Анастасия Зубкова - Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

• Название: Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)
• Автор: Анастасия Зубкова
• Жанр: Иронический детектив

Добропорядочные искусствоведы и нечистоплотные антиквары, монструозный буфет и неизвестный художник, интеллигентные бандиты и лихие братки, влюбленные мужья и коварные соблазнители, утраченные и вновь обретенные шедевры мирового искусства, убийства, похищения и тихие семейные радости. И, как обычно, в центре этого уморительного, несуразного и восхитительного урагана Галочка Перевалова и ее неукротимая бабуля - несравненная, непобедимая и легендарная.

---

- В лучшем виде все организуем, Василий Геннадьевич - серьезно кивнул Перевалов.

- Эй, вы, - начала я, - моя милиция, прекратите заниматься ерундой, вы же не верите во все, о чем этот гражданин тут распинался?

- Нет, - пожал плечами Перевалов, - но, извините, мы на окладе.

- Так этот самый оклад вам платят из моих налогов! - продолжала буйствовать я.

Перевалов громко фыркнул.

- Ты слышал, Юрик, - обратился он к одному из мордоворотов, - из ее налогов нам платят зарплату.

- Детка, не позорься, - тихо сказала бабуля, - они на окладе у Зямочки.

- А как же сериал «Менты»? - возмутилась я, - как же все, о чем пишут в газетах?

- Ты, милая, - подала голос бабуля, поскольку больше никто со мной разговаривать не желал, - сколько тебя помню, сроду не читала никаких газет.

- Но, бабуль, - возмутилась я, в ужасе не слыша в любимом голосе бабули боевых ноток, - они, они же должны эти самые газеты читать?

- И они никаких газет не читали, - загрустила бабуля и замолчала. Это означало полный швах. «Надо что-нибудь придумать», - коротко промелькнуло у меня в голове, но кроме этой мысли больше ничего не появилось. Я попыталась судорожно посоображать, бубня себе под нос:

- Надо что-нибудь придумать, надо что-нибудь придумать…

В голове было пусто, как в Димкиной морозилке. Если, конечно, вынуть оттуда пустую картонку из-под блинчиков.

Катерина в очередной раз очень жалобно всхлипнула, и тут Димка показал себя во всей красе. Он прыгнул. Прыгнул, должна я вам доложить, очень красиво. Только не туда, куда следовало. Совсем не туда.

Глава тридцать первая, в которой Димка прыгает, а все упражняются в красноречии

Оттолкнув офигевшего мордоворота, Димка завис в воздухе (Катерина до сих пор отрицает этот факт, но я уверяю всех, что так и было). Таким образом, он пролетел через всю комнату и всеми своими полутора центнерами обрушился на Женю.

- Променять… такую… женщину… - на каждую паузу в Димкиной речи приходился энергичный удар Жениной головой по полу, - на двадцать… тысяч… надо… быть… идиотом…

Бедный Женя, судя по всему, уже прощался с жизнью, расплющенный под Димкой, так что он просто лежал, выронив пистолет и издавал какие-то жалобные звуки. Никому из присутствующих его жалко не было.

Мордовороты в смятении наблюдали за Димкой - с одной стороны, их восхитила его фантастическая наглость, а с другой - было очень интересно, чем закончится потасовка.

- Как… ты… мог… - крошил Женю в мелкую крупу побелевший от ярости Димка, - тебе… оказали… такое… доверие… а… ты… - дальше следовал набор такой отборной брани, что даже бабуля с интересом подняла голову, вслушиваясь в изощренные Димкины загибы. Катерина порозовела и смотрела на Димку. Этот взгляд, я думаю, наградил Димку за все лишения и мучения последних трех дней. Моя дорогая подруга умела посмотреть на мужчину так, что он в ту же секунду был готов скакать на край света добывать ей молодильные яблоки. Если до сих пор Катерина вообще не замечала нашего дорогого друга (ну, тут сказался мощный поток антирекламы, которым я попотчевала подругу), то теперь, кажется, Димкины шансы значительно возросли.

Димкин бенефис был великолепен. Он держался выше всяких похвал, это было просто прекрасно, слов нет. От этого мне еще больше жаль, что Димка выступал сольно так недолго. После двадцать пятого удара Жениной головой по полу, к Димке подошел Перевалов и очень деловито отоварил беднягу рукояткой пистолета по голове. Димка дернулся и обвалился на Женю. Стало тихо.

Потом Женя начал попискивать, силясь вылезти из-под нашего защитника девичьей чести. Зямочка некоторое время смотрел на обоих с отвращением, а потом брезгливо выплюнул:

- Пятнадцать тысяч.

- Но, Василий Геннадьевич, - начал было возражать Женя.

- Усохни, - отвернулся от него Зямочка и ликующим взглядом обвел нашу компанию, компактно разложенную по полу.

- Ну что, - провозгласил он торжественно, - будем вас резать!

- Будем нас что? - бесцветным голосом переспросила Катерина.

- Машка, - заулыбался Зямочка бабуле, - готовься, первой пойдет твоя дорогая внученька.

Как только смысл этих неприятных слов уложился в голове, мои зубы начали выбивать дробь.

- Только через мой труп, - взвился Пашка, до этого момента лежавший тихо.

- И ее дорогой муженек, - закончил мысль Зямочка, - а наш счастливый молодожен, - Зямочка кокетливо посмотрел на Евгения Карловича, - будет смотреть на все это и любоваться…

- Василий Геннадьевич, - тихо заметил Перевалов, - мы на мокруху не подвязывались. Мокруха дороже выйдет. Сильно дороже.

- Я не буду мелочиться, - заверил Перевалова Зямочка, - а потом, кто говорит о мокрухе? Мы просто отрежем им уши, и заставим съесть. «Ты приде-е-е-ешь на у-у-у-ужин, я те-е-е-ебе не ну-у-у-у-ужен», - противно запел он. Вполне понятно, на чем Зямочка сошелся с моей бабулей много лет назад - на любви к отвратительным вокальным экспериментам. Но что же делают с человеком годы, это надо!

Впрочем, мне сейчас было сильно не до оценки вокальных достоинств Зямочки. Я тряслась и икала от страха. Сказать, что перспективы, открывшиеся передо мной, меня напугали - это не сказать ничего. Я помертвела. Хуже, чем в кресле у стоматолога. Хуже, чем перед удалением аппендицита. Бабуля лежала тихо, и это еще больше пугало. Мы с Пашкой переглянулись и дали друг другу молчаливое обещание не отдавать врагам свои уши задешево. Сначала мы отправим на тот свет парочку мордоворотов.

- Машка, - пропел Зямочка, - где моя картина?

- Ты поищи, поищи, дорогой, - ответила бабуля странным ровным голосом, - ее где-то тут Шурочка спрятала. - Самым страшным для меня в бабулиных речах было то, что она не соврала. Вероятно кого-то и не напугает, что его бабушка вдруг перестанет врать, но я оцепенела от ужаса. Моя бабуля честных переговоров не вела отродясь, в ее крови бурлило то странное вещество, вынуждающее отравленных им надувать ближних со всей возможной тщательностью. Если она вдруг перестала врать - пиши пропало.

- Я уже все обыскал, - начал яриться Зямочка, - но, единственное, что я тут нашел - эту презренную насмешку над искусством!

Зямочка наклонился, пошарил за Димкиной батареей и извлек на свет свернутый в рулон холст. Долго ковырялся с резинкой, которой он был перемотан, развернул и драматическим жестом показал нам. На холсте в веселеньких желтых тонах был нарисован довольный бородатый мужик с толстым котом на руках. Перед мужиком на столе располагалась крайне условная банка с огурцами и кружка с молоком (судя по смелому набору продуктов, мужик этот был самоотверженный). Картина дышала негой и оптимизмом, она умиротворяла и воцаряла в душе покой. Хорошая, я бы сказала, картина.

Александр Александрович посмотрел на «хорошую картину», с трудом подняв голову с пола, лег обратно и закрыл глаза. Полежал так немного, а потом коротко хихикнул. Вслед за боссом засмеялся Аполлон. Они смеялись до слез, радостно и бодро, словно сидели в теплой кампании у камелька, а не валялись на Димкином полу под прицелами милиционеров.

- Я не понимаю! - взвизгнул Зямочка, - не понимаю! Тут написано: «Автопортрет». Вы что, думаете, я не отличу эту мазню от Рембрандта? Где моя картина?

Тут меня наконец-то осенило. Вот же он - светлый лик художника Яичкина! Вот он - наш вожделенный мастер! Не беда, что правая сторона лица у него больше левой, нос сполз на сторону, а рубашка закрашена однотонным заборным зеленым цветом. В конце концов художника может обидеть каждый. Это, конечно, не Рембрандт, но тоже очень красиво. Железного, между прочим, в отличие от того же самого Рембрандта, рисовать никто не учил, а вот же - тянулся человек к прекрасному, старался изо всех сил, даже кота любимого увековечил. Однако откуда светлое творение Железного взял Зямочка?

Приложение № 31. Сколько тайников соорудил господин Рукавишников в своем знаменитом буфете

1. Большой тайник под правым ящиком (30х15х23 см)

2. Маленький тайник в основании нижней дверцы (3,7х4,2х5,7 см)

3. Маленький тайник в ножке (3,7х4,2х5,7 см)

4. Средний продолговатый тайник в основании нижней части (6х6х16 см)

5. Средний прямоугольный тайник в основании верхней части (3х10х10)

6. Примечание: хитрая конструкция буфета предполагает дополнительную защиту тайников: если открыт один из них, другой вы ни за что не отыщете.

Глава тридцать первая, в которой Димка прыгает, а все упражняются в красноречии (окончание)

- Милый, откуда ты это взял? - озвучила мой вопрос бабуля.

- В этом странном буфете, - кивнул на буфет Зямочка, - что это за хреновина?

- Забудь, Зямочка, - хмыкнула бабуля, - это совершенно тебя не касается.

- Ты, наверное, не понимаешь, - окончательно взбесился Зямочка и начал брызгать слюной, - меня сейчас касается все, что тут находится. Ты даже представить себе не можешь, сколько всяких вещей меня касается! Машка, ты и так оправишься на зону, но если будешь кочевряжиться, пойдешь туда с очень неприятными воспоминаниями и без внучки, которая от всего пережитого загремит в тюремную психушку!