Вилли Бредель - Братья витальеры

• Название: Братья витальеры
• Автор: Вилли Бредель
• Жанр: История

---

Клаус, находясь среди этих завербованных рыбаков, общался больше со старыми моряками, которые любили рассказывать о своих приключениях. К этим простым, прямодушным, большею частью немногословным, но не упускающим случая похвастаться людям он очень привязался. Крепко стояли они на ногах, смело и решительно выражали свои взгляды; ссоры порой решали в кулачном бою. Пожалуй, у каждого из них можно было заметить шрамы, и лишь у немногих не было увечий. У одного не хватало пальцев, у другого - глаза, у третьего - уха, а то и половины скальпа. Это было то, чем наградило их море, штормы и пираты.

Главным во всех их рассказах было пиратство, которым занимались владельцы замков на побережьях Балтики, Северного моря, по берегам рек. Они подкупали лоцманов и корабельщиков, чтобы те вели торговые суда опасными путями, где команде трудно было защищаться. Они раскладывали на берегах дезориентирующие огни, давали фальшивые световые сигналы, - ведь, если корабль выбрасывало на берег в их владениях, все, находящееся на нем, по береговому праву принадлежало им. И этих пиратов моряки отнюдь не считали бесчестными разбойниками, - тогдашние понятия допускали такие действия. Торговля на море была борьбой на море. Настоящим врагом торговцев было благородное сословие. Ютландские и голштинские графы, также как и герцоги Мекленбургский и Померанский, занимались пиратством. Сам датский король нет-нет да и отхватывал у моря прежирные куски. Сильный всегда прав, слабый всегда виноват. Побеждал смелый, и победитель снимал голову с побежденного.

Клаус поселился вместе с двадцатью восемью рыбаками в небольшой деревянной хижине. Здесь не было ничего, кроме длинных дощатых нар и стола: за ним, в лучшем случае, могли разместиться восемь человек, но пользовались им все. Запах пота, рыбы и водки, которым пропитались деревянные стены за многие годы, смешивался с новыми запахами и с едкой вонью рыбьего жира от горящего над дверью светильника. Клаус не был избалован жизнью и довольно быстро свыкся с обычаями этой компании, стал таким же грубым и выпивал по нескольку бутылок данцигского или прозрачного кислого кёльнского пива, хотя это еще и не доставляло ему удовольствия.

И все же даже такому крепкому парню, как он, в первые дни казалось, что его раздавит эта напряженная работа. Лов сельди был неимоверно тяжелым занятием. Забрасывать огромные сети и снова вытаскивать их уже с грузом пойманной рыбы - все это должны были делать человеческие руки. Шнуры сетей обдирали пальцы. Соленая вода разъедала кожу. Так и работали беспрерывно весь сезон лова. Возвращаться - это означало выгружать рыбу, доставлять ее в коптильни и на солку. И когда, наконец, наступал час отдыха, обессиленные, неумытые, они падали в мокрой одежде на нары и спали как убитые.

Тяжела была работа, сурова была жизнь в лагере виттенов. Фогты придерживались любекского права22 с его варварскими обычаями. Малейшее нарушение жестоко каралось. И наказанием служило не тюремное заключение люди расплачивались здоровьем и имуществом. Приезжая на Сконе полными надежд, люди часто покидали побережье калеками.

Очень скоро, в один из первых дней после прибытия, Клаусу представилась возможность познакомиться с фогтом Вульвекеном Вульфламом, которого все боялись из-за его необыкновенной жестокости. Свободные от лова рыбаки были собраны на суд витта. Мелле Ибрехт, девятнадцатилетний парень из Штаде, города на Эльбе, болезненный и вспыльчивый, во время ссоры в своей компании запустил пивной бутылкой в голову гамбургскому плотнику так, что тот провалялся в постели шесть дней. Фогт Вульвекен Вульфлам самолично выносил приговор. Как на особо отягчающее обстоятельство он указывал на шесть потерянных рабочих дней: Мелле Ибрехт должен был оплатить их из своего жалованья взносом в кассу витта.

Во время судебного разбирательства, которое происходило на обычном месте под липой, рядом с Клаусом стоял молодой, высоченного роста рыбак; маленькое остроносенькое лицо его было сплошь усыпано веснушками. Полный сочувствия к обвиняемому, он пробормотал:

- Раз уж сам Вульфлам вершит суд, хорошего тут не жди.

За драку Мелле Ибрехт был приговорен к лишению руки, которой бросил бутылку, и приговор предстояло немедленно привести в исполнение. Притащили деревянную колоду, и Мелле Ибрехт положил на нее руку. Палач фогта без лишних разговоров ударом топора отсек кисть. Осужденный не издал ни звука, лишь побледнел, как полотно; его перевязали, и тут же пояснили, что он может работать в коптильне за треть положенного заработка.

Клаус с трудом преодолел чувство поднимающейся тошноты. Он обернулся к длинному веснушчатому парню, который не спускал испуганного взгляда с осужденного.

- Ты знаешь фогта? - спросил Клаус.

- Кто его не знает? - ответил тот, не глядя на Клауса. - У нас дома, а я из Штральзунда, некоторые дрожат, едва услышав его имя. - Молодой штральзундец посмотрел Клаусу в лицо и продолжал глухим голосом: - Ужасное семейство. И богаты, неисчислимо богаты. Они владеют восемью коггами, весь Штральзунд у них под пятой. Старый Вульфлам - свой человек у герцогов Померании и Рюгена. Да и у самого короля Дании.

Приговор был произнесен и приведен в исполнение; люди медленно расходились. Клаус и веснушчатый не спеша спускались к морю.

- Такова воля провидения, - пробурчал штральзундец.

- В чем воля провидения? - переспросил Клаус и усмехнулся, невольно связывая эти слова с только что свершившимся приговором.

- В том, что его зовут Вульфламом23.

- Как, как? Что ты хочешь этим сказать? - И Клаус взглянул на своего спутника, который, погруженный в думы, шагал рядом с ним.

У него были совершенно белые, выгоревшие на солнце волосы, маленькие, очень светлые голубые глаза. Он был необыкновенно высок, и голова его казалась небольшой, длинные руки болтались, словно грабли. Как это часто бывает с высокими людьми, он сутулился и казался неуклюжим. Парень не ответил на вопрос Клауса, и тот сказал:

- Послушай, а что, если я - друг фогта или, чтобы заслужить его благосклонность, передам ему твои слова?

Долговязый парень остановился, словно громом пораженный, побледнел и в самом деле задрожал. Широко раскрытыми глазами он уставился на Клауса и долго не мог произнести ни слова.

Клаус, увидев, как подействовали его слова, даже пожалел парня. Он принялся успокаивать товарища: он никому ничего не скажет, конечно нет, он же не доносчик.

- Нн-о... бог мой... я... я же ничего... ничего плохого не сказал.

Клаус дружески положил ему на плечо руку и ответил:

- Я советую тебе быть поосторожнее в будущем, раз уж этот фогт такой волк!

Клаус и Герд Виндмакер, как звали долговязого парня, вместе пошли домой. Они стали неразлучными друзьями.

Над морем свирепствовал норд-ост. Неслись темные, причудливо изорванные облака. Все огни на побережье были потушены. Вокруг царила кромешная тьма. Рыбаки, которые из-за непогоды не могли выйти в море, теснились в пивной, и обрывки их монотонного пения доносились оттуда. Обнюхивая землю, между хижинами рыскали голодные собаки. Иногда доносились глухие звуки рога: это сторожевые побережья предупреждали моряков, находящихся в море.

Клаус в одиночестве сидел на камне на берегу, у его ног с глухими ударами разбивались высокие волны. Герд был в море. В такое ненастье не было никакой возможности пристать к берегу. Может быть, их унесло далеко-далеко. Может быть, они стали уже добычей шторма. Когда у друзей выдавалось несколько свободных часов, они вдвоем сидели на этом месте. Клаус и Герд были хорошими пловцами и часто в спокойную погоду уплывали далеко в море. Это было для них лучшим отдыхом.

Клаус смотрел на бушующее море, прислушивался к штормовому ветру. Герд был там, и ему надо было бороться с могущественной стихией. Несмотря на все опасности, он чувствовал бы себя гораздо лучше вместе со своим другом на корабле, чем здесь на берегу, в одиночестве, полный тревоги, бессильный помочь ему, ожидающий, надеющийся.

И тут он заметил у ближайшей хижины, где жили восемь олдерменов, какие-то темные фигуры. Сначала он подумал, что это кто-нибудь из олдерменов пытается добраться до своих нар. Потом по четким контурам силуэтов он догадался, что это люди в доспехах. Ага, значит, соглядатаи или слуги фогта. Что нужно им в такой поздний час и в такую непогоду в хижинах? Случилось какое-нибудь несчастье? Кого-нибудь хотят арестовать? Клаус неподвижно сидел на своем камне и наблюдал. Пригнувшись, крадучись двигались эти люди, тревожно озирались по сторонам. Их было трое. Один исчез в хижине. Клаус хотел было направиться туда и посмотреть, что бы это значило, но остался. Какое его дело, что там происходит? И тем не менее поведение этих трех облаченных в доспехи людей вызывало подозрение. Что, если они замышляют какую-нибудь подлость?.. Клаус забеспокоился. Потом снова сказал себе: "Слуги фогта лучше всех знают, что тут нечем поживиться. Главная выплата будет после окончания лова..." Прежде чем Клаус окончательно решил, идти ему туда или не идти, тень выскользнула из хижины, и все трое вдруг исчезли так же неожиданно, как и появились.