Стеф Свэйнстон - Год нашей войны

• Название: Год нашей войны
• Автор: Стеф Свэйнстон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19754-0

Дебют Стеф Свэйнстон в литературе оказался невероятно успешным. Увлекательный и совершенно нетрадиционный для жанра фэнтези роман получил не только признание у читателей, но и высочайшую оценку критиков и в 2005 году был удостоен премии Crawford, а также вошел в число номинантов премии John W.Campbell, присуждаемой лучшим авторам, пишущим в жанре фантастики и фэнтези.

В мире, созданном автором, обитает раса крылатых людей, не умеющих летать, и раса людей, которые живут среди холодных горных пиков. А еще есть бессмертные, в чью задачу входит оберегать простых обитателей Четырехземелья от безжалостных Насекомых-убийц размером с пони, ибо эти жуткие твари пожирают людей и пядь за пядью захватывают земли. Война с ними длится уже две тысячи лет, но вот наконец происходит событие, которое, возможно, станет началом конца затянувшейся битвы. Над полем боя возникает мост — вернее, половинка моста, ведущего в никуда...

---

Молния что-то сказал Свэллоу, все еще находившейся на берегу, и она тут же скинула свои стальные поножи и поспешила к лодке — к счастью, не к той, где находилась Ата. Гончий нес Сиан. Сам Молния снял шелковую тетиву со своего огромного лука, поднял его над головой и тоже вошел в воду. Их отход прикрывали несколько последних ондинцев.

Шесть лодок были так забиты людьми — примерно по семьдесят человек в каждой, — что всем приходилось стоять. Гребцы вынули весла из уключин и теперь работали ими в гэллейнской манере. Благодаря их мастерству ни одна из лодок не перевернулась, и маленькая флотилия медленно приближалась к кораблю.

Побережье было оставлено Насекомым.

Казалось, обратный путь занял целую вечность. Я видел, как Насекомые расчленяли тела, лежавшие на песке. Один из них просунул голову под труп и перевернул его, а двое других, вцепившись жвалами в руки, разорвали тело на части.

Меня трясло.

Молния может вернуть мне шприц. У корабельного врача должно иметься немного лекарств — в смысле наркотиков, — которые остановят мою агонию. Я сказал себе: Янт, не будь таким безвольным сукиным сыном. Я прекратил бессмысленную борьбу с сотрясавшей меня дрожью, расслабился, и она полностью охватила все мое существо.

Когда Свэллоу взобралась по веревочной лестнице и неловко перегнулась через борт, я подскочил к ней и помог спуститься на палубу. Она выглядела ужасно нелепо с намотанной на шею светло-зеленой мантией и выглядывавшим из лифа платья маленьким кинжалом.

Я обнял ее.

— Что случилось с твоим поместьем? — спросил я.

— Мое поместье! — воскликнула она, из ее глаз брызнули слезы. — Оно кишит Насекомыми! Боже правый! Насекомые захватили всю империю, и теперь, чтобы спастись, нам придется вечно обитать в море!

— Рейчиз, Хасилит и Равнинные земли все еще держатся, — попробовал я ее подбодрить. — Свэллоу, ты должна быть сильной.

Обняв девушку одной рукой, я, чтобы успокоить ее, рассказал о приказе императора, и все это время мокрые солдаты один за другим поднимались на борт «Буревестника».

Молния стоял на корме и продолжал методично расстреливать оставшихся на побережье Насекомых. Никакой другой лучник не смог бы поразить цель на таком расстоянии. Он не прекращал стрелять до тех пор, пока Ата не скомандовала поднять якоря, после чего мы начали постепенно удаляться от кишащего Насекомыми берега.

Сейкер подскочил к Ате, занявшей свое место у штурвала.

— Вернись обратно, — рявкнул он.

Она ударила кулаком по компасу и выругалась, после чего искоса взглянула на Молнию.

— Побереги стрелы.

— Если я не смогу спасти Микуотер, то лучше погибну на этом берегу!

— О, заткнись. У тебя еще будет прекрасный шанс расстаться с жизнью, когда мы окажемся в Лоуспассе.

— Лоуспасс? Ата…

— Я хочу стать Атой Туманом. Восемьдесят кораблей будут ждать нас у Шелдрейк-Пойнта сегодня вечером. На борту у них солдаты, жаждущие славы под предводительством Торнадо, нашего непобедимого воина.

Молния указал на толпу позади себя.

— Перед тобой тринадцатая дивизия Ондинского фюрда. Это отборная пехота, хотя и сильно потрепанная. Надеюсь, ты взяла моих лучников, которых я посылал тебе на помощь? Их достаточно, чтобы поддержать хасилитских стрелков? А то у них не их арбалеты, а сущее наказание, которое годится только для ближнего боя.

— Твои лучники на кораблях основной эскадры, а кроме того, в моем распоряжении десять тысяч солдат из Моренции плюс те, кто самостоятельно добрался до моего острова. Они напрасно сочли его подходящим убежищем…

— Понятно.

— Сейкер Молния, ты у меня в долгу.

Он взглянул на Ату с нескрываемой ненавистью, но потом взял себя в руки и подчеркнуто официально поклонился.

— Да, — мрачно изрек Молния. - Это так.

Сиан не отходила от Свэллоу — замерзшая и напуганная, она вцепилась в нее своими худенькими ручонками и не говорила ни слова. Свэллоу сидела рядом со мной на палубе, вытирая слезы намокшими красно-коричневыми крыльями. Когда она погладила меня по руке, я выдавил из себя улыбку и сжал ее ладонь.

— Что с тобой такое? — спросила она.

Она привыкла видеть меня изможденным, но не настолько разбитым.

— Его тошнит, — вместо меня ответила Ата. — Слушай, когда твои уроды в доспехах наконец уберутся от этого чертова компаса?

— Его укусили?

— Да кому он нужен, миледи?

Я отвернулся. Если бы не эта отвратительная слабость, я пошел бы и вмазался. Круг больше не рвался, значит, все остальные эсзаи живы, и Фехтовальщик продолжает удерживать Хасилит. Я подумал об аллее Роул, Нидл-Парке, доках Восточного берега — и обо всей прекрасной, качественной дури, которую там продают в любое время дня и ночи подростки, у каждого из которых есть за пазухой острый нож. Низкие голоса заскаев, темные силуэты на перекрестках или открытый с помощью отмычки ящик в полевом госпитале, полный пузырьков с лекарствами. Что-нибудь, только бы облегчить эти муки.

— Его ломает, — невозмутимо сообщила Ата. Лучник демонстративно изучал пенный след за кормой. Ата посмотрела на меня с таким выражением, будто я являл собой существо, недостойное даже презрения, которому для полной моральной деградации не хватает лишь стать объектом для всеобщих насмешек.

— Я думала, — продолжала она, словно бы размышляя вслух, — что смерть — худшее зло, потому как, будь иначе, эсзаи бы умирали. Я и предположить не могла, что кто-то из них предпочтет жизнь, подобную смерти.

Это было уже слишком. Что она могла знать? Я попытался встать, но мне удалось лишь подняться на колени. Я судорожно вздохнул, мучаясь рядом с душившим меня океаном. Попытался удержаться на плаву.

— Вестник совсем плох, Молния, — пробурчала Ата. — Надеюсь, тебя не постигнет та же участь.

Провалился в пучину.

Я лежал на койке, трясясь и извиваясь. Как только меня начинало в очередной раз скручивать, я принимался скрести и царапать грубый деревянный пол. Свэллоу достался пациент не из легких, ибо, пребывая в сознании, я орал на нее на десяти разных языках.

— Прекратите этот кошмар! Мне надо быть сильным! У нас мало времени!

— Тихо, Янт.

— Осталось всего три недели!

— Ты обезумел… Он был рядом с Туманом, не так ли?

— Да. — Голос Молнии. — И это стало для него страшным открытием — то, что эсзаи тоже умирают.

— Но почему я не могу понять ни слова из того, что он говорит?

Я очнулся в тишине. В каюте было темно. Я сунул сложенные ладони между коленей, но позу менять не решился, лишь немного расправил одно из крыльев и накрыл им свое трясущееся тело. Я никак не мог сообразить, где нахожусь.

Наконец более догадливая часть моего сознания подсказала, что я застрял посреди океана, похожего на расплавленную смолу, поверхность которого почему-то отражала одновременно тысячи лиц. Целое стадо сине-серых слоников на журавлиных ногах скакали по моей подушке. Я поймал одного из них, и он начал бродить по моей руке, как маленькое Насекомое.

— Не могу поверить, что солнце опять когда-нибудь взойдет, — прозвучал голос.

Я с огромным трудом повернул голову, чувствуя корку там, где на лице запеклась рвота. Авианский солдат сидел, скрестив ноги, на полу, на его лицо падала тень. Гончий в своем длинном, навощенном плаще стоял у иллюминатора и смотрел куда-то вдаль. Он был похож на лунатика.

Солдат приделывал к стрелам оперение, видимо, ощипав перед этим не одного гуся. Стрелы были острыми, словно шило, благодаря чему легко пробивали панцири Насекомых, и, кроме того, по всей длине были усеяны толстыми шипами, чтобы нанести тварям как можно больший ущерб.

В каюте непрерывно что-то скрипело. Лампа, свисавшая на цепи с низкого потолка, раскачивалась, и ее тень металась по стенам и полу. Ее желтый свет перемешивался с кроваво-красными отблесками, словно бы исторгнутыми болезненной галлюцинацией, которые врывались в каюту через иллюминатор.

— Когда Бог вернется к нам, — проговорил Гончий, — он будет потрясен. — В его голосе прозвучал мрачный юмор.

— Если он вернется завтра, это будет спасением.

— Возможно, и так. Возможно, и так. Говорят, что он печется о Четырехземелье, несмотря ни на что. Вполне вероятно, это и есть то пришествие, которого так ждут бессмертные.

— Бог прекратил бы эту войну, даровав нам спокойствие и процветание. То, что происходит сейчас, вовсе не похоже на долгожданный мир.

Они мечтали о пришествии Бога, поскольку больше не верили в Замок. Терзаемый яростью, душевными и физическими муками, я молча теребил одеяло. Целое тысячелетие Замок сдерживал Насекомых и обеспечивал нерушимую целостность Круга. Теперь равновесие нарушено, повсюду Насекомые, и все это по моей вине.

— Я сомневаюсь, что даже император знает, как спасти Четырехземелье. Думаю, рано или поздно он тоже оставит нас.