Дик Френсис - Осколки

• Название: Осколки
• Автор: Дик Френсис
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007363-1

В канун наступления нового тысячелетия на скачках гибнет жокей Мартин Стакли. Это переворачивает размеренную жизнь его друга, стеклодува Джерарда Логана, с ног на голову. Логану приходится спасаться от банды разъяренных преследователей, обзаводиться телохранителями, выступать в роли наживки и осваивать профессию частного детектива. На первый взгляд причина всех этих «новогодних сюрпризов» – загадочная видеокассета стоимостью… миллион фунтов. Но расследование приводит к совершенно неожиданному результату.

---

«Как зовут твою тетю?» Ничего особенного я не ожидал. Однако ответ меня ошеломил.

«Тетю зовут Роза. А фамилию она то и дело меняет. Она сестра моей мамы». И тут же, почти без перерыва, пришла следующая реплика: «Я лучше пока отключусь. Она как раз пришла».

«Погоди!» И я поспешно набрал следующий вопрос: «Не знаешь ли ты худощавого старика с белой бородой?»

Я уже смирился с тем, что не получу ответа, когда на экране появились три слова: «Доктор Форс. Пока».

Глава 5

К моей великой радости, у дверей магазина снова затормозил мотоцикл Кэтрин Додд, и она снова сняла шлем перед тем, как пересечь тротуар. Я встречал ее у порога, распахнув дверь настежь. Мы поцеловались так естественно, словно были знакомы уже давным-давно. Не менее естественным было то, что она сразу же пошла полюбоваться на распростертые крылья. Я как раз закончил устраивать подсветку.

– Круто! – совершенно искренне восхитилась она. – Пожалуй, слишком круто для Бродвея.

– Лесть может завести чересчур далеко, – предупредил я и повел ее в мастерскую – там было потеплее.

На катальной плите лежала распечатка моего разговора с Виктором. Я протянул ее Кэтрин.

– Ну, что ты думаешь?

– Я думаю, что тебе нужно болеутоляющее понадежнее.

– Да нет, насчет Виктора.

На этот раз Кэтрин села в кресло, заручившись моим обещанием, что завтра я пробегусь по комиссионкам и антикварным магазинам и подыщу второе.

– При условии, что ты будешь приходить и сидеть в нем, – уточнил я.

Она кивнула так, словно это само собой разумелось, и принялась читать переписку с Виктором. Закончив, она положила листок на колени, обтянутые черной кожей, и принялась задавать собственные вопросы:

– Прекрасно. Для начала напомни мне, кто такой этот Виктор?

– Пятнадцатилетний внук Эда Пэйна, помощника Мартина Стакли. Это Эд дал мне видеокассету, которую украли отсюда, – из-за чего, собственно, мы с тобой и познакомились. Виктор прислал Мартину вот это письмо.

Я протянул Кэтрин письмо. Она прочла его и недоверчиво вскинула брови.

– Виктор утверждал, что это всего лишь игра, – признался я.

– По-моему, ни единому его слову верить нельзя, – согласилась Кэтрин.

– Да нет, думаю, что можно. Он играет, да, но играет обрывками реальных фактов. Или, во всяком случае, с ним произошло то, что может произойти с кем угодно: он услышал нечто и неправильно это понял.

– Слышал звон, да не знает, где он? А откуда звон на самом деле?

– Ну… по крайней мере, насколько я могу судить…

Я прервался на пару минут, чтобы сварить кофе: Кэтрин была не на дежурстве, но сказала, что все равно предпочитает кофе вину. Без молока, без сахара и не слишком горячий.

– Мне придется начать с «предположим», – сказал я.

– Ну, предполагай.

– Начнем с белобородого человека, который похож на профессора и которого, возможно, зовут доктор Форс. Предположим, что этот доктор Форс каким-то образом познакомился с Мартином. У доктора Форса имеется информация, которую он желает передать в надежные руки. Поэтому он приезжает на скачки в Челтнем и передает ее Мартину.

– Псих, – вздохнула Кэтрин. – Что бы ему стоило положить ее в банк?

– Это у него надо спросить.

– И ты тоже псих. Как же его найдешь?

– Кто у нас офицер полиции, я или ты? – улыбнулся я.

– Ладно, попробую. – Она улыбнулась в ответ. – Итак?

– Итак, доктор Форс приехал на скачки, как и собирался. Он отдал кассету Мартину. Когда Мартин разбился, доктор Форс, должно быть, испытал большое потрясение. Подозреваю, что он долго топтался у раздевалки, не зная, что делать. Потом он увидел, как Эд Пэйн отдал сверток с кассетой мне. Форс знал, что это та самая кассета, потому что он сам заворачивал ее в бумагу.

– Тебе бы в полиции работать! – усмехнулась Кэтрин. – Ладно, хорошо. Доктор Форс узнает, кто ты такой, приезжает сюда, в Бродвей, и, когда ты на некоторое время оставляешь дверь незапертой, он проникает в магазин и забирает свою кассету обратно.

– Верно.

– И под влиянием внезапного порыва крадет деньги.

– Верно. Но поначалу он не подозревал, что в магазине кто-то есть. А между тем там находится Ллойд Бакстер, у которого начинается эпилептический припадок.

– Что очень нервирует белобородого доктора Форса, – сухо заметила Кэтрин.

Я кивнул.

– И он смывается.

– Один из наших детективов, – задумчиво сообщила Кэтрин, – допросил Ллойда Бакстера, еще в больнице. И мистер Бакстер сказал, что при нем в магазин никто не заходил.

– Ллойду Бакстеру было наплевать на то, получу ли я обратно свою кассету и свои деньги. Главным для него было – сохранить в тайне от всех свою болезнь.

– Нет, ну как мы можем расследовать преступления, если люди не говорят нам всей правды? – возмутилась Кэтрин.

– Я думал, ты к этому уже привыкла.

Кэтрин ответила, что, если ты привык к чему-то плохому, оно от этого хорошим не становится. На какое-то время в ней проступила суровость, характерная для представителей ее профессии. «Не забывай, – сказал я себе, – что блюститель закона в душе Кэтрин не спит, что он всегда на посту». Впрочем, Кэтрин тут же встряхнулась и, хотя и с видимым усилием, заставила себя переключиться обратно в штатское состояние.

– Ладно, – кивнула она. – Значит, доктор Форс получил свою кассету обратно. Прекрасно. В таком случае кто опрыскал анестетиком семейство Стакли и спер у них все телевизоры, кто ограбил твой собственный дом, кто избил тебя вчера ночью? И при чем тут этот Виктор?

– Ответить на все вопросы я не могу, но, думаю, дело в Розе.

– А почему не в гвоздике?

– Роза – это дочь Эда Пэйна, тетя Виктора. У нее острый нос, колючий характер, и мне сдается, что она действует на грани преступления. Она несколько поспешна в своих выводах, и это делает ее особенно опасной.

– Например?

– Ну, например, я подозреваю, что это именно она украла все видеокассеты из дома Бомбошки и из моего дома, потому что думала, что среди них может оказаться та, которую я привез с ипподрома.

– Господи, помилуй! – воскликнула Кэтрин. – Но кассеты ведь так легко перепутать!

– Вот, наверно, и Роза рассуждала так же. Мне кажется вполне вероятным, что Роза довольно часто болтает со своей сестрой, матерью Виктора, и что Виктор подслушал ее, когда она говорила о кассете, которая стоит целого состояния.

Господи, ну почему Мартин не сказал мне, что он собирается делать! А теперь мне приходится пробавляться догадками. И всюду эта Роза!

Кэтрин вздохнула, отдала мне распечатку и встала.

– Мне пора, – нехотя сказала она. – Приятно было повидаться с тобой, но я обещала сегодня заехать к родителям. Кстати, а ты не хочешь поехать домой? На то, чтобы кататься на заднем сиденье, права не нужны…

Я с грехом пополам нацепил ее запасной шлем – он был мне маловат и болтался на макушке – и уселся на заднее сиденье, обняв Кэтрин за талию. Мы ехали медленно, однако у мотоцикла хватило пороху затащить нас обоих в гору, ни разу не заглохнув. Остановившись у въезда на мою дорожку, заросшую бурьяном, Кэтрин весело рассмеялась.

Я сказал ей «спасибо» за то, что подвезла. Она умчалась прочь, продолжая смеяться. Я пожалел, что рядом нет Уортингтона или хотя бы Тома Пиджина с его доберманами. Но на этот раз меня не поджидали никакие злые колючие Розы. Когда я отпер заднюю дверь и вошел, на меня пахнуло миром и покоем тех лет, когда здесь жила большая семья: отец, мать и двое сыновей. Теперь я остался один. Но воспоминания, наполнявшие все десять комнат этого дома, были еще слишком живыми, и я не пытался найти себе жилище поменьше. Может быть, когда-нибудь потом… А пока что этот дом был для меня настоящим домом во всех смыслах: это был мой дом, дом всех, кто когда-то жил здесь.

Я немного побродил по комнатам, думая о Кэтрин, о том, понравится ли ей это место, и о том, примет ли дом ее. В прошлом не раз бывало, что дом отказывался наотрез. Одна девица заявила, что выйдет за меня замуж только в том случае, если я оклею светлые крашеные стены пестрыми обоями, – и я отказался жениться на ней, к ужасу ее семейства. Поэтому теперь я в сомнительных случаях всегда советовался с домом. Один раз я с его помощью расстался с девушкой, которая начала говорить о нас с нею как о «едином целом» и отвечать на вопросы «мы». «Мы думаем, что…»

Нет, мы так не думаем.

Я знал, что некоторые считают меня бессердечным. И неразборчивым. И непостоянным. Кэтрин наверняка будут советовать не связываться с типом, ненадежным, как его стекло. Я прекрасно знал, что обо мне болтают, – но если мы с моим домом когда-нибудь решим выбрать для меня подругу на всю жизнь, мы не станем обращать внимания на болтовню.

Взломщики, укравшие мои видеокассеты, напакостили не так уж сильно. Телевизоры с видеомагнитофонами стояли в трех комнатах – на кухне и в обеих гостиных: мы с моей матерью на протяжении десяти лет жили практически отдельно.