Майн Рид - Королева озер

• Название: Королева озер
• Автор: Майн Рид
• Жанр: Прочие приключения

---

— Конечно, мой добрый друг. Что вы хотите мне сказать?

— Не очень многое, сеньор, но вначале позвольте поблагодарить вас за снисходительность. При нашей предыдущей встрече, если ваше превосходительство помнит, вы меня оборвали. Я чувствовал себя оскорбленным и не стал бы к вам обращаться, если бы дело шло только обо мне. Но это не так.

— О ком же? — спросил я, и при этом сердце мое забилось чаще.

— О том, кто высоко ценит ваше превосходительство. Более того — восхищается вами!

Я с беспокойством переспросил:

— Кто же это?

И ни один мужчина не чувствовал бы себя счастливее, чем я, когда услышал ответ:

— Королева озер.

Такие слова заставили забыть о недоверии, которое вызывал у меня этот человек, и я с радостью приготовился слушать, что еще он скажет.

— Ваше превосходительство, — продолжал он, очевидно, заметив мое возбуждение, — мне поручено передать вам кое-что. Я исполняю роль почтальона. Так что пусть muehachita говорит сама. Наверно, ее вы выслушаете с большим желанием, чем меня. — С этими словами он достал письмо и протянул мне.

Я подошел к фонарю и прочитал сделанную от руки надпись, занимавшую весь конверт. На конверте было написано:

Роr el Capitan, Commandante de los dragones, en cuartel acerco el Paseo le las Vigos (Капитану, командиру драгун, расквартированных вблизи Пасео де Лас Вигас).

Мои люди не драгуны, но ошибка вполне понятна, и письмо было адресовано именно мне. Распечатав конверт, я прочел:

Senor muy estimado (Уважаемый сеньор), когда мы виделись в последний раз, вы сказали, что вам интересно было бы увидеть чинампы. Если не передумали, возможно, вы захотите увидеть нашу. Отец и брат примут вас с радостью. Нет необходимости говорить, что и я тоже. Ах, сеньор, думая о том, что вы сделали, могу ли я поступить иначе? Salvador mio (мой спаситель), я всегда буду вспоминать вас с благодарностью и рада буду снова увидеться с вами. Но это невозможно, если вы не приедете ко мне, потому что отец больше не отпускает меня в город. Скажите, что приедете — ради меня!

Лорита

P. S. Наша чинампа на озере Чалько, за Тлалхуаком. Но вам не понадобится проводник. Тот, кто доставит письмо, старый друг моего отца и знает дорогу. Он привезет вас в своей лодке.

Я прочел письмо со смешанным чувством удивления, радости и боли. Меня удивило то, что оно вообще было написано. Радовали выраженные в нем чувства. А боль причинили бойкость и смелость. Я вспомнил намеки этого человека при первой нашей встрече о том, как легко мне достичь цели, вспомнил слова полковника Эспиносы о том, чему он сам был, свидетелем. Письмо, казалось, все это подтверждает. «Ради меня! — Лорита»… Несомненно, странное выражение, учитывая, что я никогда не говорил с нею о любви, даже не льстил ей. А ведь она, наверно, привыкла к лести! И после того, что видел полковник Эспиноса, после ее встреч с тем человеком, она называет меня спасителем. Неужели это обман? Я почти готов был поверить, что она поцеловала мне руку совсем с иной целью, далекой от той, что я ей приписывал! Неудивительно, что содержание письма причинило мне не только радость, но и разочарование.

Но, может быть, я ошибаюсь, неверно сужу о ней. Должно быть, так и есть, и все объяснится. Письмо написано мужским почерком, значит, писала не она сама. Скорее всего, она вообще не умеет писать. Несомненно, писал один из писцов, которого она наняла. В общих словах передала, что хочет сказать, а он облек послание в сентиментальные выражения, какие, по его мнению, обрадуют получателя. Я знал, что у писцов есть такая привычка.

Думая о письме в таком свете, я находил в нем меньше недостатков и был склонен принять столь неожиданно пришедшее приглашение. Я решил, что, встретившись с ней лицом к лицу, смогу понять, действительно ли она чистая, невинная девушка, какой мне показалась при первой встрече.

Все эти мысли меньше чем за минуту промелькнули у меня в голове. Вернувшись к посыльному, который стоял в ожидании и, как я видел, внимательно наблюдал за мной, я сказал:

— В письме говорится, что у вас есть лодка.

— Si, сеньор. Ваше превосходительство, наверно, не знает, что я pescador.

— А, так, значит, вы рыбак? — Он совсем не походил на рыбака. — Могу я нанять вашу лодку на завтрашнее утро?

— Несомненно, сеньор. И лодку, и вашего покорного слугу, чтобы грести. Где и в котором часу прикажете ждать вас?

Я ненадолго задумался. Утренний смотр кончится к десяти. Но для уверенности я назначил одиннадцать часов и указал место у моста через канал, рядом со своей квартирой. Дальнейшее размышление подсказало, что благоразумно задать еще один вопрос.

— Сколько я должен буду заплатить за проезд к чинампам? Я хочу сказать, туда, где…

— О, ваше превосходительство! — прервал он, видя, что я затрудняюсь назвать место. — Я все понял.

— Так сколько?

— Нисколько!

— Ерунда, любезный! Вы не очень богаты, как мне кажется, и не должны зря тратить свое время.

— Я беден, как святой Лазарь, сеньор капитан. Но могу позволить себе услужить вам бесплатно. Как я уже говорил, я у вас в большом долгу.

Я снова посмотрел ему в лицо, но так и не смог вспомнить, где видел его раньше, кроме той встречи на Пасео де Лас Вигас. Тем более не мог понять, за какую услугу он так хочет мне отплатить. Я снова попросил его объяснить, в чем дело, но он опять ответил:

— Это неважно, сеньор. Я предпочел бы не говорить об этом. Завтра, на пути к чинампам или на обратном пути я обещаю быть разговорчивей.

— Пусть будет так. Но вы должны назвать сумму уплаты за лодку. Не могу пользоваться ею целый день, не заплатив.

— Нисколько! — повторил он, на этот раз с твердостью. — Можете считать меня излишне благодарным или слишком щедрым. Но ваше превосходительство не понимает, что на этот счет может высказать свое мнение и кое-кто другой. Что подумает обо мне la bella, если я буду брать деньги за то, чего она так страстно желает?..

— Хватит! — прервал я его. — Будьте на канале у моста в одиннадцать. Я могу на вас рассчитывать?

— Буду точен, как кафедральные часы, сеньор капитан. Найдете меня в лодке. Buenas noches, Excellenza! Hasta la manana! (До завтра!)

Приподняв шляпу и взмахнув ею так, что позавидовал бы сам Честерфилд, он исчез.

Эта ночь была для меня полна сюрпризов. Почти сразу меня ждало еще одно происшествие. Не успел я вернуться в театр, как ко мне подбежал молодой человек, из класса состоятельных мексиканцев, и воскликнул:

— О, сеньор! Идемте со мной! Идемте со мной!

— Куда и зачем?

— В нашу ложу! Там один человек грубо пристает к моим сестрам.

— Что за человек?

— Un official Americano (Американский офицер).

— Американский офицер оскорбляет дам! Вы, должно быть, ошиблись, muchachito!

— Нет, сеньор, все, как я говорю. О, caballero, идемте быстрей!

Мы прошли коридором за ложами. На ходу я раздумывал о том, кто бы это мог приставать к девушкам. Скорее всего, какой-нибудь пьяный солдат забрел из партера в ложу. Мне казалось невероятным, чтобы так вел себя офицер.

Дверь ложи была открытой. Внутри находились четверо, из них две молодые женщины, красоту которых не мог скрыть даже полумрак ложи. Девушки сошли со своих кресел и жались друг к другу. Пожилой джентльмен стоял между ними и человеком в мундире, пытаясь защитить девушек. Весь театр — партер и ложи — шумел, слышались крики «Verguenza! Guardia!» (Позор! Полиция!)

К своему удивлению и досаде, я увидел, что мундир действительно принадлежит нашей армии — синий камзол, серебряные нашивки, погоны без полос — второй лейтенант инфантерии! Но мне не нужны были эти знаки различия, чтобы определить его звание и род войск. Бросив взгляд на его лицо, я сразу его узнал. Лейтенант Салливан из четвертого пехотного полка, молодой ирландец, недавно произведенный в это звание за доблесть на поле битвы. Смелый человек, но пьяница и хулиган; повышение не заставило его образумиться, а привело только к большему пьянству со всеми его последствиями. Сейчас он был пьян до такой степени, что с трудом держался на ногах. Однако это не оправдывало его поведения. Я не стал ждать его объяснений. Видя, что что-то происходит, за мной последовало несколько караульных солдат. Я приказал им немедленно арестовать лейтенанта без всяких церемоний и невзирая на его новообретенные нашивки. Караульные схватили его, но он попытался вырваться и начал грязно ругаться. Тем не менее его вытащили из ложи и отвели на гауптвахту, где ему предстояло провести остаток ночи.

Я мог бы еще задержаться в ложе, слушая многочисленные слова благодарности, если бы не необходимость присмотреть за Салливаном. Сославшись на это, я поклонился и вышел, не спросив ни имени, ни адреса джентльмена, которому принадлежала ложа. Наверно, если бы не письмо в нагрудном кармане и не мысли о завтрашнем дне, я не отнесся бы так безразлично к новому знакомству.

Глава IX. ПРЕДАТЕЛЬСТВО ИЛИ ОБМАН?