Рослин Гриффит - Птицелов

• Название: Птицелов
• Автор: Рослин Гриффит
• Издательство: ОЛМА-пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Гордая прогрессистка Орелия Кинкейд осуждала женщин, безропотно принимавших свое подчиненное положение в браке, но брак сам по себе сохранял для романтической девушки свою привлекательность. Она уже потерпела крушение в любви, но не утратила надежды найти не просто мимолетную страсть, а настоящую большую любовь. Ее избранник должен обладать великодушием, юмором, верностью и добротой, и быть достаточно свободомыслящим и храбрым для того, чтобы стать мужем талантливой женщины-архитектора. Не сразу разглядела Орелия такого мужчину в агрессивном и необузданном Лайэме О'Рурке, совладельце крупной архитектурной фирмы, выходце из бедной ирландской семьи. И Лайэм не сразу понял, что архитектура для Оры не прихоть светской дамочки, а настоящее призвание, но с каждым днем он находил в девушке все новые совершенства. Однако не только О'Рурк очарован прелестью и необычной красотой Орелии. Жестокий маньяк уже выбрал ее очередной жертвой своего кровавого культа…

---

— Ну, тогда вопрос решен. Ты для меня идеальная натурщица. Видишь, твою редкостную красоту наконец оценили.

— Разумеется, я польщена, — ответила Орелия. Много лет она считалась в семье дурнушкой, теперь комплименты были ей приятны, хотя она принимала их сдержанно.

— Где же Тео? — беспокоилась Федра, вглядываясь в темноту.

— Да, он иногда ведет себя странно. — Орелия высказала свое мнение о спутнике Федры невольно. — Да, он странный человек.

— Эксцентричный, — возразила Федра.

— Позволь уж спросить тебя, как ты сошлась с такой эксцентричной личностью?

— Ну, я тебе говорила, мы познакомились в кружке любителей искусства. У нас сходные интересы. Тео хорошо воспитан, и манеры у него прекрасные.

— Ты, оказывается, и не знала, что он бывал в Италии.

— Тео молчалив, иногда из него слова не вытянешь. О себе рассказывать не любит.

— Вы с ним просто друзья?

— Конечно. — Федра запнулась, но потом тихо сказала:— Ты ведь, кажется, поняла, что сердце мое отдано другому…

— Сину О'Рурку? Но ты с ним редко встречаешься.

— К сожалению, я не знаю, как сложатся наши отношения с Сипом и к чему они приведут… — Федра вздохнула. — Ну, а Тео — терпеливый, нетребовательный спутник. Ведь леди не должна выезжать без спутника, ради тебя и твоих сестер я стремлюсь соблюдать приличия.

— Дорогая тетя, ты не должна ничего делать ради меня. Ты и так изменила всю свою жизнь, став моей опекуншей. Я тебе очень благодарна за все, и теперь ты должна считаться только с собственными своими желаниями. — Орелия нежно обняла Федру за хрупкие плечи.

— Не волнуйся за меня, — весело улыбнулась растроганная Федра. — Я бурно и весело провела молодость, сейчас должна остепениться. Но где же Тео? — воскликнула она, вглядываясь в темноту. — Тебе ведь завтра рано утром на работу.

— Ничего, вот и хороший предлог для опоздания! — Орелия обдумывала слова тетки. — Ты говоришь, что Тео удовлетворяется платонической дружбой. Ну а почему он так нетребователен, об этом ты думала? Может быть, он любит… других мужчин?

— Да нет, не тот случай. У него… как бы сказать… сексуальная энергия переключена на другие сферы жизни. Есть такие люди. Он странный, но очень милый и деликатный.

— Да, это верно. — Орелия вернулась к другой теме, возбуждавшей ее любопытство: — Ну а как ты относишься к Сину О'Рурку, тетя Федра? Это серьезно?

Федра только вздохнула и испытала облегчение, увидев, что из темноты появилась карета.

— Мы поговорим об этом потом, Орелия, и о твоих отношениях с молодым О'Рурком тоже. Я не заводила разговора с тобой об этом, потому что чувствовала, что не все у тебя идет гладко, но мне хотелось бы знать…

Орелия была удивлена проницательностью Федры. Она ничего не говорила ей о своих отношениях с Лайэмом, о столкновении на приеме в отеле «Пальмер Хауз» и его резкой требовательности в офисе.

— Ты и Лайэм сегодня весь вечер глядели друг на друга, — заметила Федра.

— Вовсе нет! Тебе показалось.

— Я не слепая.

Теперь уже Орелия почувствовала облегчение, увидев, что карета подъехала к ступеням входа.

— Поговорим об этом в другой раз, — сказала она тетке.

— Мы вас заждались. — Федра мягко упрекнула Тео.

— Извините, были кое-какие неполадки с упряжью, — тихо ответил Тео.

Федра оперлась на его руку и села в карсту. Потом он подал руку Орелии, рука была мягкая и влажная, он не поднимал глаз на молодую женщину. «Действительно, — подумала она, — он очень уж робкий и нервный».

По пути на Прери-авеню Федра разговаривала с Тео о раскопках города в Вейи и культуре этрусков. Орелия присоединилась к беседе, отгоняя неприятные мысли о завтрашней встрече с Лайэмом. Сегодняшняя встреча была случайной, завтрашняя — неизбежной. Три дня, пока он работал в Дубовом парке, Орелия чувствовала себя на работе прекрасно. Но завтра он пошлет в Дубовый парк своего помощника, а сам весь день будет в офисе.

* * *

В полночь на Саус Мичиган-авеню было спокойно и тихо. Бесшумно катились хорошо смазанные колеса, цокали лошадиные копыта. Тянулись ряды молчаливых домов с темными окнами.

Но он как будто видел сквозь тьму. Все его чувства были напряжены, обострены, беспокойны. Сон бежал от него, он вышел в ночь, чтобы бродить, красться.

Остановившись под шелестящими листьями клена, он смотрел на верхний ряд окон трехэтажного особняка; за одним из них, в комнате для слуг, спала, прижавшись щекой к подушке, эта лакомая девочка, сиротка-итальяночка. Она рассказала ему, что у нее нет родных. Искать ее никто не будет. Он представил себе ее тихий сон — легко-легко шевелятся ноздри и губы. Такой глубокий сон похож на смерть.

Смерть… В его воображении возникли цветы, срезанные для гирлянд и ваз. Он любил срезанные цветы, любил неподвижные лица, холодеющие тела…

Как хороша она будет, когда последний проблеск жизни погаснет в ее взгляде. Этот момент всегда наполнял его восторгом. Иногда в последний миг глаза широко раскрывались, и в них мелькало изумление. Конечно, в конце церемонии он нежно и бережно опускал ей веки.

Полная церемония была сложной и длительной. Сейчас он с удовольствием вспомнил, что она еще не закончена, но близка к окончанию, и красавица ждет в подвале его дома. Такая прекрасная, зрелая и благоухающая, источающая сладкий и странный аромат.

Он жадно облизал губы. Его томительной дрожью пронзило желание вернуться к ней и кончить церемонию, но он направился на Прери-авеню и остановился около одного из домов, хотя и знал, что только напрасно терзает свою душу. Здесь пребывала самая недоступная для него, хотя только она и могла стать жемчужиной его тайной, необыкновенной коллекции.

Самая прекрасная — волосы как сине-черный ляпис, кожа как золото. Она — священный лотос в полном расцвете… Никогда он так не терзался — потому что никогда не встречал такой совершенной красоты.

Близкая — и недоступная… И он стал думать о сиротке, которая скоро навек закроет свои темные глаза, навек уснет, и прошептал строки любимых стихов: «Любовь моя покинула меня//Душа моя мертва…»

Глава 5

— Извините, — сказала Орелия Сину О'Рурку, придя на работу с получасовым опозданием. — Я не сумела рассчитать время. Вышла из дому рано, но в связи с Выставкой трамваи переполнены. А тут еще по дороге случилась авария — какая-то телега опрокинулась. Возникла пробка, и часть дороги я шла пешком.

— Да, уж эта ярмарка…— Син небрежно махнул рукой, не дав Орелии закончить объяснения. — Я же знаю, что вы всегда приходите вовремя и не торопитесь уйти домой по вечерам…

Она почувствовала облегчение.

— Я отработаю это время…

— Конечно. — Он ласково улыбнулся. — Незачем расстраиваться из-за таких пустяков. Фсдра говорила мне, что вы — хорошая добросовестная девушка.

Облегчение окрасилось привкусом горечи. Орелии было неприятно, что Син упомянул имя Федры, ей показалось, он дал ей понять, что относится к ней особенным образом из-за ее тетки. Но она улыбнулась и направилась к выходу, столкнувшись в дверях кабинета с входившим к отцу Лайэмом.

— Доброе утро, мисс Кинсэйд, — сказал он ледяным тоном.

— Доброе утро, мистер О'Рурк, — ответила она так же холодно.

— Как жаль, что необходимость явиться на работу оторвала вас от ваших личных дел!

— Ну, ну, — вмешался Син, — мисс Кинсэйд дала вполне удовлетворительные объяснения. Она опоздала случайно. — Орелия, поджав губы, выбежала из кабинета.

видны леса новостроек и почти законченные дома — Чикаго был молодым строящимся городом, где жизнь непрерывно создавала что-то новое. «Архитектор всегда найдет здесь работу», — подумала Орелия.

Она имела небольшие средства, на которые могла бы просуществовать и без заработка, но Орелия любила свою профессию. Даже в детстве она играла не в куклы, а в кубики.

И, конечно, неприятно было бы уйти из офиса, где она проработала всего две недели, — не говоря о том, что это могло бы осложнить отношения между Федрой и старшим О'Рурком. Она вздохнула и отвернулась от окна, и как раз в эту минуту услышала разговор за соседними чертежными столами:

— Смотрите-ка, эта хитрушка обвела старика вокруг мизинчика. Опаздывает, и хоть бы что.

— Да, — отозвался сосед, — с хорошенькой мордашкой всего добьется!

— Женщины должны сидеть дома. На работе им не место! — подытожил первый.

Орелия обернулась к соседям, готовая испепелить их взглядом, но в эту минуту к ней подошел Лайэм.

— Все работают, а вы витаете в облаках, — сказал он язвительным тоном. — Ну и что, приятное занятие?

— А для вас приятное занятие — упражняться в жестокости и садизме! — выпалила она.

— Садизме?! — повторил он удивленно.

Она уже не могла остановиться:

— Да, именно! Чем вы занимались, когда вас не было в офисе? Хлестали бичом мулов и работников, как надсмотрщик на плантациях? А здесь ваш садизм принимает другие формы — вы хлещете людей насмешками.