Густав Эмар - Текучая Вода

• Название: Текучая Вода
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: Прочие приключения

---

Несмотря на отсутствие сумерек, в американских вечерах есть прелестный момент: это когда ночь внезапно наступает и пробуждаются обитатели сумерек, когда ночной ветерок волнует величавые вершины деревьев, а дикие животные, выйдя из неведомых убежищ, испускают свои гортанные звуки, повторяемые на все лады угрюмым эхом. Человек, невольно охваченный неопределенным волнением перед этой картиной, углубляется в себя и становится слабым и боязливым.

Дон Мельхиор беспрепятственно переехал брод и помчался по пустыне, направляясь по прямой линии среди высоких трав.

Так он ехал при бледном мерцании звезд с ружьем в руке, готовый ко всякой неожиданности, в течение двух часов. Подъехав на расстояние двух ружейных выстрелов к Теокали, он остановился, сошел на землю и, взяв лошадь за узду, отвел ее в густую чащу. Здесь он спутал ее и перевязал ноздри, чтобы помешать ей ржать, потом, заткнув за пояс пистолеты, схватил ружье и направился к Теокали, прошептав заглушенным голосом:” с помощью бога!“.

Ночь была спокойная и ясная. Звезды сверкали в голубой выси неба и распространяли мягкий свет, позволявший различать все мелочи пейзажа на довольно большом расстоянии.

Глухая тишина, если можно так выразиться, царила в прерии. Слышался только шум, производимый беспрестанным жужжанием бесконечно малых существ, кишащих под каждым стебельком травы, а иногда отдаленное эхо приносило на крыльях ветерка взрыв нервного визга степных волков — койотов или глухое рычание ягуаров у водопоя.

Дон Мельхиор двигался твердо и решительно, имея перспективу лишиться жизни, но решив погибнуть только в неравной борьбе одного против толпы.

В одной из предыдущих глав мы, кажется, упоминали, что Теокали возвышался среди равнины, и деревья кругом на довольно значительное расстояние были вырублены. В тот момент, когда молодой человек готовился выйти из-за прикрытия и думал, как лучше незамеченным достигнуть цели своих желаний, он заметил близ сумаха неподвижную, с настороженными глазами и слухом фигуру индейского часового.

Дон Мельхиор остановился.

Положение было критическим. Луна щедро обливала своими бледными лучами этого человека, казавшегося на некотором расстоянии мрачным и грозным. Крик этого часового погубил бы дона Мельхиора, и после нескольких секунд колебания последний принял решение: разрядив ружье, курок которого мог невольно щелкнуть, он лег на землю и пополз на коленях и руках по направлению к часовому, перед которым хотел незаметно проскользнуть.

Кто не находился в подобном положении, тот не может представить его себе. Дон Мельхиор играл в этот момент страшную партию: шорох листа, треск ветки могли его выдать. Ускоренное биение сердца пугало его. Ему потребовалось полчаса, чтобы проползти таким образом пространство в двадцать шагов.

Приблизившись, наконец, к индейскому часовому, он быстро вскочил и вонзил ему нож в шею в то место, где позвоночный столб соединяется с головой. Краснокожий упал, не успев крикнуть, не испустив даже вздоха.

Молодой человек раздел тогда индейца и покрыл себя его одеждами, потом оттащил труп его на несколько шагов дальше, чтобы его не нашли скоро, и закрыл кучей сухих листьев.

После этого, приняв спокойную и важную поступь индейских воинов, он решительно вышел на открытое место и медленно направился к Теокали. Ружье висело небрежно на его плече, но на деле рука его готова была спустить курок.

Многочисленные сторожевые огни горели вокруг Теокали, Индейцы, завернувшись в бизоньи шкуры, одеяла или сарапе, т. е. плащи, мирно спали, надеясь на бдительность часовых.

Дон Мельхиор беспрепятственно прошел через весь лагерь. Иногда при его шагах какой-нибудь индеец повертывался к нему, полуоткрыв глаза, потом опять падал на землю, бормоча несвязные слова.

Сердце молодого человека страшно билось. Волнение его было настолько сильным, что, достигнув Теокали, он вынужден был остановиться.

Однако, страшным усилием воли он преодолел овладевшее им волнение и продолжал путь. Ничто ему не препятствовало. Индейцы охраняют себя плохо. В настоящем случае они не могли предположить, что один человек отважится войти в их лагерь и обмануть часовых. Это благоприятствовало отважному юноше, и, достигнув Теокали, он мог считать себя почти в безопасности.

Кто-то сказал, что безумные предприятия удаются всего легче по своей необычности. Это мнение вернее, чем можно думать. План дона Мельхиора проникнуть к пленницам без ведома их стражи, безумно дерзкий план, удался именно вследствие его невозможности.

Когда он достиг вершины Теокали, то остановился: нужно было отыскать место заключения пленниц. Он бросил вокруг себя испытующий взор. Луна светила и позволяла ясно различать самые мелкие предметы.

Несколько индейцев лежало у потухающего огня. Глаза дона Мельхиора не остановились на них. Он глядел на самые темные углы строений, возвышавшихся на платформе. Наконец, взгляд его упал на человека, растянувшегося на пороге двери, сделанной наподобие ивового плетения. Молодой человек затрепетал: за этой дверью находились пленницы.

Решительно перешагнув через спящих, он подошел к двери, но когда приблизился к индейцу, тот встал и приложил к его груди отравленное острие своего копья.

— Что нужно моему брату? — спросил он гортанным голосом.

Дон Мельхиор не смутился. Несмотря на внутреннее волнение, его лицо осталось спокойным и бесстрастным.

— Хорошо! — отвечал он на языке команчей, которым владел в совершенстве, — мой брат спал. Так-то он охраняет пленниц?

— Опоссум не спит, — гордо сказал индеец, — он знает важность доверенного ему дела!

— А если он не спал, — возразил молодой человек, — то как он не знает, что пришел час, когда я должен сменить его?

— Разве так поздно? Я не слышал крика совы!

— Вот уже он раздается второй раз! Мой брат хочет спать, пусть же он выспится, а я займу его место!

Индеец не имел никакого основания сомневаться в том, что сказал дон Мельхиор. К тому же он действительно дремал и не прочь был поспать несколько часов. Поэтому он не стал возражать и мирно уступил свое место. Пять минут спустя он уже крепко спал рядом со своими товарищами.

Эта последняя тревога была жестокой, хотя дон Мельхиор храбро вынес ее. Однако, его волнение было настолько сильным, что он с четверть часа оставался без движения, прежде чем решился войти к пленницам.

Кроме того, когда наступает минута выполнения плана, считавшегося наперед неосуществимым, чувство страстного блаженства охватывает человека и заставляет его продлевать это положение. Дон Мельхиор испытывал влияние этого неумолимого чувства.

Наконец, он вошел.

Донна Эмилия, сидевшая в глубине стены, держала на коленях голову дочери.

— Кто там? — сказала она, внезапно выпрямляясь.

— Друг! — отвечал молодой человек сдержанным тоном.

Донна Диана сделала порывистое движение.

— Дон Мельхиор! — вскричала она.

— Тише! — сказал он, — тише, ради неба!

— О! Я хорошо знала, что он придет! — продолжала молодая девушка, поднимаясь и подходя к нему.

— Благодарю, Мельхиор, — сказала донна Эмилия, протягивая ему руку, — благодарю за то, что вы пришли, как бы ужасно ни было наше положение, ваше присутствие для меня — огромное утешение!

— Вы пришли освободить нас, Мельхиор, не правда ли? — спросила молодая девушка.

— Да, — отвечал он просто, — такова моя цель, и, поверьте мне, сеньорита, все, что может сделать человек, я сделаю!

— Как, — спросила донна Эмилия, — вы один?

— Увы, да. Но что до этого?

Донна Диана упала на подстилку.

— Бегство невозможно! — произнесла она с отчаянием.

— Почему же, — с жаром возразил молодой человек, — разве я не пробрался сюда?

Она печально показала головой.

— Да, — сказала она, — но вы один!

Дон Мельхиор вздохнул: он прекрасно понимал основательность этих слов.

— Зачем впадать в отчаянье! — вскричала донна Эмилия, стремительно поднимаясь. — Нас трое, и если принять во внимание трепет, какой чувствуют при виде меня индейцы, бегство может удастся нам.

— Мама! Мама! — сказала молодая девушка с мольбой, — отгоните эту мысль. Увы! Бегство невозможно, вы знаете это хорошо. Мельхиор сам это сознает так же, как мы!

Молодой человек опустил голову.

— Если я не могу спасти вас, сеньорита, — отвечал он, — то могу зато умереть с вами!

— Умереть с нами! — вскричала она пылко. — О! Нет, этого не будет, я не хочу!

— Такова была моя надежда! — сказал он.

— Хорошо, Мельхиор, — заметила донна Эмилия, — но не бойтесь за нас. Индейцы не осмелятся осуществить их ужасные угрозы.

— Мама, вы ошибаетесь, наша смерть решена, она близка: условия, предъявленные нашим похитителем, принуждают нас умереть.

— Правда, — с унынием пробормотала донна Эмилия, — что делать, боже?!