Виктор Слипенчук - Заметки с затонувшей Атлантиды

• Название: Заметки с затонувшей Атлантиды
• Автор: Виктор Слипенчук
• Жанр: Политика
• Год: 2005

«Не могу молчать», — так граф Лев Николаевич Толстой назвал своё публицистическое выступление в пользу отмены смертной казни в России. Выступление было записано на фонограф (один из первых приборов для механической записи звука и его воспроизведения), и теперь трудно сказать, кому надо быть обязанным (физикам или лирикам), что ознакомился с выступлением великого писателя ещё в школе.

Помнится, меня заинтересовало — граф. (Нем. Graf ) в раннее средневековье в Западной Европе — должностное лицо, представлявшее власть короля в графстве. У нас в России со времён Петра I и до 1917г. — наследственное дворянское достоинство, оно выше баронского и ниже княжеского. Чтобы получше уяснить субординацию, представил, что за царя-императора у нас — генсек КПСС, за князей — члены политбюро. Кандидаты в члены политбюро, пожалуй, были графами. А члены ЦК КПСС — баронами.

---

В своё время мы все так часто повторяли слова Ленина, что руководить государством сможет любая кухарка, что, в конце концов, только на кухне и было нам дозволено говорить правду о советском режиме.

А отсутствие слова достоинство в Советском энциклопедическом словаре?! Разве это не прямая констатация того, что на официальном уровне слово достоинство не имело спроса. Официальная власть не нуждалась в значении, заключённом в нём. А достойный человек, согласно словарю Владимира Ивановича Даля — это человек уважаемый, ценимый, сообразный с требованиями правды, чести. Вот это последнее — правды и чести для нас (гражданского общества) всегда должно быть первым. Но, увы!..

Не менее удивительную трансформацию и окраску получают слова, позаимствованные из чужого языка. И так уж случается, что те, кто пользуется ими, более всего ими же и характеризуются. Помнится, политические обозреватели привнесли в наш язык английское слово брифинг .

В отличие от слова «достоинство» оно наличествует в СЭС. И разъясняется — встреча официальных лиц с представителями средств массовой информации, на которой вкратце излагается позиция правительства по определённому вопросу…

Не будем забывать, что, в те достопамятные времена, пресса была подневольной, то есть находилась в полнейшей зависимости от цензуры. О нынешней свободе слова нельзя было даже мечтать. (Разве что только на кухне .) Естественно, что передачи по телевидению и радио, в которых не было ничего, грубо говоря, кроме трёпа, сразу же набили оскомину. В народе слово брифинг стали образовывать не от английского brief — краткий, а от русского брехня — брехинг.

А вспомните начало Горбачёвской перестройки и самого Михаила Сергеевича с его знаменитым начать ? Слово как бы взбунтовалось, не подчинилось генеральному секретарю ЦК КПСС. И это в то время, когда благие намерения Михаила Сергеевича находили единодушную поддержку не только за рубежом, но и у нас в стране. Мы были согласны на всё, а Слово не подчинилось. Слово остерегало нас простодушных — благими намерениями вымощена дорога в ад.

А вспомните Ельцина во время Кизлярской трагедии, когда он объяснял нам, несмышлёнышам, как тридцать восемь снайперов буквально ведут на прицеле радуевских террористов. Борис Николаевич в мохнатой шапке даже маленько кивал головой и прищуривался, точно заправский снайпер. Однако неубедительно получалось, смехотворно. Приходил на память мультик про мартышку, слонёнка и удава, которого измерили, и который по метражу составил ровно тридцать восемь попугаев. И как-то сразу загодя представилось, что и на этот раз всё провалится и террористы, пролив безвинную кровь наших сограждан, вновь уйдут от ответа.

И ушли, а мы остались со своим не солоно хлебавшим президентом и его тридцатью восьмью попугаями.

Совковость и гарканье на чистейшем русском языке

Разумеется, не хочется бередить прошлое, тем более, что и в настоящем житьё-бытьё не легче. Но для того, чтобы ответить: кто такие мы, и есть ли мы — гражданское общество? приходится оглядываться назад: на Горбачёва, на Ельцина, а куда денешься — знаковые фигуры нашей постсоветской демократии. Оба весьма лихо начинали, под восторженные вопли и аплодисменты уличных площадей и огромных залов (наконец-то, кухни были покинуты), а закончили, увы, не досидев даже своих законных президентских сроков. Причём уже не под восторженные аплодисменты и вопли, а под гневное улюлюканье тех же площадей и улиц. Да ведь и было за что гневаться. Один «сфоросил» «гэкачепистский» путч и «профоросил» СССР. Другой в Беловежской пуще срубил под корень советский народ (быдло), чтобы положить в домовину, и едва вместе с ним (уподобившись и сам столь звучному званию) не похоронил Россию. Для большинства из нас всюду, где бы ни появлялся Ельцин, появлялась пословица: дома нет, а домовище будет.

Но не погибла Россия. А на смену СССР пришло СНГ, Содружество независимых государств, с каждым годом всё более и более осознающее своё судьбоносное значение. Сказать, что всё это произошло благодаря первому президенту России Ельцину и последнему генсеку КПСС Горбачёву, нельзя. Скорее всё произошло вопреки их масштабным деяниям. Первый и последний зачастую действовали наперекор друг другу так, что уж никак не скажешь о них — альфа и омега. Зато, имея в виду Россию и Содружество независимых государств, невольно чувствуешь присутствие Спасителя, то есть Того, Кто определил сроки спасения и изъяснил: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний».

Но если в роковые минуты государств (СССР и Россия при всём при том абсолютно разные страны) что с одного, что с другого президентов было мало проку, поневоле задаёшься вопросом — как такое могло случиться? Мы восхищались ими. Мы надеялись на них. И вдруг оказалось, что в нашем спасении они не участвовали. Нас спас Господь, то есть мы сами себя спасли. (Не случайна же пословица: глас народа — глас Божий.)

Выходит, нас обманули? Выходит, нам другие президенты были нужны? А как же постулат — всякий народ достоин своих правителей?

Сейчас распространяется мнение, что у нас нет народа. Есть население, электорат, а народа, как исторической общности, нет. Разумеется, никто не бегает с подобными прокламациями. Тем легче и распространяется мнение, что слово, и понятие за ним стоящее, вытесняются словами, внутренняя форма которых весьма и весьма приблизительна. (Сравните народ и население .) Причём как раз теми, кто более всего, как мне кажется, должен был бы быть заинтересован в обратном, то есть чтобы народ (в понимании исторической общности) был. Происходит нечто подобное, что произошло со словом достоинство . (Впрочем, надеюсь, что совсем уж подобного не допустим.)

Однако, если что-то происходит — должна быть причина. В данном случае она всё та же. Все мы родом из СССР, из затонувшей Атлантиды. И коммунисты, и единороссы, и либералы, и аграрники — все . Как говорится, мы за демократию, но где взять демократов, если мы все из тоталитарного общества. Уж так устроена была наша цивилизация, что в ней в основе основ главенствовал закон — материя первична, а сознание, то есть Слово, вторично. Вторичность Слова и предопределила соответствующее общество, в котором обман, подтасовка, умолчание, как способ лжи, расцвели пышным цветом. В СССР ведущим народом был русский, так что именно ему больше всего и досталось этого пышного цвета. Ведь прежде всего русских делали советскими. Да так основательно, что если говорилось советский, то уже непременно подразумевалось русский. Бывало, где-нибудь в Алма-Ате или Баку вандалы осквернят могилы евреев, мировое сообщество тут же и обвинит русских — смотрите, они антисемиты! К русскому народу власть имущие обращались только в годину испытаний, когда вставал вопрос им, власть имущим, самим быть, или не быть. А в повседневной жизни о русском народе, в лучшем случае, не вспоминали, а если вспоминали, то только для того, чтобы лишний раз унизить. Но ведь давно известно, что душу народа убивают не лишения и бедствия, а унижения. Отсюда и только отсюда берёт своё начало наша совковость .

Единственным и безусловным спасителем и защитником русского народа был великий и могучий, да-да, великий и могучий русский язык. Но и здесь до сих пор не всё гладко. Будем откровенны, при всём официозе (русский язык — язык общенационального общения) русские писатели были менее всего защищены от власти, чем их коллеги в союзных, да и автономных республиках. Перед ними не вставала дилемма кому служить: народу или власти? Они знали, что, поднимая самосознание своего народа, всегда будут по достоинству оценены. Откройте Советский энциклопедический словарь.

Кайсын Шуваевич Кулиев — балкарский советский поэт, народный поэт Каб.-Балк. АССР.

Виктор Петрович Астафьев — русский советский писатель. Всё. То есть у писателей других национальностей была возможность ещё при жизни уйти под защиту своих народов, у русских писателей такой возможности не было. Даже такой гигант, как русский советский поэт Сергей Есенин, о котором в СЭС сказано — знаток народного языка и народной души, был беззащитен перед советской властью. Служить народу и служить власти это далеко-далеко не одно и то же. В первом случае ты должен быть готовым к гонениям (во всяком случае) на твоё творчество. Во втором — на добровольное служение власти, как это сделали глава футуризма Маринетти и Маяковский — русский советский поэт.

Прилагательное «советский» не имеет никакого отношения к какому бы то ни было языку. И всё же оно не так безобидно, как кажется. Листая тот же словарь, прочтёте: Сулейменов Олжас Омарович, казах, советский писатель (и далее), пишет на русском языке. Казах и пишет на русском?! Только не надо в удивлении вскидывать брови.

Айтматов Чингиз, советский писатель тоже пишет на русском. Правда, он ещё народный писатель Киргизской ССР.