Чез Бренчли - Башня Королевской Дочери

• Название: Башня Королевской Дочери
• Автор: Чез Бренчли
• Жанр: Научная Фантастика

---

"Д'Эскриве мог бы и предупредить своих товарищей, - раздраженно подумала Джулианна. - Мог хотя бы сказать о нас нескольким, чтобы слух распространился сам собой..."

Впрочем, молодые люди пришли в себя довольно быстро. Те, кто стоял ближе всех к девушкам, улыбнулись, поклонились, уступили дорогу и жестом предложили пройти; остальные, слишком хорошо воспитанные, чтобы разглядывать их в упор, ограничились взглядами искоса. Умолкший было разговор возобновился, став, однако, спокойнее и тише.

Они дошли до самого центра малого зала; Джулианна уже не вглядывалась в каждое лицо, отчаявшись найти д'Эскриве. Она больше рассматривала колонны и крышу, выгнувшуюся так высоко, что свет факелов не достигал ее; про себя девушка подумала, что в любом другом замке этот зал стал бы главным, а не малым. А здесь название было верно; обитателям Рока он наверняка представлялся каморкой, пригодной разве что для детских игр, и за неимением детей отданной молодым людям для развлечений, центром которых стала на сегодня Джулианна.

Подумав так, она отвела взгляд от темного и едва различимого свода и обнаружила, что стоит перед огромным камином. Он был размером с замковую дверь; стены потемнели от копоти, но огня внутри не было - слишком уж жаркое выдалось лето. Вместо дров в камине стоял маленький столик, окруженный стульями; в нише висела лампа, а на столе стояло вино и знакомые серебряные кубки. Позади стола стоял Антон д'Эскриве. Он поклонился, поймал взгляд Джулианны и улыбнулся, выпрямляясь.

- Добро пожаловать, мадемуазель Джулианна и мадемуазель Элизанда. - Он поклонился чуть менее глубоко. - Не окажете ли вы мне честь? Я подумал, что вам, наверное, будет приятнее сидеть в стороне от всей этой суеты; мои собратья временами бывают излишне шумливы.

- Сьер Антон! - Ее неудовольствие превратилось в смех. - Я прошу у вас прощения. Я уже начала думать, что вы забыли о своем приглашении.

- Ну что вы, мадемуазель! - Он отодвинул стул и усадил Джулианну; Элизанда устроилась напротив, а сам рыцарь - между ними. По его знаку Маррон поспешно наполнил кубки, а потом отступил к стене.

- Где же обещанное... представление, сьер Антон? - Джулианна не сказала слова "менестрель", чтобы не раскрыть Элизанде своего сюрприза.

- По-моему, оно сейчас начнется, мадемуазель. Прислушайтесь...

На зал вновь опустилось молчание, на этот раз иное. В тишине Джулианна услышала негромкий звон мандолины.

Рыцари вокруг разом зашевелились, рассаживаясь за длинными столами. Джулианна вытянула шею, чтобы через их головы посмотреть туда же, куда все. Да, это был менестрель: бородатый человек средних лет, пестро одетый, на ходу извлекающий из мандолины мелодичные звуки. Он медленно прошел между скамьями к освободившемуся у камина пятачку и остановился прямо перед девушками. Джулианна подумала, что д'Эскриве усадил их тут не только для того, чтобы уберечь от шума.

Элизанда тоже завертела головой, высматривая источник музыки. Джулианна не сводила с нее глаз, пытаясь понять, какое впечатление произвел сюрприз на ее подругу. Результат ее скорее озадачил, нежели обрадовал: она почти испугалась, заметив, что Элизанда напугана.

Какое-то мгновение Элизанда была неподвижна, однако потом ее взгляд нашел менестреля. Тут она повернулась, медленно выпрямилась и замерла, сложив руки на коленях и глядя на стол перед собой. Вуаль скрывала лицо девушки, но поза ее не свидетельствовала ни о каком удовольствии. Тут была что-то другое, личное, какая-то тайна; быть может, какой-то менестрель появился в ее жизни не к добру? А может, она была знакома с этим менестрелем; они могли встречаться на дороге, и встреча эта могла окончиться печально для Элизанды?

Что ж, решила Джулианна, какова бы ни была правда, она выяснится позже. Ей было жаль, что ее сюрприз не принес Элизанде радости, но люди, хранящие такое количество тайн, не должны жаловаться, если попадают в неприятные ситуации из-за неосведомленности окружающих. Джулианна отхлебнула вина, чинно прикрыв бокал вуалью,, дабы не ранить ничьих чувств, и постаралась не думать об Элизанде и ее секретах.

Честно говоря, это оказалось несложно. Возможно, менестрель не был знаменит, но его руки и голос были наделены поистине волшебным даром. Он извлек из мандолины воинственный аккорд и запел песню, известную всем окружающим, включая даже Джулианну. Вообще-то говоря, музыка Чужеземья редко приживалась в Марассоне: в Империи было слишком много строгих ценителей, считавших свою родину источником всех искусств. Однако этот старый мотив был известен каждому воинственному мальчишке от Марассона до самого Аскариэля. В песне говорилось о великой войне, в которой были захвачены Святые Земли и возникло Чужеземье; менестрель вел мелодию чистым баритоном; вскоре к его голосу присоединился мощный хор рыцарей, и ритмичная песня в исполнении глубоких мужских голосов заставила Джулианну затрепетать.

Песня окончилась торжествующим победным криком. Рыцари аплодировали громко и долго, хотя Джулианне показалось, что они хлопают не только менестрелю, но и себе самим. Да и он хлопал им, поворачивался, кланялся и улыбался.

Наконец менестрель поднял руки, призвав всех к молчанию.

- Господа, дамы! - Отдельный поклон в сторону камина, где Элизанда сжимала в руках бокал (все-таки она встречалась с менестрелем раньше!) - Песня может повести в бой и храбреца, и труса; она может внести любовь в сердце женщины и мужчины, конечно, тоже, - добавил он под общий смех. - Но музыка многому может научить нас, и эти уроки не всегда бывают радостны. Если мне будет позволено, я спою вам пастореллу своего собственного сочинения. Это небольшая грустная песня, которой вы никогда не слышали раньше. Она называется "La Chanson de Cireille".

При этих словах из груди Элизанды вырвался вздох. Джулианна мгновенно повернулась к подруге, но та снова замерла, обратив взгляд на менестреля. Ее глаза горели - яростью, как показалось Джулианне, хотя проклятая вуаль мешала рассмотреть яснее.

Менестрель заметил это и низко, неторопливо поклонился их столу.

- Она называется "La Chanson de Cireille", - повторил он, встретившись глазами с Элизандой, - а меня, ее автора, зовут Радель.

Его пальцы пробежали по струнам мандолины, извлекая из нее странные резкие аккорды, резанувшие ухо Джулианне. Менестрель запел:

Я вышел на край вожделенной земли,

Прошел по реке между горных вершин,

Прошел мимо замка, что мертв и покинут,

Ворот, что рассыпались, башен, что пали.

За замком был сад, в изобильи плодовом,

Плоды устилали собою всю землю,

И некому было поднять и собрать их.

Я юн был и глуп был, я был безрассуден,

Я яблоко взял и вкусил его сладость.

И пели вокруг меня дивные птицы,

И воды плескались в размеренном ритме,

Сквозь лес меня звал сей напев в сад укромный,

В высоких стенах, за закрытою дверью.

Сквозь щели ворот мне видны были розы,

И маки, и дева, что с песней рвала их

И голос ее был речным и был птичьим,

Слова же той песни горчили тоскою:

"О, куда ты ушел, на кого нас покинул?

Жесткосердный, нас бросил и предал, и сгинул.

Ты обманул нас, обеты и клятвы нарушив,

Имя твое, как проклятье, останется в душах".

Я звал эту деву - она не слыхала.

Я честью поклялся, что зла не замыслю,

Любимый покинул прекрасную деву,

Я жаждал любить ее, оберегая.

Пусть стены высоки - они одолимы,

Мне под ноги древо подставило ветви,

Я встал меж шипов ежевичных свирепых

И снова позвал, но не слышал ответа.

В саду не цвело ни единого мака,

Земля заросла только терном бесплодным.

Здесь не было девы, здесь только гнездилось

Одно одиночество вкупе со скорбью,

И тут я запел, как вернувшийся рыцарь:

"О, зачем ты ушла, отчего не дождалась?

Долг позвал меня прочь, и тропа затерялась.

Я оставил тебе свое имя, ты украла его, как вор.

Я оставил тебе любовь, ты ее обрекла на позор".

Джулианна ждала еще одного куплета, завершения, ответа на страшные обвинения песни, однако раздался только всхлипывающий звук струн, приглушенных ладонью музыканта. Менестрель склонил голову и умолк.

Джулианна снова посмотрела на Элизанду и увидела, что глаза подруги поблескивают. Она так и не поняла, что это - гнев или слезы.

Негромкое бормотание в толпе только подчеркивало тишину. На этот раз аплодисментов не было - да Радель и не ждал их. Через минуту он поднял голову - не слезу ли заметила Джулианна на его щеке, над темной бородой? - и вновь опустил руку на струны.

На этот раз он запел балладу, старую историю о двух братьях, которые любили друг друга, но честь заставила их биться между собой, пока оба не пали бездыханными. Про себя Джулианна порадовалась, что у Элизанды есть время прийти в себя. Но этот человек, Радель, был сущим дьяволом по части выбора песен - или же дьявол затаился тут в камине: Джулианна заметила, что д'Эскриве побледнел и застыл, остановив на менестреле взгляд глаз, казавшихся сейчас бездонными ямами. Стоявшему позади него Маррону тоже было неуютно, он то смотрел на хозяина, то отводил глаза. Джулианна с трудом могла вздохнуть; больше всего ей хотелось схватить Элизанду за руку, выскочить из зала и убежать подальше от этих непонятных тайн.