Сергей Лавренов - Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

• Название: Советский Союз в локальных войнах и конфликтах
• Автор: Сергей Лавренов
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5–17–011662–4, 5–271–05709–7

«Холодная война» начиналась с противостояния двух неравных по мощи сверхдержав. Хотя СССР был способен сокрушить ближайших европейских союзников США, американские бомбардировщики и ракеты могли стереть с лица земли его основные жизненные центры, в то время как сами США вплоть до конца 50-х гг. оставались неуязвимыми для контрудара. В своих расчетах каждая система исходила из того, что противная сторона хочет ни больше ни меньше как полного уничтожения своего оппонента-противника. При этом Запад рассматривал советскую внешнюю политику как своеобразный симбиоз стародавнего русского империализма со стремлением распространить влияние коммунизма в Европе. Москве приходилось отчаянно бороться за сохранение, а там, где это возможно, и расширение своей «странной», не похожей ни какую другую в мировой летописи, «империи».

---

В настоящее время феномен борьбы за освобождение от явных колониальных форм правления практически отошел в прошлое. В последние десятилетия политические волнения на основе требований о полной национальной независимости на короткое время охватывали французские владения (о-ва Новую Каледонию и Мартиники), а также остров Эспирито Санто, находящийся под англо-французским кондоминиумом, но, несмотря на ненасильственное использование колониальными державами военной силы, не приводили к военно-политическим кризисам вследствие малочисленности и слабой организованности оппозиционных движений. Сохраняются предпосылки для возникновения кризиса между Испанией и Марокко, претендующим на два испанских анклава (Сеута и Метилья)[417].

Чрезвычайно остры по характеру кризисные ситуации, вызванные феноменом наций, борющихся за обретение своей исторической родины или компактной территории для проживания и построения собственного государства, к каковым в настоящее время относятся прежде всего палестинцы и курды.

Кризисы по палестинской проблеме, в решении которой в той или иной степени заинтересованы практически все арабские государства, прежде всего ближневосточного региона, приобрели чрезвычайную остроту и затяжной характер. В настоящее время потенциальная возможность возникновения военно-политического кризиса данной разновидности представлена и на постсоветском пространстве, прежде всего крымско-татарским национальным движением.

Таким образом, военно-политические кризисы «антиколониализма» к целом являются уже историческими феноменами, однако по-прежнему острый характер, с тенденцией к периодическому возобновлению, носят кризисы, вызванные борьбой наций за обретение своей исторической родины. К примеру, затяжной характер арабо-израильского конфликта показал, что кризисы данной разновидности способны быстро эскалировать, не только втягивая в свою орбиту страны ближневосточного региона, но и приобретая в отдельные исторические моменты черты глобального противостояния. Значительный кризисный потенциал несет в себе курдское национальное движение, создавая высокую вероятность возникновения межгосударственных кризисов, в которые могут быть вовлечены прежде всего Ирак, Иран и Турция.

Одной из распространенных долговременных причин возникновения послевоенных военно-политических кризисов стали ирредентистские (воссоединительные) движения[418]. Феномен разделенных этносов, представленный до последнего времени преимущественно в Азии и Африке, создавал реальные предпосылки для возникновения ирредентизма и как его возможного следствия – межгосударственных военно-политических кризисов.

Среди национальных движений ирредентистские относительно малочисленны. В послевоенный период наиболее мощные ирредентистские движения и сопровождавшие их деятельность военно-политические кризисы имели место на Кипре, в Югославии и в Сомали. Однако ирредентистские лозунги, а значит, и потенциальные возможности возникновения на этой основе военно-политических кризисов существуют в настоящее время среди белуджей, пуштунов, отдельных малых народов Индии и Юго-Восточной Азии, а также в некоторых странах Тропической Африки.

В то же время системный кризис, охвативший межгосударственные отношения вследствие распада СССР и мировой системы социализма, а также сопровождающий этот процесс ряд субрегиональных кризисов на постсоветском пространстве, вызвали к жизни и другие ирредентистские движения: в бывшей Югославии – у албанцев, сербов, в определенной степени – у македонцев, в бывшем СССР – у осетин, лезгин, армян; оживились ирредентистские течения и на территории КНР – среди уйгур.

Острота военно-политических кризисов, возникающих по причине ирредентистских движений, объясняется тем, что они представляют одну из наиболее серьезных угроз территориальной целостности и политическому режиму государства. Это предопределяет ожесточенный, бескомпромиссный характер развертывания подобных кризисов и обусловливает специфику механизма их возникновения и развития. В основе этих движений лежит не одна, а комплекс политических, религиозных, социально-экономических и других причин, в конечном счете принимающих ярко выраженную национальную окраску.

Ирредентистские движения возникают, как правило, при одновременном резком обострении социально-экономических противоречий и этнических различий. Борьба за национальное самоопределение может оформиться в ирредентизм сразу, в соответствии с изначально принятыми программными установками политического руководства национальных меньшинств (греки-киприоты на Кипре), или эволюционировать в ирредентизм его сторону постепенно, проходя через ряд последовательных этапов: автономизм – сепаратизм – ирредентизм (примерами подобного ряда являются национальные движения турок-киприотов на Кипре; сербов, албанцев и хорватов в бывшей Югославии и др.).

Особая разновидность ирредентистских движений возникает в случае распада многонациональных федераций, сопровождающегося, как правило, многоуровневыми межгосударственными военно-политическими кризисами. Условность административных границ внутри федерации приводит к тому, что проживающие на ее территории этносы оказываются разделены ми этими границами, когда они приобретают статус государственных. В бывших союзных (национальных) республиках вырастают движения за непризнание этих границ, по воссоединению рассеянного этноса в рамках одной и той же республики (теперь уже независимого государства). Вместе с тем новообразованные государства в подавляющем большинстве не являются моноэтничными, и в свою очередь включают ряд национальных меньшинств. Нередко политическая элита новых государств, представленная, как правило, лицами национального большинства, прибегает к дискриминационным мерам по отношению к национальным меньшинствам собственного государства. Противостояние нередко принимает чрезвычайно острые формы. В кризис оказываются втянутыми другие, и не только соседние, государства, ряд из которых оказывает национальным движениям явную или скрытую поддержку, что приводит к резкой эскалации межгосударственного военно-политического кризиса. Поводом для этого могут служить и претензии государства на роль регионального или субрегионального центра силы, связанное с этим стремление через реализацию ирредентистского фактора добиться прироста населения, расширения территории и усиления таким образом политического и экономического влияния в регионе.

Острота кризисов на основе ирредентистских движений обусловливается также и часто сопровождающими их межцивилизационными и этноконфессиональными противоречиями (армяне – азербайджанцы, турки – греки и т.д.).

Особую роль в причинном ряду ирредентистских кризисов играет чисто исторический фактор. Историческая память о когда-то единой нации, проживавшей под «крышей» одного государства, развернутая на этой основе мощная политико-пропагандистская кампания за воссоединение в «великую» нацию могут стать мощным побудительным фактором возникновения ирредентистских движений и сопровождающих их военно-политических кризисов.

Так, острота межобщинных противоречий на Кипре, вызвавших в послевоенный период четыре греко-турецких военно-политических кризиса, в первую очередь обусловлена особенностями исторического и этнического развития острова, сформировавшимися к XVI в., когда военное поражение Венеции привело к установлению господства Османской империи над Кипром. Турки-победители рассматривали местное греческое православное население как людей «второго сорта», облагали его значительно большими налогами по сравнению с мусульманами-переселенцами. Бесконечные поборы и произвол турецких властей служили постоянным источником недовольства среди греческого населения острова, память об этом передавалась из поколения в поколение. Восстание греков против Османской империи в 1821–1829 гг. привело к образованию независимого греческого государства. В его границах были объединены, однако, далеко не все этнотерритории греков, и с этого времени энозис – присоединение к греческому государству всех населенных греками территорий, остававшихся под контролем Османской империи, – стал главным лозунгом борьбы греческого населения в Фессалии, на Крите, Кипре и других островах.

Несмотря на то что языком повседневного общения на Кипре был греческий – в силу численного преобладания греков (это повлекло за собой широкое распространение билингвизма в среде турок-киприотов), общины греков и турок традиционно проживали замкнуто и культурное сближение не получило сколько-нибудь заметного развития[419].

Для кипрского общества характерной стала дифференциальная инкорпорация этнических групп. Турки на Кипре, как и в Анатолии, откуда происходила значительная часть переселенцев, стремились преимущественно к военной, административной или духовной карьере и с пренебрежением относились к ремеслу, торговле, ростовщичеству. Рост богатства и численности торговой прослойки в греческой общине Кипра не угрожал позициям турецкого населения, так как турки занимали господствующее положение в политической сфере. Когда же политическая власть в 1878 г. перешла в руки англичан[420] и Кипр оказался вне границ Османской империи, положение местных турок коренным образом изменилось: они утратили политическую власть и оказались в положении меньшинства по отношению к более многочисленной и экономически сильной греческой общине.