Густав Эмар - Масорка

• Название: Масорка
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85255-367-0

---

Педро хлестнул лошадей и погнал их вскачь, что есть духу.

Мариньо, так как это, действительно, был он, пришпорил коня и, следуя за каретой карьером, успел на прощание сказать донье Эрмосе следующие слова:

— Знайте, сеньора, что я не имел никаких дурных намерений по отношению к вам, но со мной обошлись неслыханным образом, а такие люди, как я, никогда не забывают своих обид.

Проговорив эту фразу, в которой таилась страшная угроза, Мариньо раскланялся, повернул своего коня и в сопровождении своих подчиненных вернулся обратно в город.

Пять минут спустя карета остановилась у ворот дачи доньи Эрмосы, молодая женщина вышла из экипажа и под руку с доном Луисом вошла в свою гостиную.

Она была очень бледна и, несмотря на все усилия скрыть овладевшее ею волнение, дрожала всем телом.

— Боже мой! Дорогая Эрмоса, — воскликнул дон Луис, заметив ее бледность и волнение, — что с вами? Вы больны?

— Нет, дон Луис, — отвечала она с грустной улыбкой, — я не больна, я боюсь…

— Боитесь? Чего?

— Этого человека.

— Этого мерзавца Мариньо?

— Да, его, я чувствую, что он принесет мне несчастье!..

Напрасно дон Луис старался разогнать эти мысли, успокоить и обнадежить взволнованное воображение молодой женщины, — это не удалось ему, и, простившись с ней, он удалился к себе, задумчивый и невеселый.

ГЛАВА XXII. В Монтевидео

Более девятисот судов мерно покачивались на своих якорях на рейде в Монтевидео, подобно громадному пальмовому лесу во время бури. Была одна из последних ночей июля, ночь лунная, но не тихая: волны вздымались высоко и с глухим ревом разбивались о берег.

В семь часов вечера на горизонте показалась маленькая белая точка, напоминавшая серебристую морскую чайку южных морей: гонимые ветрами с берегов Патагонии, они летают над водой до тех пор, покуда не найдут надежного пристанища где-нибудь на мачтах кораблей или на крутых скалах.

Маленькое, едва приметное судно смело вверяло себя высоко вздымавшихся волн бурной реки, которая в дни непогоды ужасней самого океана, и быстро приближалось к порту.

С военных судов не замедлили признать в маленьком судне китобойную лодку из Буэнос-Айреса, одну из тех утлых на вид лодочек, которые со времени французской блокады занимались преимущественно контрабандой.

В маленькой лодочке находились четверо мужчин: двое из них на средней скамье, очевидно, были матросы, третий, сидевший у руля в тяжелом плаще и клеенчатой шляпе, был владелец судна, четвертый, сидевший на корме, опершись на левый борт лодки, укутанный в длинный резиновый плащ, в шляпе с двойным козырьком, был, как надо полагать, пассажир.

Владелец судна не спускал глаз с паруса, а пассажир был, казалось, погружен в глубокую задумчивость.

— Далеко мы еще от пристани, Дуглас? — вдруг спросил он, поглядывая на свои карманные часы, на которых было уже половина десятого.

— Нет, сеньор, — отвечал хозяин судна, с сильным английским акцентом, — мы скоро пристанем вон там, справа от того укрепления.

— Как оно называется?

— Форт Сан-Хосе.

— Что же, там есть мол?

— Нет, сеньор, но там есть хорошая пристань, называемая Эль-Бано-де-Лос-Падрес, где пристают катера всех военных судов, и там мы высадимся, не замочив даже ног, хотя теперь вода очень высока.

На самом деле, несколько минут спустя дон Мигель сошел на берег в указанном месте и, стряхнув капли воды со своего плаща, последовал за владельцем судна, который, отдав какие-то приказания своим людям, сказал ему:

— Сюда, сеньор! — с этими словами он свернул направо и пошел дальше по улице Сан-Бенито.

Пройдя несколько шагов по второму кварталу улицы, судовладелец остановился у дверей одного из домов.

— Здесь, сеньор! — сказал он.

— Хорошо, вы будете ждать меня в гостинице. Как вы называете ее?

— Паровая!

— Ну, ну, так ждите в Паровой гостинице и займите для меня приличную комнату, на случай если нам придется заночевать здесь.

— Но как же вы доберетесь по незнакомым для вас улицам?

— Отсюда меня проводят.

— Прежде чем мы расстанемся, может быть, я должен осведомиться, дома ли тот человек, с кем вы хотели бы встретиться?

— Нет, благодарю, в этом нет надобности, если этого человека нет дома, то я подожду его. Вы можете идти.

Судовладелец удалился, а дон Мигель, так как это был он, стукнул два раза молотком, приделанным у двери, и спросил у слуги, явившегося отворить ему.

— Господин Буше де Мартиньи у себя?

— Да! — отвечал слуга, внимательно оглядывая молодого человека.

— В таком случае передайте ему вот это, — продолжал дон Мигель, подавая слуге половину визитной карточки, — передайте сейчас же.

Слуга принял эту половинку карточки с видимой неохотой и не сразу понес ее своему господину: он не знал, следует ли ему запереть дверь перед незнакомцем или оставить ее открытой, так как успел заметить за поясом у молодого человека два двуствольных пистолета. Однако, подумав немного, он не решился затворять дверь перед носом этого странного посетителя, а несколько секунд спустя вернулся, вежливо прося дона Мигеля войти.

Молодой человек сбросил с себя плащ, снял пальто, отстегнул пистолеты в маленькой прихожей и, поправив волосы, вошел в гостиную, где де Мартиньи, сидя у камина, просматривал газеты и журналы.

Глаза французского политического агента остановились на мгновение на красивом, умном и выразительном лице дона Мигеля, бледного и взволнованного — на лице агента, человека еще молодого, с приятной и изящной наружностью, выразилось невольное удивление, не утаившееся от его гостя.

Дружески поздоровавшись, хозяин и гость сразу почувствовали себя старыми знакомыми, дон Мигель пожелал, однако, выяснить свое положение и с милой улыбкой обратился к французскому агенту.

— Я вижу, вы удивлены, — сказал он на прекраснейшем французском языке, — видев в таком молодом человеке вашего старого корреспондента.

— Да, это правда, я был удивлен, но теперь еще более удивлен вашей проницательностью, сеньор… Простите, что не могу назвать вас по имени: оно ведь мне неизвестно.

— Сейчас я назову его вам, вы знаете, что письма могли скомпрометировать меня, но слова, доверенные вашей чести, — никогда, меня зовут Мигель дель Кампо.

В ответ на это де Мартиньи любезно поклонился и, придвинув к камину второе кресло, предложил гостю сесть рядом.

— Я ждал вас с величайшим нетерпением, сеньор дель Кампо, после вашего письма от двадцатого числа этого месяца, я получил его двадцать первого.

— Да, я вас просил в этом письме о свидании на двадцать третье, а сегодня именно двадцать третье июля.

— О, вы во всем замечательно точны и аккуратны, сеньор дель Кампо!

— Это необходимо, иначе рискуешь постоянно пропускать случаи, из которых потом вырастают события.

— Ну, а какие вести, сеньор дель Кампо?

— Вести? Сражение проиграно!

— Что вы!

— Вы не верите, почему?

— У вас еще нет официальных сведений об этом, но если верить некоторым письмам, то есть основание думать, что оно не проиграно.

— Итак, вы полагаете, что Лаваль выиграл это сражение?

— Нет, я и этого не думаю, а полагаю, что было бесполезное кровопролитие и больше ничего.

— Вы ошибаетесь, сеньор де Мартиньи! — возразил дон Мигель таким уверенным и серьезным тоном, что французский агент невольно был поражен.

— Но ведь у вас нет других сведений, кроме слухов, ходящих в Буэнос-Айресе, или из правительственных газет генерала Росаса, в которых упоминается только о его успехах.

— Вы забываете, сеньор де Мартиньи, что уже более года вы получаете сведения от меня, их получает также и аргентинская комиссия и местная ваша пресса эти сведения не только о том, что делается и говорится в Буэнос-Айресе, но и о самых тайных и подпольных действиях кабинета Росаса. Вы, очевидно, забываете об этом, предполагая, что я черпаю свои сведения из городских толков и слухов или же из правительственных газет, когда дело касается столь серьезного вопроса, как тот, который занимает нас в настоящее время. Верьте мне, сражение это проиграно; что же касается прокламации генерала Эчага, которая сейчас у меня, то мне ее подтвердили в нескольких частных письмах лица из войск Росаса, весьма сведущих и безусловно преданных мне.

— Вы говорите, что прокламация у вас?

— Да, вот она! — и с этими словами он вручил французскому агенту отчет о сражении генерала дона Паскуаля Эчага.

— Из этого отчета или прокламации, как их называют, вы без всяких преувеличений и вымысла видите, что сражение проиграно Л авалем.

— Да, а между тем полученные мной письма…

— Вы меня извините, сеньор, но я приехал сюда не для того, чтобы обсуждать правдивость этого документа, я приехал узнать, что можно сделать, если это известие подтвердится.