Роберт Ньюкомб - Пятая волшебница

• Название: Пятая волшебница
• Автор: Роберт Ньюкомб
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04704-2

Благодаря почерпнутым из найденного Манускрипта тайным знаниям и могуществу волшебного камня Парагон «белые» маги королевства Евтракия — мужчины, исповедующие добро и Закон, одержали победу в кровопролитной междоусобной войне над женщинами-волшебницами — сторонницами зла.

Четыре уцелевшие предводительницы Шабаша были изгнаны и обречены на медленную смерть. Но им удалось выжить и с помощью магической силы поработить жителей другой страны — Пазалона.

Отныне их цель — отомстить за поражение и обрести неограниченную власть над всем миром. Однако в совершении необходимого для этого ритуала «причастия кровью» должны участвовать пять волшебниц…

---

Днем они, соблюдая все возможные меры предосторожности, выбрались из своего убежища в катакомбах, каждый миг ожидая, что наткнутся на волшебниц или их крылатых воинов. По счастью, этого не произошло. Виг заставил принца переодеться в одежду «магов резерва», капюшон которой позволял прикрыть лицо. Даже если Сакку не солгала и корабли захватчиков отплыли прошлой ночью, старик не хотел, чтобы кто-нибудь, даже его подданные, смогли узнать Тристана. Повсюду царили хаос, смерть и разрушение, и принц молил мага облегчить страдания тех, кому еще можно было помочь. Необходимость отказа разрывала сердце старика, но он понимал, что сейчас гораздо важнее другое.

В кладовых Редута Виг разыскал провизию, а Тристан уложил ее в кожаные седельные сумки. Затем, используя изобретение Слайка, они поднялись в библиотеку, которую маг показывал принцу в день его первого знакомства с Редутом. Соблюдая крайнюю осторожность, спутники добрались до Тронного зала, и открывшаяся взорам картина заставила их сердца сжаться от боли и сострадания.

На покрытом засохшей кровью мраморе пола вперемешку с отрубленными головами и конечностями распростерлись сотни растерзанных тел их соотечественников. И ни одного трупа крылатого воина! Мужчины, дети и гвардейцы, по всей видимости, принимали мгновенную смерть. Но женщины, даже пожилые и совсем юные, почти девочки, лежали обнаженными, и на лицах и телах несчастных были видны следы, оставленные дикой, извращенной похотью Фаворитов.

Некогда прекрасные стены огромного зала были покрыты выведенными кровью изображениями Пентанглей, знаков Шабаша. Могильная тишина нарушалась лишь негромким похлопыванием разодранных окровавленных занавесей, чудом кое-где сохранившихся на высоких окнах зала, сквозь разбитые витражи которых с улицы доносился запах гари.

Маг хотел поскорее покинуть это место, будившее столь много ужасных воспоминаний, но Тристан остановил его и медленно взошел на помост. «Здесь погибли те, кто был мне так дорог, — отдавалось тупыми ударами в висках принца. Он подошел к белому мраморному алтарю со следами засохшей крови короля Николаса. — Алтарь, на котором я обезглавил собственного отца…» Из горла Тристана вырвалось сдавленное рыдание, и он рухнул на колени.

Внезапно он ощутил боль в ноге и, пошарив рукой, нащупал под спускающимся с алтаря покрывалом эфес меча, оставленного здесь кем-то из ненавистных крылатых убийц. Вытащив его, принц поразился законченности формы иноземного оружия, издавшего в тишине зала ясный чистый звон. Кривое лезвие покрывали сгустки запекшейся крови. Привычная к оружию ладонь принца ощутила знакомую рукоять. Глазам, пролившим столько слез, позволительно ошибиться, но не руке… «Это оружие Клюге! — пронеслось в голове Тристана. — Значит, на нем есть и кровь короля!»

— Прости меня, отец. — С этими словами принц, как мог, очистил клинок дреггана и, встав с колен, подошел к одному из тронов, предназначенных для магов Синклита. Нажав на едва заметный рычаг на рукояти, Тристан едва не выронил меч: удлинившийся клинок без труда пронзил спинку трона. Принц еще раз нажал на рычаг, и лезвие мгновенно вернулось в прежнее положение.

«Я убью его этим самым мечом. Клянусь всем, что у меня осталось, и всем, чего он меня лишил! Предводитель крылатых убийц падет от моей руки!» — С этой мыслью Тристан перекинул через плечо перевязь и приладил дрегган за спиной так, чтобы эфес меча не мешал выхватывать метательные ножи.

Спрыгнув с помоста, принц увидел, как Виг столь знакомым жестом вскидывает бровь, собираясь, видимо, высказать свои соображения по поводу его безрассудных действий. Однако выражение мрачной решимости на лице Тристана заставило старого мага промолчать. Оба понимали, что сейчас не время для споров.

Маг предложил отправиться на конюшню, дабы проверить, остались ли там скакуны, но принц настоял на том, что им сначала необходимо побывать в кузнице, и старик не стал возражать. По пути им не встретилось ни одной живой души, пусто было и в самой кузнице. Под удивленным взглядом Вига принц вынул из стены за горном несколько камней и, просунув в образовавшийся проем руку, достал оттуда с десяток туго набитых монетами кошельков и небольшой кожаный мешок.

Это был еще один комплект метательных ножей, припрятанных здесь на случай, если бы недовольный поведением сына король приказал принцу отдать те, что у него имелись, а кузнецу запретил бы изготовить новые. Тристан вынул из мешка дюжину ножей и спрятал их в заплечный колчан, висящий на его спине рядом с дрегганом.

Сердца спутников обливались кровью при виде искалеченных и умерщвленных захватчиками животных и убитых в попытках спасти их людей, служивших на конюшне, на скотном дворе и птичнике. Виг останавливался около каждого смертельно раненного животного и, шепча какие-то заклинания, прекращал его страдания.

Перед входом в королевские конюшни Тристан затаил, дыхание. Кроме Вига и Шайлихи в живых могло остаться, лишь одно любимое им существо — Озорник. Если бы его конь уцелел!

Когда они оказались внутри, принцем овладела ярость. Повсюду лежали трупы лошадей, среди них он узнал и гнедую кобылу Шайлихи, однако своего жеребца Тристан не увидел.

— Нас устроят любые скакуны, — сочувственно сказал Виг, надеясь, что принц прекратит поиски.

В глазах Тристана появилось то же выражение, которое маг увидел, когда тот взял в руки дрегган.

— Я должен найти Озорника — живого или мертвого, — упрямо заявил он.

С этими словами принц сунул два пальца в рот и издал громкий, пронзительный свист. Старик вздрогнул. Меньше всего они нуждались в том, чтобы привлекать к себе внимание; в особенности если на берегу еще остались крылатые воины. Тристан свистнул еще раз, обычно его жеребец немедленно прибегал на этот зов.

«Эти негодяи убили и моего коня тоже», — подумал он, вскипая от гнева.

В этот момент со стороны леса послышались звуки ломающихся веток и характерное фырканье. Принц вскинул голову, не смея надеяться. Он еще раз свистнул и в ответ услышал знакомое ржание. Через несколько мгновения на опушку леса вырвались несколько лошадей во главе с Озорником.

Тристан медленно подошел к своему жеребцу, нежно приговаривая что-то. Тот резко отпрянул от протянутой руки хозяина, точно ему причинили боль. Однако принц продолжал говорить, и постепенно конь стал успокаиваться. Наконец он потерся мордой о плечо хозяина — с такой силой, что едва не свалил его на землю.

Спутники быстро осмотрели других животных. Двоих тяжелораненых Вигу пришлось усыпить, зато остальные выглядели не так уж и плохо. Старый маг оседлал крупного вороного жеребца. Остальных лошадей они отвели в загон, после чего покинули конюшни.

Тристан настаивал на том, чтобы как можно скорее предать тела родных земле. Виг вынужден был уступить, единственное, в чем ему удалось убедить принца, — оставить попытки пробраться к площади перед дворцом через королевский парк, где, по предположению мага, они легко могли попасть в засаду, а двинуться туда в обход, пользуясь неразберихой, что творилась сейчас в разграбленном городе.

— Собери все свое мужество, Тристан, — сказал Виг, когда всадники оказались на примыкающих к дворцу улицах Таммерланда. — Опусти голову, старайся не привлекать к себе внимания и не вздумай бросаться на помощь каждому, как бы тебе этого ни хотелось.

Еще совсем недавно принц радовался возможности покинуть дворец и раствориться в толпе, но сейчас и сам город, и его обитатели так ужасно изменились, что он едва узнавал их. Спасти объятые пламенем, разграбленные жилища горожан, по-видимому, не представлялось возможным. Да и делать это было уже некому. Улицы усеивали начавшие разлагаться трупы гвардейцев и простых жителей Таммерланда. Людей вытаскивали из домов и убивали на месте, женщин сначала жестоко насиловали. Зверство Фаворитов не имело границ. На каждом шагу попадались головы, насаженные на крюки и пики, тела со вспоротыми животами и вырванными внутренностями. По улицам бродили стаи собак, которые, злобно рыча, сражались из-за добычи.

Израненные домашние животные с обезумевшими глазами шарахались из-под копыт. То тут, то там на сохранившихся стенах попадались выведенные кровью жертв изображения Пентанглей.

Но ужаснее всего было положение жителей Таммерланда, чудом уцелевших в этой бойне. Шайки головорезов, воспользовавшись отсутствием закона и порядка, рыскали по темнеющим улицам, хватая все, что подвернется под руку, и убивая тех, кто пытался им помешать.

— Что с нами будет? — взывала к небу старуха, сидевшая в пропитавшейся кровью уличной пыли, она держала на коленях голову мертвого гвардейца с выколотыми глазами, скорее всего, своего сына. — Кто защитит нас, если даже принц оказался предателем и посягнул на жизнь собственного отца? — отчаянно вопрошала она.