору. Хотя эти машины из-за своего большого веса были в состоянии двигаться в основном только по дорогам, я был удовлетворен результатами занятий и при подведении итогов выразил надежду, что теперь автомобильные войска будут выведены из подчинения органов тыла и станут боевыми частями. Однако мой инспектор придерживался противоположного мнения и в ответ на мои высказывания бросил реплику: “К черту боевые части! Пусть перевозят муку”.

Итак, я прибыл в Штеттин, чтобы преподавать тактику и военную историю офицерам, предназначенным для работы в генеральном штабе. Новая служба требовала много работы; перед своими весьма критически настроенными слушателями мне приходилось ставить хорошо продуманные задачи, всесторонне оценивать решение этих задач и делать ясные выводы. В преподавании военной истории я уделял значительное внимание кампании Наполеона 1806 г. К изучению этой кампании в Германии до этого относились с пренебрежением, так как она закончилась чувствительным поражением; между тем с точки зрения ведения маневренных операций она довольно поучительна. Далее я уделил внимание истории боевых действий немецкой и французской кавалерии осенью 1914 г. Детальное изучение данного вопроса оказалось чрезвычайно полезным для дальнейшего развития моих тактических и оперативных взглядов, так как это еще больше укрепило меня во мнении максимально использовать элемент подвижности в войне.

В процессе тактических занятий и военных игр я при всяком удобном случае старался изложить перед слушателями свои взгляды. Мой непосредственный начальник майор Херинг обратил на это внимание, что и отметил в данной мне аттестации.

После трех лет преподавания я снова был направлен в министерство рейхсвера, где стал работать в отделе военных перевозок управления войск, начальником [20] которого был полковник Хальм, а затем подполковники Вегер и Кюне, Отдел военных перевозок подчинялся в то время оперативному отделу. Мне было поручено составить реферат, в котором я должен был изложить свои взгляды на возможности переброски войск автотранспортом. Управлению войск казалось тогда возможным производить крупные переброски частей и соединений нормального состава на обычных грузовых машинах. Никаких других транспортных средств у нас в тот период не было. При изучении этого вопроса мы столкнулись с рядом трудностей, вытекавших из свойств данного вида транспорта. Французы в период первой мировой” войны производили подобные переброски войск, в частности во время сражения под Верденом; однако они осуществлялись за неподвижной линией фронта, а в подобных условиях не требовалась немедленная доставка к месту назначения всего принадлежащего дивизии конного транспорта и особенно артиллерии. Когда же встал вопрос о возможности переброски автотранспортом целых дивизий вместе со всеми их тылами в условиях маневренной войны, стало очевидным, что для этого потребуется огромное количество грузовых автомашин. По этому поводу у нас развернулись горячие споры, причем сомневавшихся было больше, чем веривших.

Осенью 1928 г. полковник Штоттмейстер из учебного отдела автомобильных войск обратился ко мне с просьбой взять на себя преподавание тактики танковых войск его слушателям. Мои начальники из управления войск согласились на то, чтобы я взял на себя эту дополнительную работу. Таким образом, я снова стал заниматься танками, правда, пока только теоретически. Однако мне недоставало практических знаний в этой области, к тому времени я еще ни разу не побывал внутри танка. Теперь же мне предстояло преподавать дисциплину, имеющую непосредственное отношение к танкам. Тщательная подготовка к занятиям потребовала от меня серьезного изучения различных источников. [21]

Теоретическая разработка вопроса теперь уже не представляла таких трудностей, как в первое время моя работа в министерстве рейхсвера, потому что к этому времени уже появилась богатая литература о прошедшей войне, а в иностранных армиях были даже изданы соответствующие наставления5. Для практических занятий использовались макеты танков. Первоначально макеты были обтянуты парусиной и перемещались людьми, а в дальнейшем делались из жести и передвигались с помощью мотора. Мы проводили такие занятия и совместно с пехотой, в частности с подразделениями 3-го батальона 9-го пехотного полка, которым последовательно командовали подполковники Буш и Лизе. Во время этих учений я познакомился со своим будущим коллегой Венком, бывшим тогда адъютантом 3-го батальона. Мы занимались с ним систематически, изучая действия в бою одиночных танков, танковых взводов, рот и батальонов,

Хотя возможности для проведения практических занятий были довольно ограниченными, тем не менее мы постепенно получали довольно ясное представление о перспективах использования танков в современной войне. Особенно плодотворной для работы моей фантазии явилась моя четырехнедельная командировка в Швецию, во время которой я имел возможность практически ознакомиться (во время маневров) с последним образцом немецкого танка LK II, использовавшегося в период войны.

По пути в Швецию мы с женой побывали в Дании, где приятно провели несколько дней в Копенгагене и его окрестностях.

Глубокое впечатление произвели на нас прекрасные скульптуры Торвальдсена. Сидя на террасе замка Хельсиньор, мы вспоминали слова Гамлета: [22]

Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось вашим мудрецам.

Лучи солнца окрашивали бронзовые стволы пушек в зеленоватый цвет. Это была великолепная картина.

Дальнейший путь от Мотала до Стокгольма мы совершили на пароходе. По дороге остановились, чтобы осмотреть красивую старинную церковь Врета. На следующий день мы увидели великолепные здания Стокгольма – этой северной Венеции.

Я был направлен во 2-й гвардейский батальон. Его командир полковник Бурен принял меня весьма любезно. Меня прикомандировали к роте, которой командовал капитан Клингспор; с ним у меня установилась прочная дружба, продолжавшаяся до самой его преждевременной смерти.

Шведские офицеры, с которыми нам приходилось иметь дело, встретили нас, немецких офицеров, весьма гостеприимно. Во время тактических занятий нас очень тепло принимало местное население, предоставившее нам квартиры.

Мы посетили тещу капитана Клингспора – мадам Гедерлунд в ее чудном замке, расположенном у самого моря. Мадам Гедерлунд владела заводом, вырабатывавшим превосходный шведский пунш, которого мы вдоволь отведали. Посетили королевское имение Тюльгарн, которым управлял офицер запаса по фамилии Багер, служивший ранее в танковом батальоне. Вместе с полковником Бурен ездили на охоту. В Скансене посетили театр, расположенный под открытым небом, осмотрели картины известного художника Лильефорса.

В Дроттнингхольме нам показали кожаные обои из дворца Валленштейн в Праге, “спасенные” великим шведским королем Густавом Адольфом во время Тридцатилетней войны. Тогда мы смеялись над этим странным термином, когда кастелян объяснял значение этих прекрасных обоев. Теперь же можно сказать, что действительно некоторые из этих сокровищ были спасены, [23] ибо в противном случае они едва ли избежали бы уничтожения во время второй мировой войны. К их числу принадлежит “Кодекс Аргентеус”, помещенный под стеклом за фиолетовой шелковой занавесью в университетской библиотеке города Упсала. Вблизи этого бесценного документа я обнаружил библию, которую король Генрих III подарил кафедральному собору города Гослар. Она также принадлежит к числу спасенных сокровищ из более чем 250 ограбленных Густавом Адольфом немецких городов.

До сих пор я с большим удовольствием вспоминаю поездку в Швецию, оказавшуюся для меня весьма полезной.

В том же 1929 г. я пришел к выводу, что одни танки или танки, приданные пехоте, не могут иметь решающего значения. Изучение военной истории, итогов маневров в Англии и собственного опыта убедили меня в том, что танки могут быть использованы наиболее эффективно лишь тогда, когда всем остальным родам войск, поддерживающим танки, будет придана такая же скорость и проходимость. Танки должны играть ведущую роль в соединениях, состоящих из различных родов войск; все остальные рода войск обязаны действовать в интересах танков. Поэтому необходимо не танки придавать пехотным дивизиям, а создавать танковые дивизии, в состав которых должны входить различные рода войск, обеспечивающие эффективность действий танков.