Донна Бойд - Алхимик

• Название: Алхимик
• Автор: Донна Бойд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16475-8

В кабинете известного нью-йоркского психотерапевта Анны Кремер появляется неожиданный посетитель: красивый, стройный, элегантный мужчина с аристократическими манерами. Знаменитый общественный деятель Рэндольф Сонтайм признается ей в причастности к преступлению, заставившему содрогнуться от ужаса весь мир, и рассказывает историю своей долгой и необыкновенной жизни, начавшейся еще в Древнем Египте.

Из всех, кого в обители бога Ра обучали алхимии и магии, выжили и стали бессмертными только трое: юноши Акан и Хэн и прекрасная девушка по имени Нефар. Именно им выпала нелегкая участь стать хранителями человечества и вершителями судеб людей.

Слушая этот невероятный рассказ, Анна еще не знает, что она дитя самых могущественных и в то же время самых одиноких существ на земле…

---

– Ты думаешь, если бы я могла выбирать, я приняла бы то же решение? – вскричала она. – А ты не думаешь, что я сожалела об этом, ненавидела и страдала каждый день и каждую ночь в Амарне? Умоляю, Хэн, перестань меня ненавидеть. На этот раз я сделала правильный выбор, я вернулась к тебе! Пожалуйста, не прогоняй меня.

Она подняла ко мне лицо и прижала свои губы к моим в долгом, жадном поцелуе, длившемся тысячу лет. Я почувствовал, как она перетекает в меня – эта чистая пряная сущность Нефар, такая густая и захватывающая, заряженная энергией. Я ощущал ее желание; нет, я впитывал его. Я позволил ему окутать меня, позволил моей воле срастись с ее, да, таким был мой выбор. Я мог бы сопротивляться. Но мое желание, которое лишь укрепилось за прошедшие тысячелетия, состояло в том, чтобы избавиться от одиночества, снова стать частью целого. Сопротивляться? В тот момент сама мысль об этом была мне чужда. Я обнимал ее, как ребенок – любимую мать, с единственной мыслью о том, что пустота внутри меня наконец заполнится.

Я вновь почувствовал то, чего был лишен на протяжении многих столетий, – переплетение желаний, набегающие волны силы, подчинение человеку и власть над ним. Внутри нас кипела энергия, подобная лаве, она прорывалась наружу в виде голубого пламени; мы наполнились ею до краев и всецело ее контролировали. Я. закрыл глаза, погрузившись в самый эпицентр силы. Там, где я прикасался к Нефар или она прикасалась ко мне – кончиком пальцев, грудью, бедром, – вспыхивали и с треском взрывались в воздухе крошечные электрические разряды. «Летать», – подумал я, и со звуком, напоминающим приглушенные раскаты грома, мы прошли сквозь зеркальное стекло и, едва касаясь песчаной почвы ногами, взмыли в воздух.

Мы взлетели по спирали над выложенным плитками бассейном, и его спокойные голубые воды сморщил порожденный нами ветерок. Мы поднялись над аккуратной зеленой лужайкой с ее искусным освещением, над черепичной крышей, над линией электропередач и телефонными проводами. Кружась, словно подхваченные ветром листья, мы устремлялись все выше и выше, пока ее дом и все соседние здания с их грандиозными высокими воротами, извилистыми подъездными аллеями и сверкающими окнами не превратились в игрушечные постройки размером со спичечный коробок, усеянные точками огней.

Не такая это сложная вещь – победа над силой тяготения, позволяющая отправиться в полет, и эта магия не считалась чем-то исключительным. По всему миру и почти в каждой культуре шаманы и жрецы, способные к достаточной концентрации воли, добивались неплохих результатов. Это обычная магия. Но летать так, как мы в тот вечер, парить в вышине под пологом звезд, держась лишь на дуновении ветра… это совсем другое дело. То была самая суть концентрации, усиленная до предела, то была магия, которую удалось сотворить лишь при условии, что мы двое превращались в одно. Такой магией я не занимался вот уже двадцать пять столетий, но для нее был рожден и ею упивался. Нефар, будучи искусной обольстительницей, умело пользовалась своей властью.

Ветер ерошил мои волосы и пытался сорвать с меня одежду. На этой высоте у него появился странный электрический привкус – холодный и лишенный плотности воздуха у земли. Я перевернулся на спину лицом к звездам, чувствуя тепло сплетенных с моими пальцев Нефар, слыша, как ветер треплет ее одежду, и ощущая восторг. Все прочие звуки пропали. Я громко рассмеялся от счастья. И она тоже рассмеялась.

Мы пролетели над пустыней и нырнули в каньон с отвесными стенами, скользя на воздушных потоках и попадая в завихрения. Мы были едины со звездами и пятнистыми от теней облаками; мы стали одним целым.

Наконец мы опустились отдохнуть на крышу здания Банка Америки, высоко вознесшегося над ЛосАнджелесом. Еще несколько минут полета, и у нас начали бы замерзать пальцы рук и ног, а искушение подняться выше в области, бедные кислородом, таило в себе иную опасность. Итак, мы сидели на небоскребе, как на шесте, похожие на странных птиц, какими, в сущности, и являлись: я – в смокинге, она – в серебряном платье, со спутанными ветром волосами, в измятой, потрепанной одежде, прижимаясь друг к другу в восторге от пережитого, затаив дыхание, как дети. Насколько хватало глаз, город в сетке огней простирался под нами, а мы царили над всем.

– А ты помнишь, – спросила она, – как мы летали в первый раз? Ты, Акан и я? – Она часто, прерывисто дышала, пристально глядя на меня блестящими глазами, мягко выговаривая слова. – Это я – я дала вам силу. Но вы с Аканом улетели – и оставили меня.

– Я никогда больше тебя не оставлю, – сказал я, долго и настойчиво целуя ее в губы и крепко прижимая к себе.

Ее и моя радость нарастали одновременно, и вот перед глазами у меня замелькали звездные вспышки, рассыпавшиеся по ночному небу, и я громко рассмеялся. Уже несколько столетий я так не радовался. Тысячу жизней тому назад испытывал я подобный восторг.

– Нефар, – шепнул я. В самих звуках ее имени таилось чудо, волшебство жило в этих слогах. – Нефар.

– Я так счастлива, что нашла тебя, – прошептала она, прижав лицо к моему смокингу.– Спасибо за то, что вернулся ко мне.

Я запустил пальцы ей в волосы, повернув ее лицо к себе, и увидел, как в ее глазах отражается ночь – живая, подвижная и трепещущая энергией. Я чувствовал эту энергию внутри себя, словно под моей кожей резвились тысячи насекомых, словно я бился в приступе лихорадки, готовой разразиться диким бредом, словно слышал в джунглях ритмичную барабанную дробь, призывающую на охоту. Но и тогда в глубоко запрятанной части сознания шевельнулось что-то тревожившее меня – не стану этого отрицать: вопросы, всплывавшие из мрака и исчезавшие, прежде чем я успевал их ухватить; невозможные вещи, которые я не смел принять во внимание, опасности, которые я отказывался признавать. Но к этому моменту нас привели двадцать пять столетий, и я сжимал в ладонях пустоту всех моих бесконечных жизней. Я не хотел задавать вопросы и выслушивать ответы. Все, что мне было нужно, это слова, которые она произнесла.

– Это должны были быть мы, Хэн, – сказала она. Ее темные глаза вглядывались в мои, о чем-то умоляя. – С самого начала.

– Я думаю, – ответил я, ощущая, что грудь переполнена такими чувствами, какие я не смел даже назвать, так что слова срывались с губ помимо моей воли, – что сначала так и было.

Я ощутил ритм ее радости, как музыку в моей крови, я почувствовал, как мою душу окутывают теплые потоки ее обожания, и они связывают меня, связывают нас. Я почувствовал чудо мужского и женского, ощутил, как холодные темные уголки моего сознания, которых никто долго, очень долго не касался, освещает утренний свет. Нефар оказалась внутри меня – она омывала теплом, врачевала мои самые глубокие раны. Я отражался в ее мыслях; я был полон ею, а она – мной. Мы пребывали друг в друге и упивались исступлением друг друга. Сексуальная энергия, бушевавшая между нами словно ураган, являлась лишь слабым отголоском сил, сотрясавших нас, заставлявших взлетать вверх и обрушиваться вниз, словно камушки в волнах прилива.

Полагаю, мы начали заниматься любовью там, на продуваемой всеми ветрами крыше, с которой открывался отличный вид на блистающий город притворства, хотя точно сказать не могу. Мне казалось вполне логичным, если бы то, что так давно зародилось из магии среди уступчатых скал и мерцающих пустынь Египта, в конце концов завершилось на рукотворной горе в той стране, где магия стала одной из разновидностей валюты.

Мои воспоминания сливаются вместе, как капли воды в огромном крутящемся водопаде, и каждая из них походит на чудесный кристалл, искрящийся и сверкающий на солнце, а вместе они образуют грохочущий каскад, который не в силах остановить или ослабить даже мощь древней земли.

Я припоминаю медленный танец звезд и ярко-алое свечение восхода, едкий привкус ветра пустыни и сладкую соль страсти на языке. Я испытал боль, и тоску, и ярость желания, и сладкий нарастающий восторг от присутствия Нефар, от ее сущности. Я прикасался к ней, вдыхал ее аромат, пробовал его на вкус. Все это, такое знакомое и дорогое, возвращало мне мою целостность. Она пришла ко мне, моя Нефар, и принесла с собой все, что было утрачено. И хотя ценой мог оказаться целый мир, я считал эту цену оправданной – на тот момент.

Сколько минуло дней, или часов, или даже недель в этом водовороте страсти и открытий, слияния и воссоединения? Если бы я знал, то ответил бы на этот вопрос. В масштабе жизни, продолжавшейся более двух с половиной тысяч лет, разница между днями и часами казалась мне несущественной… пусть даже эти дни и часы являлись самыми важными из всех отведенных мне судьбой. Думаю, я знал это уже тогда и именно потому полностью отдался чувственному пиршеству, мне предложенному. Я был опьянен желанием – да, поглощен страстью. Но никто не искушал меня, и я находился под действием лишь собственных чар.