Томас Бриджер - Маленький большой человек

• Название: Маленький большой человек
• Автор: Томас Бриджер
• Жанр: Вестерн

---

И еще одна причина помогла мне так легко и быстро стать своим в индейском племени. Никто из краснокожих даже вспоминать не хотел об инциденте с караваном. Как нам уже известно, мой брат Билл так и не сообщил в Форте-Ларами о происшедшей кровавой стычке. Солдаты не пришли, и шайенам нечего было волноваться по этому «поводу. Их беспокоило совсем другое, то, что, перепившись, они едва не перебили друг друга. Для шайена нет худшего преступления, чем убить другого шайена. И пьянство никого не извиняло. Такое убийство не прощалось. Виновный никогда больше не мог выкурить трубку, никто не смел прикасаться к посуде, из которой он ел; как правило, его вообще изгоняли из племени.

Вам может показаться, что я кое в чем приврал. Но сначала дослушайте, а потом уж судите. Так вот, когда я описывал пьяную бойню в караване, вы наверняка решили, что кто-то из индейцев действительно погиб. По-моему, я рассказал, хотя, может, и забыл, о том, как Большая Кость так треснул по затылку Седую Голову, что у того брызнули мозги. И представьте себе мое изумление, когда в первое же утро, встреченное мною в лагере шайенов, я увидел Седую Голову живым и здоровым, разве что еще более уродливым, чем раньше. Я чуть шею себе не свернул, пытаясь разглядеть на его затылке страшную рану. Но там не оказалось даже запекшейся крови!

Теперь вы, надеюсь, поймете, почему никому из детей и в голову не пришло, что я их разыграл со своей торчащей из задницы стрелой. Индеец всегда охотнее поверит в чудо, чем в то, что его, попросту говоря, надули.

Глава 4. ОХОТА НА АНТИЛОП

Быть мальчиком среди шайенов оказалось не так уж плохо. Меня никогда ни за что не пороли, а только говорили: «Люди так не поступают». Как-то один мой знакомый по имени Койот громко рассмеялся, раскуривая трубку своего отца. Причина столь неуместного веселья была крайне проста: ему на живот села муха и быстро поползла вперед, щекотно перебирая лапками. Но приличия оказались нарушены, причем довольно грубо. Что бы вы сказали, например, если бы ваш белый сын громко пукнул в церкви? Так вот это примерно то же самое. Отец провинившегося отобрал у него трубку и сказал:

— Из-за твоей несдержанности мне весь день придется не курить, чтобы не вызвать недовольства теней предков. Ты — человек и принадлежишь к племени людей, а ведешь себя, как какой-нибудь пауни.

После этих слов Койот ушел в прерию и слонялся там всю ночь, скрывая свой позор.

Если ты шайен, то просто обязан делать все правильно. Младенец не смел заплакать просто потому, что ему больно или обидно: его голос мог выдать все племя врагу. Матери развешивали импровизированные люльки на кустах в некотором отдалении от лагеря, и их отпрыски могли тренировать свои легкие сколько угодно, однако рано или поздно понимали, что, пока они кричат, к ним никто не подойдет, и затихали. Девочек учили не хихикать по каждому поводу. Я сам видел, как Мелькающая Тень строил своих дочерей перед палаткой и рассказывал им смешные истории, да так забавно, что можно было лопнуть от хохота. Маленькие индианки прекрасно знали, чего от них ждут, однако, не в силах сдержаться, сначала смеялись, затем фыркали, потом просто улыбались, но под конец достигали такого совершенства, что могли выслушать любую байку с абсолютно каменными физиономиями. Нет, про себя они могли веселиться сколько душе угодно, вот только показывать это запрещалось.

Другим наукам детей не учили, и никакой школы не было и в помине. И в самом деле, им же никогда не приходилось читать или писать на своем языке! Если кого интересовала история племени, он просто подходил к какому-нибудь старику и спрашивал. Цифры ограничивались пальцами, а когда надо было, к примеру, передать число выслеженных вражеских воинов, говорили примерно так: «У Быстрого Ручья я видел ютов. Их столько, сколько стрел выпустил Широкий Пояс прошлым летом в призрак антилопы». Эта история всем была прекрасно известна, и каждый шайен мог довольно точно оценить силы неприятеля.

Шайены верили, что их животные тоже шайены. «Скажи своему коню, — не раз слышал я от Красного Загара, — что все племя говорит о его храбрости. Поведай ему истории о самых отважных конях и их подвигах, чтобы он брал с них пример. Расскажи ему все о себе. У мужчины не должно быть секретов от своего коня. Мужчина может скрывать что-то от брата, друга или жены, но он и его конь обязаны знать друг о друге все, ведь если они погибнут вместе, им скакать по Воздушной Дороге между небом и землей».

Но вся беда в том, что, разговаривая с этим тупым животным, я чувствовал себя последним идиотом. Горе белого человека в том, что он слишком много думает. Для индейца же творить всякие несуразности только нормально. Вы жестоко разочаруетесь в индейце, если он не станет говорить со своей лошадью. Но для белого, даже в десятилетнем возрасте, это уже перебор.

Вы, надеюсь, понимаете, что я просто не в состоянии воссоздать в своем рассказе каждый день своей жизни среди краснокожих? Вот и отлично. Скажу честно, мне потребовалось несколько месяцев, чтобы научиться ездить верхом, и примерно столько же, чтобы безупречно управляться с луком и стрелами. Но сейчас мне хотелось бы вернуться к тому самому первому утру и разбудить Старую Шкуру, о котором мы, похоже, уже позабыли.

Так вот, он проснулся и тут же развил бурную деятельность. Той ночью ему приснилась антилопа, что предвещало охоту и требовало особого ритуала.

Вечером вождь поднялся вверх по течению ручья ярдов на триста и там поставил маленький типи, напоминавший наши игрушечные, но достаточно вместительный, чтобы находиться в нем в сидячем положении. С закатом Старая Шкура забрался внутрь и просидел там до рассвета, общаясь с богами и творя заклинания.

Пока он был этим занят, любой шайен мог подойти к типи и, громко вскрикнув, ударить по нему палкой, что символизировало облаву на антилоп, или же бросить на колдовское убежище вождя клочок антилопьей шкуры, желая хорошей и обильной охоты.

Все племя было при деле, чем немедленно воспользовались юты: промчавшись через лагерь на всем скаку, они не смогли увести лишь тех лошадей, что были привязаны хозяевами непосредственно у своих палаток.

На следующее утро Старая Шкура покинул свое таинственное убежище. Он казался рассеянным, взгляд его блуждал по прерии далеко за пределами лагеря. В руках вождь держал два коротких черных шеста с обручами на концах и украшениями из перьев ворона. Он пошел вперед, и все мужчины, женщины, дети и собаки, вытянувшись в линию, двинулись за ним.

Я уже рассказывал вам об антилопах. Могу лишь повторить, что они могут бегать со скоростью мили в минуту, словно их приносит и уносит ветер.

Лишь одно мешает этому быстрому зверьку дожить до преклонного возраста: он любопытен. Покажите антилопе что-нибудь шевелящееся, и она не сможет устоять. Таково и было назначение странных шестов с обручами, прозванных шайенами «антилопьи стрелы». Но качающиеся приманки действовали гораздо надежнее стрел, поскольку промаха не давали: животные подходили к ним на самоубийственно близкое расстояние. Естественно, краснокожие объясняли это магией своего вождя.

Все мы, кроме полуслепой старухи и одного невесть на что рассердившегося воина, прошли за Старой Шкурой около трех миль. Наконец вождь остановился и сел на землю. Свой цилиндр он оставил в лагере, и теперь на его голове красовались два орлиных пера. Перед ним выстроились незамужние женщины, он выбрал двух самых крепких и передал им черные шесты. Одна из девушек была невообразимо толста, а другая, просто пухленькая, имела странное круглое лицо с совершенно смазанными чертами.

Идея заключалась в том, что толстуха должна приманить самых жирных антилоп.

Мужчины вскочили на немногих оставшихся лошадей, а мы встали полукругом за спинами вождя и его охотниц. Вскоре в четверти мили от нас мелькнул рогатый силуэт, и всадники, разделившись на две группы, поскакали вперед.

Только тут я заметил, что охотницы держат шесты буквой «V», и каждая группа поспешила в направлении, указываемом ее сторонами, обходя антилоп с флангов.

Как вы полагаете, что сделали вилорогие зверюшки, когда на их мирно резвящееся стадо с двух сторон налетело по десятку истошно вопящих шайенов? Сначала они повертели головами, потом застыли, как изваяния, словно смертельно оскорбленные подобной наглостью, а затем вожак стада коротко дернул белым коротким хвостиком и, постепенно ускоряя бег, двинулся вперед, туда, где восседал на своем красном одеяле Старая Шкура.

Ветер трепал перья на концах черных шестов и в волосах вождя. Шайены как каменные стояли довольно далеко друг от друга, но бедным животным и в голову не пришло прошмыгнуть между ними, качающиеся приманки очаровали их и лишили всяческой осторожности.

Весь горизонт затянуло пылью, стук копыт приближающегося стада нарастал. Три сотни ярдов были покрыты антилопами, скакавшими плотной массой, голова к голове. Не прошло и минуты, как они оказались в живом загоне, стенами которого были мужчины, женщины, дети и собаки, ставшие вдруг удивительно разумными и послушными: они тоже пришли за мясом, они тоже были шайенами.