Евгений Савицкий - Полвека с небом

• Название: Полвека с небом
• Автор: Евгений Савицкий
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1988

Пожалуй, не сыщется такого отечественного истребителя, на котором бы в свое время не летал автор этих воспоминаний. Вся жизнь дважды Героя Советского Союза маршала авиации Е. Я. Савицкого неразрывно связана с развитием и совершенствованием Военно-воздушных сил нашего государства. Бывший беспризорник, а затем рабочий цементного завода в Новороссийске, Е. Я. Савицкий в 28 лет становится командиром дивизии, а в 32 года — командиром корпуса. 3-й истребительный авиационный корпус Резерва Верховного Главнокомандования, которым в годы Великой Отечественной войны он командовал, участвовал в сражениях в небе Кубани, Крыма, Белоруссии, Берлина. В послевоенные годы маршал Е. Я. Савицкий занимал должность заместителя главкома Войск ПВО страны. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Основным способом прикрытия танковых частей оставалось барражирование над их боевыми порядками. Дело в том, что локаторы не засекали низко летящие цели, а мы не могли рисковать, допустив самолеты противника к танкам. Поэтому в воздухе висели небольшие группы истребителей, а с помощью локаторов мы быстро наращивали силы, когда возникала необходимость. Наряду с этим постоянно применялся и метод свободной охоты, позволявший переносить боевые действия на территорию противника.

Но одним прикрытием наземных войск наши задачи не исчерпывались. Мы помогали танкистам овладевать населенными пунктами, штурмовали опорные точки врага, подавляли пушечно-пулеметным огнем минометные и артиллерийские батареи, бомбили танки, вели непрерывную воздушную разведку. Танкисты высоко ценили боевую работу летчиков и в свою очередь всегда охотно помогали нам, чем могли. Если КП корпуса или передвижные командные пункты дивизий отставали от быстро продвигавшихся танковых частей, танкисты оставляли в таких случаях один-два взвода для охраны. Если требовалось срочно подготовить взлетно-посадочную площадку, навешивали на танки бороны и вместо тракторов боронили на них по нашей просьбе летное поле, а потом приглаживали землю гусеницами. Делились бензином, смазочными материалами, продуктами питания. Словом, это было не только четко отлаженное взаимодействие, но и подлинное боевое содружество, родившееся и окрепшее в совместных боях.

Вот, например, что писал по этому поводу маршал Г. К. Жуков в своих воспоминаниях:

«Основная роль в развитии наступления на фронтах после прорыва обороны противника принадлежала танковым армиям, отдельным танковым и механизированным корпусам, которые во взаимодействии с авиацией представляли собой быстроподвижной таран огромной силы, расчищавший путь для общевойсковых армий…

Танковые армии и отдельные танковые корпуса в тесном взаимодействии с авиацией стремительными ударами дробили вражеский фронт, выходили на коммуникации его войск, захватывали переправы и узлы дорог, сеяли панику и дезорганизовывали тыл противника»[16].

Естественно, слова Жукова относились не конкретно к нашему корпусу или ко 2-й гвардейской танковой армии, которую мы тогда прикрывали. Маршал давал общую оценку результатам совместной работы танкистов и летчиков. Но общее состоит из частностей. А 3 иак, так же как и танковая армия генерала Богданова, как раз и являлся одной из таких частиц, из которых составлялось целое.

Что касается Восточной Померании, то противник сопротивлялся там яростно и упорно. Работы хватало не только на земле, но и в воздухе. Вражеская авиация действовала весьма активно. Запомнился в этой связи воздушный бой возле Штеттина, который мы с моим ведомым старшим лейтенантом Е. А. Донченко начали парой, а заканчивали вместе с подошедшими на помощь звеном капитана С. П. Шпунякова и летчиками 176-го гвардейского полка.

Мы с Донченко вели парой свободную охоту, стремясь обнаружить «фоккеры» до того, как те появятся над районом боевых действий танковых частей. Самолеты эти немцы все чаще использовали не по прямому назначению, а для штурмовки наших наземных частей, и потому они, как правило, несли бомбовый груз. То же самое произошло и в тот раз. Две группы «фоккеров» шли с расстоянием в полтора километра один от другого, груженные бомбами, а сверху их прикрывали несколько «мессершмиттов». Для одной пары «яков» немцев было явно многовато. Но, несмотря на численное преимущество врага, я решил не ждать вызванного по радио подкрепления и приказал Донченко:

— Атакуем! Смотри за воздухом!

Мишенью выбрал ведущего группы, так как это при удаче позволяло нарушить не только строй противника, но и управление самолетами внутри группы. Мне повезло: «Фокке-Вулъф-190» загорелся после первых же очередей.

На выходе из атаки я услышал в шлемофоне голос Донченко:

— «Дракон»! Справа и выше два «мессера»!

— Переворот! — командую я.

Ведомый точно повторяет за мной маневр, и оба «мессера» проскакивают мимо. Донченко заходит одному из них в хвост и жмет на гашетки. Дистанция между ними не больше ста метров, и вражеский истребитель разваливается прямо на глазах. Второй куда-то исчез. Но мне сейчас не до него. На «мессерах» бомб нет; иное дело «фокке-вульфы». Используя запас высоты, я разгоняю на пикировании машину и открываю огонь по ведущему второй группы. Однако дистанция оказалась великовата и трассы лишь слегка зацепили немца. Но строй второй группы «фоккеров» тоже нарушен. А это сейчас главное. «Фоккерам» теперь не до штурмовки. Завязывается маневренный бой.

Ведомый мой, не глядя на то, что воевал недавно и боевого опыта, по существу, накопить еще не успел, держался уверенно и сумел срезать еще один вражеский истребитель. Правда, это случилось позже, когда подошло звено Шпунякова, а вслед за ним и группа истребителей капитана Н. Д. Дугина из 176-го полка.

Немцев нам в конце концов удалось разогнать, и «фокке-вульфы» отбомбились не по нашим танкам, а над своей территорией. У нас в бою потерь не было.

Немало ожесточенных воздушных схваток пришлось провести и во время боев за город Альтдамм, который немцы защищали особенно упорно. Вместе с захватом города завершилась и ликвидация группировки вражеских войск в Восточной Померании. Это произошло 20 марта 1945 года. Восточно-Померанская операция, продолжавшаяся двадцать дней, увенчалась полным успехом, и вскоре полки корпуса вновь перелетели на Одер, в район кюстринского плацдарма. Но перед этим наш 3 иак Указом Президиума Верховного Совета был награжден орденом Суворова II степени.

Разгром вражеских войск в Померании, Восточной Пруссии, Польше, а также на южном крыле советско-германского фронта неотвратимо приближал окончательный крах третьего рейха. Фашизм доживал свои последние дни. Однако руководство вермахта и часть нацистской верхушки не оставляли надежды, что правительства Англии и США в последний момент «образумятся» и, не желая дальнейшего распространения коммунизма в Европе, начнут с Германией переговоры о сепаратном мире. Ради этого они готовы были вести войну до последнего немецкого солдата. К тому же Гитлер и его клика не уставали твердить, что готовят против русских новое секретное «чудо-оружие», с помощью которого можно будет переломить чуть ли не весь ход войны.

Немецкое командование, естественно, догадывалось, что наступление на Берлин начнется с кюстринского плацдарма, и усиленно готовилось к нему. Весь март и начало апреля мы непрерывно вели воздушную разведку, стремясь иметь полное представление о том, что происходит по ту сторону передовой. Мощная система обороны противника, включавшая Одерско-Нейсенский оборонительный рубеж и Берлинский укрепрайон, была шесть раз сфотографирована на всю ее глубину, достигавшую местами 90 — 100 километров. Позже выяснилось, что немцы сосредоточили на подступах к Берлину 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и самоходных орудий, около 2000 самолетов и до 1 миллиона солдат и офицеров, входивших в состав двух групп армий «Висла» и «Центр»[17].

Авиация противника располагала в районе Берлина шестьюдесятью двумя аэродромами, большинство которых имело взлетно-посадочные полосы с искусственным покрытием. Двадцать девять из них находились восточнее, а тридцать три западнее Берлина. Помимо базировавшихся на них двух флотов — 6-го и «Райх» — противник перебросил сюда часть самолетов с Западного фронта и из Норвегии. В составе его авиационных частей появились новые модификации самолетов, в числе которых имелось до 120 реактивных истребителей Ме-262 и самолеты-снаряды[18].

И реактивные истребители и самолеты-снаряды относились к разновидностям того самого «секретного» оружия, пропагандистской шумихой вокруг которого фашисты пытались поднять боевой дух своих войск. Однако на деле они, конечно, ничего не могли изменить.

С одним из таких Ме-262 мне довелось встретиться в воздухе и даже запечатлеть его на снимке с помощью фотокинопулемета. Произошло это во время свободной охоты, на которую мы вылетели парой с ведомым Самойловым. Шли мы на высоте 3000 метров, когда справа от меня в разрывах облачности показался вражеский самолет с незнакомым мне силуэтом и двумя двигателями на плоскостях. Для бомбардировщика слишком малы размеры, подумалось мне, а двухмоторных истребителей у немцев, кроме Ме-110, не было. Да и моторы ли это? На вид что-то не очень похоже…

А загадочный самолет с блеснувшей в лучах солнца серебристой окраской успел вновь войти в облачность.

— Видел? — спрашиваю я по радио Самойлова. — Что-то мне прежде не встречалась подобная птица!

— О чем ты, «Дракон»? — удивился ведомый. — О какой птице?

Но в этот момент я вновь заметил вражескую машину и, не теряя времени на объяснения, ринулся в атаку. Однако точно нацеленная, с учетом поправки на скорость, трасса, вместо того чтобы прошить самолет противника, осталась далеко позади него. Будто скорость у немца внезапно резко возросла и стала намного больше, чем я рассчитывал.