Альфред Штенцель - История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

• Название: История войн на море с древнейших времен до конца XIX века
• Автор: Альфред Штенцель
• Издательство: Изографус, ЭКСМО-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-94661-036-8, 5-94661-037-6

В основу данного издания положен пятитомный труд германского адмирала Альфреда Штенцеля «История войн на море в ее важнейших проявлениях с точки зрения морской тактики», вышедший в Петрограде (1916-1919 гг.).

Первый том охватывает период с начала мореплавания в древности до первой англо-голландской войны (1652-1654 гг.) Он посвящен эпохе подавляющего господства на море гребных судов и зарождению первых парусных флотов. Читатель познакомится со всеми знаменитыми сражениями, от Саламина до знаменитой атаки Тромпа Старшего у Дувра. Яркие характеристики флотоводцев, живое описание боев и основных типов боевых кораблей обогатят представления читателя об ушедших эпохах морского соперничества.

Второй том посвящен истории морских войн с 1660 г. до 1900 г. Это было время огромных боевых парусных кораблей, господства линейной тактики и появления судов нового типа, приводящихся в движение паром и защищенных броней. Данный период морской истории интересен тем, что наглядно демонстрирует факт убыстрения человеческой мысли и тот перелом в истории человечества, который начался в двадцатом столетии и продолжается до сего дня. Рутина и прогресс, практика и теория, случайность и закономерность являются основными дилеммами нашей эпохи.

---

Командиры получили строгий приказ точнее соблюдать дистанцию в половину кабельтова (приблизительно 100 метров); был введен особый сигнал: «судно плохо маневрирует, вахтенный офицер арестуется на 24 часа». Вместе с тем были введены особые указатели, которые помогали удерживать корабль на своем месте в строю. Равнение держалось на середину, т. е. на флагманский корабль командующего флотом; направление движения указывалось флагманскими судами командующих авангардом и арьергардом; эти последние держали направление по флагманскому судну командующего флотом, а по ним уже держались суда их эскадр.

Некоторые дневные приказы по флоту дают хорошее понятие относительно положения сигнального дела и ведения флота; при этом обнаруживаются некоторые вещи, которые и до сего дня постоянно повторяются, например:

«Если флот идет в строю в бейдевинд и начальник не делает соответствующих сигналов, то корабли должны держаться ему в кильватер как при нашем сигнале «следовать за мной»; если это движение производится в присутствии неприятеля, следует особенно строго наблюдать за правильностью строя».

«Занятие вновь потерянного места делается по глазомеру, без особых правил, но должно производится на всех парусах, если нужно, то и под лиселями, и по кратчайшему пути; при изменении направления ветра или при сигнале «строить линию» не должно быть потеряно ни одной минуты и каждый должен как можно скорее занимать свое место; корабли, находящиеся в это время под ветром, должны поворачивать и тотчас же гнать к ветру».

«При этом должны быть как и везде соблюдаемы правила тактики; если какое-нибудь судно слишком отстанет, то следующее за ним, если дело происходит вблизи неприятеля, должно его обходить с подветра».

«Так как командующий флотом должен непременно быть осведомлен о всех происшествиях, то все несостоящие в строю суда, а также линейные суда, должны тотчас же доносить о них сигналами; сигналы должны приниматься промежуточными судами, которые могут их различить и передаваться дальше командующему; точно также сигналы командующего должны передаваться тому судну, от которого последовало донесение».

Боевая линия шведов состояла из 29 судов – 21 линейного корабля и 8 линейных фрегата – авангардом командовал контр-адмирал Лилльегорн, арьергардом – полковник Модее. Ставить в боевую линию 8 тяжелых фрегатов, составлявших более трети длины всей линии, было несомненно, ошибкой; незначительное число их орудий, при том меньших калибров, делало их положение сравнительно с большими двухдечными кораблями крайне невыгодным.

Кроме того, линия в 21 линейный корабль сама по себе была уже достаточно длинна; искусственно удлинять ее до 29 судов было несомненной тактической ошибкой. Распределение фрегатов в боевой линии было таково, что их никогда не ставили ни двух рядом, ни в голове или хвосте своей эскадры. Флагманский корабль командующего флотом имел с каждой стороны по два линейных корабля в качестве ассистентов.

Русский флот также состоял из 21 линейного корабля, в том числе 3 трехдечных; кроме того – 10 фрегатов и 4 транспортов. Вместо скончавшегося адмирала Грейга командовал флотом адмирал Чичагов. Очень чувствителен был недостаток офицеров, который образовался после ухода осенью 80 английских морских офицеров, которые не хотели служить под начальством адмирала Джонса. В конце июня флот вышел из Кронштадта, ненадолго остановился перед Гангэуддом (Густавсверн), обстрелял его, и затем двинулся на юг, так как Чичагов не желал рисковать потерей кораблей при более серьезной атаке. Военная подготовка в конце июля была уже очень хорошая.

Герцог Карл намеревался, курсом на юго-восток, отрезать противнику путь к Зунду. 25 июля противник показался на SO; он шел в NW четверть при ветре W.

Шведы тотчас же устремились на русских и сблизились с ними на две морских мили; только тогда русские выстроились в боевой порядок. В 6 часов, однако, ветер настолько посвежел, что нижние пушечные порты пришлось задраить; оба флота повернули на параллельные курсы и продержались всю ночь вблизи друг от друга.

За ночь погода стихла: оба флота находились на курсе NNO, шведский флот на ветре, имея арьергард впереди. Маневрирование шведов происходило очень медленно; сближение замедлялось еще более вследствие отставания концевой эскадры (Лилиехорна). Еще третья причина помешала равномерному сближению: русский флот несколько раз уклонялся по ветру, то всем флотом сразу, то авангардом, или арьергардом. Старший адмирал несколько раз отдавал приказание Лилиехорну скорее сомкнуть линию. Только около полудня шведскому центру и авангарду удалось приблизиться к противнику; в 2 часа началось сражение приблизительно в 50 морских милях к юго-востоку от Эланда.

Адмирал Чичагов шел теперь в крутой бейдевинд, хотя его арьергард был еще далеко под ветром. Вскоре два линейных корабля вышли из строя на подветренную сторону, чтобы исправить случившиеся у них аварии. Последние четыре корабля шведской концевой эскадры на всех парусах пошли на сближение к русскому арьергарду, но должны были задержаться, так как остальные корабли их эскадры вместе с флагманом не последовали за ними; приказания, будто бы переданного сигналом, возвратиться на свое место, корабли эти, по-видимому, не получали. Центр поспешил на помощь своем авангарду; два передние русские корабля, сильно поврежденные в двухчасовом бою, должны были уклониться, и этому маневру последовал весь русский флот. Замолкшая было пальба снова сделалась всеобщей, когда русские корабли снова спустились и шведы подошли к ним ближе. При этом произошел разрыв позади авангарда. Герцог Карл неоднократно отдавал приказания подойти на половину пушечного выстрела и охватить задние русские корабли, так как 5 из них сильно отстали.

После этих многочисленных маневров бой обоих центров к вечеру совершенно прекратился; бой авангардов продолжался до 8 часов; оба флота шли полным ветром. Хотя в бою приняли участие 19 русских и 17 шведских линейных кораблей, однако потери обоих флотов в личном составе и в материальной части были незначительны.

Адмирал в своем донесении высказал убеждение, что только запоздание Лилиехорна помешало ему одержать «еще более блестящую победу»; по его словам Лилиехорн не исполнил приказания и даже помешал командирам своих судов исполнить их долг; поэтому он велел его арестовать и назначил над ним военный суд.

С этим мнением нельзя не согласиться; во всяком случае, энергичное наступление в особенности арьергарда, или сделало бы сражение более решительным, или, может быть, даже рассеяло русский флот. Но даже если бы Чичагов устоял и одержал победу, то во всяком случае, тяжелые аварии принудили бы его тотчас же со всем флотом возвратиться в Кронштадт, не дождавшись Козлянинова, так как вблизи опорного пункта нигде не было. Теперь же он имел возможность оставаться вблизи места сражения. Однако, по новейшим данным оказывается, что Козлянинов находился недалеко и, таким образом, Чичагов упустил случай нанести противнику тяжелое поражение.

Итак, сражение не дало определенного результата, не дало даже частичного успеха; с стратегической точки зрения, успех во всяком случае, оказался на стороне русских. В тактическом смысле оба противника сделали много упущений; в особенности герцог Карл мог бы действовать решительнее.

Маневры Чичагова во время сражения, при чем он и перед боем и несколько раз во время боя уклонялся, имели совершенно особую цель: он не хотел принимать решительной битвы раньше, чем соединится в Козляниновым. Сообразно с этим, русские маневрировали и в течение ближайших дней как только шведский флот приближался для боя, русские уклонялись по ветру. Благоприятный случай охватить русский арьергард, представившийся ночью, не мог быть использовать вследствие наступившего штиля; то же произошло и в другом случае, когда представлялась возможность прорвать русскую линию через образовавшийся большой интервал. 28 вечером ветер повернул на ONO и флоты, держа курс на север, потеряли друг друга из вида.

Причина постоянного уклонения русских была ясна, и потому герцог Карл решил атаковать русскую эскадру в Зунде, при чем он хотел, чтобы Чичагов думал, что шведы ушли на север; вследствие этого вечером недалеко от померанского берега, шведы изменили курс на север, что сделал также и русский флот.

На другое утро герцог получил от Утклиппорна известие, что Козлянинов еще 27 числа стоял в бухте Кьеге. Поэтому он решил снова атаковать Чичагова, пока восточный ветер задерживает Козлянинова в Кьеге. 30 июля противники оказались в виду друг друга к северу от Борнгольма, но сблизиться, вследствие слабого ветра, не могли. Все старания герцога Карла в течение ночи были направлены на то, чтобы не дать Чичагову стать между ним и Карлскроной. Ветер перешел скоро на северо-запад, и шведский флот, в виду возможности прихода Козлянинова, 31 июля, после полудня вошел в Карлскрону, где тотчас же было свезено на берег много больных.