Томас Бриджер - Маленький большой человек

• Название: Маленький большой человек
• Автор: Томас Бриджер
• Жанр: Вестерн

---

Скрываясь за своей импровизированной баррикадой, я снял рубаху, скатал ее в шар размером с мою голову, плотно нахлобучил на него шляпу, затем поднял воротник куртки, а саму ее надел так, что верхняя пуговица застегнулась как раз над моей втянутой в плечи головой. Тряпичный шар со шляпой венчали всю эту композицию, делая меня на несколько футов выше.

Потом я встал во весь рост и медленно пошел вперед, различая дорогу в щелку между пуговицами. Надеялся я лишь на то, что и им известна легенда о Маленьком Человеке, великом шайене. Конечно, они могли сначала утыкать меня стрелами, как ежа, а только потом сообразить, что к чему, но выбора у меня не было.

Команчи продолжали приближаться, однако медленнее, явно заинтересовавшись странным противником. «Сейчас начнется», подумал я и едва не упал, споткнувшись о тело одного из Уилкерсонов, лежавшее лицом вверх с двумя стрелами в груди. Моя фальшивая голова покачнулась, упала и покатилась по земле, причем шляпа с нее так и не слетела.

Команчи замерли. «Ага, — подумал я, — попались, сукины дети! Клюнули!» И я запел боевую песню Маленького Человека.

Но я поторопился с выводами. Один из воинов внезапно выехал вперед, поднял тряпичную голову острием короткого копья, тщательно осмотрел ее и отбросил в сторону.

Так я попал в плен.

Не стоит считать мою выходку ошибкой. Если бы не она, меня бы неминуемо убили вместе с остальными. Кроме того, я вынес для себя весьма полезный урок: никогда не пытайтесь обмануть индейца, уже имевшего дело с белыми. А команчи уже сорок лет хозяйничали на дороге к Санта-Фе.

Обращались они со мной неплохо, собираясь, насколько я помню, обменять меня на ружья или что-то там еще, а пока приставили к лошадям, чем я и воспользовался. Однажды ночью я украл у них лошадь и удрал. Скачка была бешеной и тяжелой, под утро бедное животное пало, и я продолжил путь в Нью-Мексико пешком. В самом конце лета я добрался до Таоса, что в горах к северу от Санта-Фе. Я не сразу сумел понять, что здесь действительно живут, и страшно обрадовался, увидев наконец хижины поселка оседлых индейцев, или пуэбло-индианс, как их тут называли, хотя до сих пор и не относился с большой симпатией к краснокожим, жившим здесь с незапамятных времен и обрабатывавшим землю из поколения в поколение. Перед ними лежал весь мир, а они упорно копошились на своих крохотных наделах, выращивая бобы. Команчи, навахо и апачи часто тревожили эти места, поскольку дикие индейцы не любят своих ручных собратьев.

Чуть дальше лежал город белых, и я отправился туда. Можете представить себе, как я выглядел после недель скитаний по пустыне и горам. У первого же колодца я напился, закрыв глаза, чтобы не видеть в бадье своего страшного отражения.

Таким вот чучелом я и подошел к одному из крайних домов и, заглянув в прохладный сумрак распахнутой двери, крикнул:

— Эй, есть кто живой?

Из темноты возник парень моих размеров (я имею в виду рост) с пшеничными усами и мускулатурой буйвола, окинул меня задумчивым взглядом и почти ласково сказал:

— Шел бы ты отсюда, грязный сукин сын!

Я не замедлил исполнить его просьбу, так как вид у него был чертовски внушительный. Чуть позже один мексиканец, у которого я выклянчил немного еды, сообщил мне, что мне повстречался «сам сеньор Кит Карсон 6». Раз так, я его не осуждаю.

Через день-два я добрался до Санта-Фе, раскинувшегося в зажатой со всех сторон горами долине. По улицам ходили мексиканки в ярких платьях и с голыми плечами, пуэбло-индианс торговали всякой мишурой, а мимо них высокомерно шествовали юты в своих неизменных красных одеялах; испанские ковбои в широкополых шляпах и плотно облегающих кожаных штанах сидели в теньке, цедя сквозь зубы тягучие слова и сплевывая на землю намокшие кончики длинных тонких сигар. Тогда это был тихий городок. По обеим сторонам узких улочек стояли дома с глиняными стенами, выглядевшие немного по-детски, так как напоминали нелепые архитектурные сооружения, которые лепит из жидкой грязи малышня. Если Сент-Луис производил впечатление солидности и основательности, то, глядя на Санта-Фе, казалось, что его может смыть первый же мало-мальски серьезный дождь.

Но там мне повезло куда больше, чем в Сент-Луис. Это не значит, что я разбогател, да я и не пытался. Просто меня пригрела одна толстая мексиканка, готовившая и продававшая прямо на улице жареное мясо с перцем чили. Она сжалилась над моей худобой, с этого-то все и началось. Вскоре я оказался в ее доме, среди оравы галдящих детей. Муж то ли сбежал, то ли его убили, она сама точно не знала, но периодически меня им пугала, говоря, что он вот-вот вернется и всех прирежет. Впрочем, в промежутках между угрозами она требовала, чтобы мы немедленно отправились к священнику и обвенчались.

Эстрелита (так ее звали) оказалась настоящим вулканом, и я частенько опасался, что она, не дожидаясь мужа, зарежет меня сама, но вскоре разобрался в ее пылком мексиканском темпераменте и научился управлять им, называя ее «мой маленький перчик», от чего она просто таяла. Кстати о перце, эта острая испанская стряпня на долгие годы испортила мне желудок и оставила на языке куда больше мозолей, чем на руках, поскольку я ничего не делал, а просто валялся весь день напролет в тени. Вечером же, когда раскаленный воздух немного остывал, я отправлялся в ближайшее питейное заведение, кантину, и опрокидывал там несколько стаканчиков пульке, водки из сока молодой агавы. Платила за все, разумеется, Эстрелита.

Да, в свои шестнадцать лет я пал довольно низко. Но я знал, что это у меня в крови (достаточно вспомнить моего братца Билла), и не слишком переживал. Быть счастливым не так уж трудно, а всякие там правила и установления приносят лишь неприятности.

Подобная диета могла привести меня к циррозу печени, но меня спас один старожил, с которым я познакомился в кантине. Этот поросший седыми лохмами субъект сильно шепелявил, чем был обязан, по его словам, жутким пыткам, коим подвергли его апачи, и клялся, что лучше него никто не знает, как и где искать золото. Все звали его Чарли Бешеный, или Карлос Локо (то же самое, только по-испански), и это имя в полной мере отражало, что люди думали о его энергии.

Я связался с Чарли лишь из-за слабости собственного характера, вечно просыпавшейся во мне при общении с людьми, одержимыми какой-нибудь идеей, и тратил на него деньги Эстрелиты, покупая выпивку. На первый взгляд я проводил время в компании пьянчуги без гроша в кармане, но он заразил меня своей уверенностью. Чарли утверждал, что после пятидесятилетних поисков наткнулся на самую богатую золотую жилу из всех, когда-либо виденных в «организованном мире» (он вообще любил высокопарные выражения). Но когда удача и богатство уже улыбались ему, юты украли его лошадей, на которых было навьючено все снаряжение. Едва не потеряв от горя разум, он пешком пересек безводную пустыню и в конце концов добрел до Таоса. Однако, несмотря на «ужасающие треволнения», он отлично запомнил, где расположена жила: недалеко от Колорадо, между рекой Арканзас и Южным плато.

Чарли, бывало, отпивал из стакана, полоскал огненной жидкостью свои беззубые десны, затем громко глотал ее и говорил:

— Будь у меня твои фантасмагорические данные, сынок, уж я бы изыскал ряд конкретных возможностей и проложил курс на север, дабы вернуться через полгода важной персоной, с состоянием за пределами алгебраических мечтаний.

Я постарался с наибольшей достоверностью передать его необычный стиль и могу лишь добавить, что со звуком «с» он был явно не в ладах и звал меня «шинок». Прикончив свою выпивку, Чарли обычно заискивающе смотрел мне в глаза, ожидая новой порции, и, если не получал ее, поднимал такой шум, что здоровенный мексиканец, хозяин заведения, вышвыривал его за дверь. Уходя из кантины, я всякий раз видел Чарли, мирно похрапывающего прямо на дороге в окружении хрюкающих и чавкающих свиней.

В один прекрасный день весь Санта-Фе всколыхнуло неожиданное известие: в Колорадо, на Вишневом ручье, нашли золото, как раз там, где и предсказывал Чарли. Из трепача он сразу превратился в героя. Все наперебой угощали его выпивкой и уговаривали немедленно возглавить экспедицию. Но Чарли проявлял удивительную выдержку и на все заманчивые предложения отвечал так:

— Идите и шами копайтешь в речном пешке. Ш вами глобальных операший не реализовать. Вше это время только шинок и верил в меня, и именно его я шделаю богатым.

Но только осенью пятьдесят восьмого года мы добрались До Колорадо в компании увязавшихся с нами трех сыновей владельца кантины, купившего все снаряжение. В конце этого трудного и опасного пути на нас напали апачи. Мне в ногу попала стрела, я свалился с лошади и от удара о землю потерял сознание, а когда пришел в себя, то не увидел ни лошадей, ни мулов, ни трех мексиканцев.

— Им крышка? — спросил я Чарли, расхаживавшего вокруг останков лагеря как ни в чем не бывало. Тот потрогал пальцем свои беззубые десны, обратил слезящиеся глаза к горизонту и сказал: