Джорджетт Хейер - Очаровательная авантюристка

• Название: Очаровательная авантюристка
• Автор: Джорджетт Хейер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0099-Х

Максу Равенскару, одному из самых богатых людей в Лондоне, необходимо вырвать из тенет обольстительной распорядительницы игорного дома Деборы Грентем своего незадачливого кузена. Но девушка затевает крупную игру против честолюбивого противника, ставка в которой – ее оскорбленное достоинство.

---

Воспоминание о «никому не известном офицеришке» на мгновение омрачило счастливый ход мыслей леди Мейблторп. Но она тут же его отмела – неужели же Макс не сумеет положить конец подобной глупости? Какой бы он ни был бесчувственный человек, он не станет спокойно смотреть на то, как Арабелла и ее восемьдесят тысяч фунтов стерлингов уплывают к какому-то офицеришке. Сама-то леди Мейблторп считала, что и Арабелла, и ее восемьдесят тысяч фунтов должны достаться не кому-нибудь другому, а ее сыну.

«Корыстолюбие мне чуждо, – утверждала она, – и если бы мой мальчик сказал, что кузина ему не нравится, я никогда в жизни не стала бы принуждать его к браку с Арабеллой». Однако восемьдесят тысяч фунтов! Какая разумная женщина станет возражать против такого прибавления к семейному капиталу, особенно когда из этого капитала, к которому за годы несовершеннолетия Адриана прибавились солидные проценты, вскоре придется (если верить Максу) выложить огромную сумму – десять тысяч фунтов стерлингов. Как удачно, подумала леди Мейблторп, что управление делами Мейблторпов все эти годы находилось в надежных руках Макса, а не досточтимого Джулиуса Мейблторпа. Надо признать, что у Макса есть голова на плечах. В значительной степени благодаря ему Адриан по достижении совершеннолетия (и несмотря на потерю десяти тысяч фунтов) вступит во владение приличным состоянием. Разумеется, его нельзя сравнить с богатством самого Равенскара – по коему грустному поводу леди Мейблторп уже много лет испытывала не объяснимое разумными доводами раздражение. Она даже порой жалела, что у нее нет дочери, которую можно было бы выдать замуж за Равенскара.

Леди Мейблторп, наверно, переносила бы эту несправедливость легче, если бы Равенскар бездумно проматывал свое богатство. Но судьба отказала ей в этом утешении. У Равенскара были скромные вкусы. Конечно, он содержал большой дом на Гроувенор-сквер и великолепный особняк в своем родовом имении Чамфриз, где, не считая обширных земельных угодий, был парк с оленями и лес, кишевший дичью. Но он никогда не устраивал там роскошных балов, хотя, по мнению тетки, вполне мог бы это делать. По крайней мере, тогда его мачехе Оливии Равенскар было бы чем заниматься, кроме своего слабого здоровья. Состояние здоровья второй миссис Равенскар, к которому, казалось бы, леди Мейблторп не имела ни малейшего касательства, неизменно приводило ее в раздражение. Леди Мейблторп жила в очень красивом доме на Брук-стрит, но, конечно, предпочла бы жить в огромном особняке на Гроувенор-сквер, где она могла бы принимать на широкую ногу. Оливия же, жалуясь, что ее слабые нервы не выносят лондонского шума, предпочитала жить в Танбридж-Уэлсе или Бате, чем ужасно досаждала своей золовке. А Макс либо созывал своих приятелей-холостяков, либо устраивал такое сборище, на котором леди Мейблторп никак не могла выступать в роли хозяйки. И она просто не могла понять, что ему за радость жить одному в таком огромном доме.

Еще меньше его тетка, большая любительница развлечений, могла понять, почему Равенскара так мало привлекают общепринятые светские удовольствия. Его никогда не видели на балах, музыкальных вечерах и маскарадах, вместо этого он посещал петушиные бои или сидел в какой-нибудь низкопробной таверне в Уайтчапеле в компании профессиональных боксеров. Он был членом множества модных клубов, но редко их посещал. Его тетка знала, что он часто бывает в игорном доме Брукса, где играют по-крупному, и что его друзья с завистью говорят о его лошадях. Но лошади и игра были, пожалуй, единственным, на что он не жалел денег. Салоны кишели изощренными денди, и даже джентльмен, не претендующий на звание щеголя, был способен потратить много часов, обсуждая с портным покрой и цвет модного жилета, и тратил уйму денег на кольца, брелоки, пряжки для туфель и булавки для галстуков. Но Равенскар был ко всему этому глубоко равнодушен, питал слабость только к сапогам (которые у него, надо признать, были всегда отличнейшего качества) и носил только одно украшение – золотое кольцо с фамильной печаткой.

Ему было тридцать пять лет, и даже самые оптимистические мамаши давно расстались с надеждой, что их дочкам удастся затащить его к алтарю. Одно время на него сыпались приглашения, ему подстраивали самые хитрые ловушки, но безразличие, которое он проявлял к самым завидным невестам (и которое никогда не давал себе труда скрывать), его холодная сдержанность и пренебрежение к чужим желаниям в конце концов отвадили разочарованных мамаш, которые убедились, что от него ничего не добьешься, даже какой-нибудь дорогой безделушки в знак внимания. Мистер Равенскар не любил сорить деньгами. Бесполезно было ожидать, чтобы он взял на себя проигрыш дамы в вист или мушку, гораздо чаще он вставал из-за карточного стола с выигрышем за ее счет. Невелико утешение, что и женщины более легкого поведения, имена которых молва порой связывала с Равенскаром, тоже не могли похвастаться полученными от него дорогими подарками. Это просто подтверждало его отвратительную скупость – а скупости дамы не прощали. Про Равенскара говорили, что он чванлив, злоязычен и неприятен в обращении. И хотя, по отзывам его приятелей, он был порядочный человек и скрупулезно честный игрок, дамы считали его повесой с грубыми вкусами и пристрастием к низкому обществу.

Леди Мейблторп, которая часто взывала к нему о помощи и всегда следовала его совету в финансовых делах, тоже осуждала его грубость, огорчалась его черствостью, немного побаивалась его ядовитого языка и надеялась, что когда-нибудь его, наконец, за это проучат. Будет даже неплохо, если он спустит кучу денег в игорном доме на Сент-Джеймс-сквер, те самые десять тысяч, например, которые он мог бы, не будь он таким скупердяем, заплатить из своего кармана за высвобождение племянника из пут этой злокозненной женщины.

Глава 2

Мистеру Равенскару не понадобилось ссылаться на свою знатность и богатство: на пороге дома леди Беллингем он встретил знакомого, который выразил полную готовность представить его хозяйке. Этот знакомый, мистер Беркли Круе, заверил его, что «старуха» будет счастлива видеть его у себя, и горячо порекомендовал ее заведение: здесь не терпят шулерства, кормят восхитительным ужином и подают приличное вино, короче, леди Беллингем совершенно затмила миссис Стюарт и миссис Хобарт. Дверь им открыл детина с грубыми чертами лица и боксерским, сплющенным ухом, которому мистер Круе кивнул с фамильярностью завсегдатая и сказал: «Это мой приятель, Вэнтедж».

Вэнтедж смерил незнакомца оценивающим взглядом и лишь затем предложил помочь ему снять плащ. Мистер Равенскар в свою очередь с любопытством посмотрел на привратника.

– Боксом занимался? – спросил он. Вопрос явно пришелся Вэнтеджу по вкусу.

– Да, но это было давненько, – ответил он. – Еще до того, как я пошел в армию. Как вы заметили?

– Не так уж это трудно, – ответил Равенскар, расправляя кружевные манжеты.

– Сдается мне, сэр, что вы и сами не из последних на ринге, – заметил Вэнтедж.

Равенскар слегка усмехнулся, но ничего не сказал. Круе, одернув со всех сторон свой атласный камзол, поправив манжеты и внимательно оглядев себя в зеркале, пошел к лестнице. Равенскар, который к тому времени уже успел оглядеть просторную прихожую и признать, что дом обставлен с большим вкусом, последовал за ним на второй этаж, где были расположены игорные залы. Сначала они попали в небольшую залу, где по-крупному играли в бассет. За столом сидело человек десять, и все были так сосредоточены на игре, что даже не заметили вновь прибывших. В зале царила напряженная тишина, но из-за двери раздавался веселый шум. Туда Круе и повел своего приятеля. Это была большая красивая зала с портьерами цвета спелой соломы и множеством столов, стульев и маленьких столиков, на которые игроки клали стопки монет и ставили бокалы. В одном конце комнаты была в полном разгаре игра в фаро. Банкометом была несколько перекрашенная пожилая дама в платье из лилового атласа, на голове которой красовался тюрбан с огромным плюмажем из страусиных перьев. На другом конце залы, ближе к камину, шла шумная игра в рулетку. Запускала ее высокая девушка с каштановыми волосами и смеющимися темными глазами под тонкими арками бровей. Ее густые волосы были зачесаны наверх и ниспадали оттуда крутыми локонами. При приближении мистера Круе она подняла глаза, и, трезво оценив ее внешность, мистер Равенскар понял, почему его племянник, к вящему огорчению всех своих родственников, потерял голову от любви к этой женщине. Равенскар никогда еще не видел таких искрящихся выразительных глаз. Да, подумал он, такие глаза – погибель для впечатлительного юноши. Равенскар был ценителем женской красоты и не мог не отдать должное внешности мисс Грентем. У нее была великолепная, царственная фигура и гордая посадка головы, изящные руки и точеные ножки. Она, видимо, была наделена чувством юмора, и у нее был приятный грудной голос. Справа от нее, опершись о спинку ее кресла, элегантный кавалер в полосатом камзоле и напудренном парике рассеянно следил за игрой; слева, с обожанием глядя ей в лицо, сидел кузен мистера Равенскара.