Майкл Роэн - В погоне за утром

• Название: В погоне за утром
• Автор: Майкл Роэн
• Жанр: Фэнтези

Действие романа «В погоне за утром», первого из серии романов о приключениях и преображении Стивена Фишера, разворачивается в современной Англии и на таинственной Эспаньоле – родине кровавого вудуистского культа Дона Педро. Это образец «умной» фэнтези, где основательный интеллектуальный и моральный багаж автора отнюдь не в тягость, но приходится как нельзя кстати главному герою в его путешествиях через время и пространство.

---

И однако он снова ошибся. Сотрясаясь в последних судорогах горячки. Дон Педро пронзительно вскрикнул и сел, хватаясь за рану на голове, его пальцы скребли в агонии, разрывая, как когти, саму плоть. Пока неожиданно она не лопнула, потом соскользнула и опала, бледное лицо обвисло, как мятая тряпка…

Крови не было. Под плотью не обнажилась белая кость. Черепа тоже не было. И вообще не было ничего, кроме силуэта, формы, оболочки той самой твердой черноты, что лежала за его глазами, и эта чернота сияла в свете костра, как самый черный из опалов.

Несколько Волков, караибов и других почитателей культа, кто еще не был повержен и не убежал с поля, бросили на нее единственный взгляд. А потом, издав хором страшный воющий крик, повернулись и бросились бежать, спотыкаясь о камни, налетая на деревья, топча друг друга в последнем паническом бегстве, когда рука, державшая их, опустилась и они увидели тайный источник ее силы. Я увидел единственного аколита, оставшегося из десятков, бывших там – высокого мулата, который пятился, вцепившись пальцами в свое засыпанное золой одеяние. А потом он прижал руки к глазам и с криком бросился во все еще пылавший костер. Плоть полностью соскользнула с фигуры, которая, шатаясь, выпрямилась передо мной, сбрасывая лохмотья, а потом упала вместе с остатками платья.

Но там, где она только что была, встало нечто. Странная штука – скелетообразный сияющий силуэт, черный на фоне прыгающего огня – глянцевитый хитиновый щиток жука, трясущаяся, с тонкими, как у насекомого, конечностями, пародия на человека. Она стояла, слегка покачиваясь, – на голову выше меня, гораздо выше Дона Педро. Она действительно вытягивала и распрямляла свои искривленные паукообразные конечности, словно они слишком долго находились в согнутом положении, словно ей надо было накачать в них кровь после того, как прорвалась оболочка куколки в новом рождении. И как новорожденный, фигура качала из стороны в сторону ониксовым черепом, заменявшим ей голову, и издавала неуверенные чирикающие звуки, как будто робко и тревожно оглядывала то, что могло оказаться враждебным миром.

Фигура выглядела гротескной, ужасной, противной, однако ни в коем случае не угрожающей. Вид у нее был почти жалобный, когда я стал кружить вокруг нее с мечом наготове, схватив с алтаря горящую головню. Я приблизился, и она, защищаясь, согнула руки, запищала, заверещала и попятилась широкими неуверенными шагами. Оно выглядело таким несчастным, это страшилище, лишенное всех своих атрибутов, что мне стало почти весело. Я не смог удержаться. Я расхохотался громким, сочным смехом, от всей души, смехом, который прозвучал в воздухе, как гром над головой. Рядом я услышал, как расхохоталась Молл, так же, как смеялась тогда в замке. Ее высокий чистый смех смешался с моим, и вдвоем мы потрясли небеса, словно с покрытого тучами Олимпа раздался смех богов.

Джип смеялся; я видел это, хотя и не слышал его. Клэр, пошатываясь, подошла к нам, осторожно выбирая дорогу по каменистой земле, и беспомощно повисла на наших плечах, согнувшись пополам от смеха. Пирс бросил окровавленный топор и гоготал до тех пор, пока его физиономия не побагровела, а с ним и все оставшиеся в живых члены команды – они насмешничали, показывали пальцами, гримасничали и делали грубые жесты в сторону дрожащей фигуры, прыгавшей перед нами то на одной ноге, то на другой. Хэндз-оружейник хихикал, показывал пальцем и плевался, и даже Ле Стриж, стоявший сложив руки на своем грязном пальто, улыбнулся ледяной улыбкой и фыркнул. Наконец, не ради того, чтобы напасть, а просто чтобы прогнать страшилище, я поднял головню и бросил в него. Она отскочила от черного черепа, издав всего лишь музыкальный звон, не причинив никакого вреда; но темная фигура в панике пронзительно заверещала и, развернувшись, помчалась прочь в темноту огромными прыжками длинных ног; она тут же совершенно растворилась в ночи, в моросящем дожде.

Наш смех преследовал ее, но в конце концов замер. Великое молчание воцарилось над этим полем с его ужасным урожаем сожженных тел, разбросанных повсюду, тлевших и начинавших дымиться, как только их касался мягкий дождь. Я медленно заткнул меч за пояс. Пнул ногой лежавшие вокруг бутылки с ромом, но большинство из них были разбиты или пролились. Джип поднял одну полную и даже неоткупоренную и протянул мне. Я посмотрел на молчаливые барабаны, лежавшие в развороченном туннеле, перевернутые и разбитые, с изрезанными расписными шкурами, и когда я направился к ним, я запутался в одеянии ярко-красного цвета, порванном и брошенном. Я поднял его, обернул вокруг плеча и завязал вокруг талии наподобие пояса. Рядом с барабанами я поднял ОГАН – железный гонг и молоток, которым в него били. Ударил однажды, просто ради эксперимента, выбивая более спокойный, веселый ритм, чем тот, что играли на нем прежде, а потом на минуту прервался, поднес к губам бутылку с ромом, вытащил зубами пробку и выплюнул ее на алтарь. Сделал огромный глоток и почувствовал, как сладкий ароматный огонь полился по моему горлу. Затем я сделал глубокий вдох и снова стал выбивать тот же ритм – и стал плясать, поднимая ноги. Танец воина, одновременно радостный и суровый, благородный танец. Я щелкнул пальцами, и гром выбил гулкий медленный раскат. Я повернулся к Молл, взял ее за руку, и она стала плясать со мной, и мы вместе закружились под стук дождя. Джип танцевал с Клэр, женщины и мужчины из экипажа – в одном качающемся ряду, и наши глаза смеялись, встречаясь друг с другом, в буйной радости освобождения. Во мне поднялась всеохватывающая радость, такое богатство чувств, какого я прежде никогда не испытывал. В этот час моего триумфа мир – даже более широкий мир, Спираль и все миры внутри ее – показался слишком маленьким для моих объятий, для огромной бесконечной любви, которую я мог дать. И пока гром и железо играли, мы медленно уплывали от этого места пустоты и разрушения к краю леса.

Штормовой ветер расшевелили зеленые листья, и они поплыли над нами, как знамена, и когда мы проходили под их сенью, я оглянулся – всего один раз – и, исполненный закованной в железо уверенности, выкрикнул приказ. Раньше, чем замерло первое эхо, вниз ударил голубой палец молнии – ударил раз, другой, третий в суровом ритме танца. Алтарь разлетелся на куски, белые камни упали, голая корона холма была очищена словно взрывом. Все еще танцуя и держа за руку Молл – она держала за руку Джипа, тот – Клэр, а Клэр сжимала руку Пирса – мы удалились, не прерывая танца, вниз в темнеющие джунгли, по направлению к морю.

Как долго мы танцевали под бой железа и треск в небесах – об этом я не имею ни малейшего понятия. Возможно, всю дорогу до берега, ибо когда первый серый вестник рассвета коснулся меня, я проснулся именно на песке – я лежал, положив голову на руки. Сначала я решил, что, должно быть, накануне я ел песок, поскольку казалось, что у меня весь рот забит им, тело придавлено к земле тяжелым весом, а в желудке – свинец. Я мог всего лишь пошевелиться, хотя и слышал рядом с собой голоса. Это разглагольствовал Стриж, как всегда, сардонически:

– Ты что, не узнал эту штуку? Ты меня удивляешь. Я его сразу узнал, и если бы даже не был уверен, достаточно было вспомнить стражей замка – фигуры в пальто и шляпах, зомби, крыс. Это был Барон Суббота, страж подземного мира, бог кладбищ – персонификация смерти. Это и был тот ЛОА, союзом с которым так гордился Дон-Педро.

– Похоже на то, – пробормотал Джип. – Один своей злобой под стать другому…

– Отнюдь! – сказал Ле Стриж своим обычным презрительным тоном. – Суббота не злой, у него есть свое почетное место среди Невидимых, он имеет большое значение для естественного порядка вещей. А то, что он стремится расширить свои владения, свое царство, так это вполне естественно для него, какие бы средства ни давало ему для этого малоумное человечество – убийство, голод, войну. Зло в этом союзе было не от него, он бы его не понял. Ты видел в нем что-нибудь подобное, когда он открылся нам? В их союзе все зло шло от Дона Педро, и только его злобная натура в конечном счете вывела его за обычные рамки. Что бы там еще ни было в этом человеке, Суббота давно уже поглотил это. Поэтому, когда чары исчезли, там оставалась только одна Смерть, в чистом виде. А мы были хорошо подготовлены, именно тогда, чтобы посмеяться над страхом Его.

С тихим стоном я ухитрился перевернуться. Казалось, моя голова полна черных камней. Сквозь слипающиеся веки я увидел склонившуюся надо мной Клэр, а позади нее – Джипа:

– Как ты себя чувствуешь? – мягко спросила Клэр, проводя прохладной рукой по моему лбу.

– Ужасно… – прохрипел я. – Во рту как в доках во время отлива. Похоже на самое безобразное похмелье, какое у меня сроду было – и даже хуже, гораздо хуже…

– Да, в общем-то, ничего удивительного, – мягко усмехнулся Джип. – Ты, наверное, не знаешь, но тебе повезло, что ты не проснулся малость мертвым. Вчера вечером ты выхлестал не меньше пяти кварт первоклассного пойла в течение получаса.