Поль Феваль - Черные Мантии

• Название: Черные Мантии
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-195-8

В 1825 году в Кане – провинциальном французском городке – происходит дерзкое ограбление местного банкира. В преступлении обвиняют молодого чеканщика Андре Мэйнотто и его жену Жюли. Суд выносит обоим суровый приговор. Но кто же в действительности организовал ограбление? И какое отношение к нему имеет тайная организация под загадочным названием «Черные Мантии»?

Об этом читатель узнает, прочитав роман «Черные Мантии» известного французского писателя прошлого века Поля Феваля.

---

Андре готов был разорвать себе грудь.

Когда свет погас, он застонал, и в этом стоне снова прозвучало имя Жюли.

Какое-то мгновение он надеялся, что умрет.

Он упал на землю лицом вниз и долго лежал неподвижно. Утром сердобольный прохожий тронул его ногой, чтобы разбудить, и удалился, повторяя сакраментальную фразу:

– Пропойца! Вот до чего доводит пьянство!

Андре покинул площадь Лувуа, не оборачиваясь, чтобы не видеть проклятого дома. Поначалу молодой человек шел нетвердой походкой, но потом зашагал уверенно, и никто бы уже не принял его за пьянчужку. Он направился на улицу Сент-Оноре; двери храма Сен-Рош распахнулись, и Андре первым переступил его порог.

В соборе, как и месяц тому назад, он пошел к приделу пресвятой Богородицы; по пути он узнал то место, откуда смотрел тогда на новобрачных; он вздрогнул, но не стал задерживаться.

Андре остановился только там, где разговаривал с Богом. Обратив взгляд на распятие, молодой человек сказал про себя:

– Люди обвинили меня в преступлении, которого я не совершал; Бог сразил меня в тот момент, когда я присягал заповеди всепрощения. Все остатки своих сердечных чувств я отдаю ребенку, лишившемуся матери, но все сохранившиеся силы будут отданы мести! Я больше ни на что не надеюсь, я больше ничему не верю. Благодаря мне мой сын станет богатым; благодаря мне виновник моего несчастья будет наказан. Я клянусь в этом.

Вечером Андре уехал из Парижа. Через день в сумерках некий человек проник в дом кормилицы Мадлен и похитил ребенка Жюли Мэйнотт.

К концу той же недели Андре пересек пролив и прибыл в Лондон – город по преимуществу свободный. Молодой человек был уверен, что сможет там спокойно жить.

Андре верил, что в Лондоне честный труженик способен сколотить себе состояние. Чтобы осуществить то, что отныне стало целью его жизни, нужны были деньги. И Андре начал работать. Не покладая рук. К концу месяца он добился выгодного места в лучшей мастерской Стренда. Все шло хорошо. Однажды, когда он переходил улицу, ему показалось, будто в проезжавшем экипаже за закрытой шторкой мелькнули почтенные седины полковника и большие искрящиеся глаза мадемуазель Фаншетты.

На следующий день, когда Андре возвращался к себе, на пороге дома его остановил констебль и объявил:

– Именем короля. Вы арестованы!

Прошлой ночью было совершено ограбление оружейника на Стренде.

В ответ на протесты Андре, клявшегося в своей невиновности, старший констебль, ухмыляясь, произнес:

– Я дал бы гинею, чтобы узнать про все ваши подвиги… и особенно про вашу историю там, в Кане. Нам указал на вас богатый французский джентльмен, который пользуется влиянием в Форин-офисе[6], и нам известно, что вы – талантливый мошенник!

В ходе обыска, произведенного в скромном жилище Андре, на кровати, между соломенным тюфяком и матрасом, были обнаружены четыре пары дорогих пистолетов. Полковник завершил свое последнее дело. – Отчаянный вы парень! – сказал главный констебль. – До того как вас вздернут, у вас еще будет время рассказать нам историю боевой рукавицы!

Часть Вторая ТРЕХЛАПЫЙ

I «ОРЕЛ ИЗ МО № 2»

Над собором Сен-Дени встревоженно сгрудились облака, устраивая из пурпура, золота и изумруда роскошное ложе, готовое принять заходящее светило. Париж удалялся, кутаясь в молочную дымку, из которой все еще выступал Пантеон, словно зависший в серебристом сиянии. Шел год 1842-й, последнее воскресенье сентября выдалось жарким, берега канала Урк, омытые недавним ливнем, поблескивали в косых лучах закатного солнца. Северо-западный ветер уносил с собой к высотам Роменвиля ядовитые городские испарения, и станция Бонди теперь вдыхала только половину парижского зловония. Слово «станция» не означает, что в тех местах тогда уже была проложена железная дорога; так называлась недавно учрежденная в Бонди судоходная контора – в ознаменование горделивой радости и преувеличенных надежд аборигенов по обоим берегам канала, возомнившего себя большой рекой и готового тягаться чуть ли не с самим Дунаем.

С колокольни Бонди послышались гулкие удары – время подошло к шести. «Орел из Мо № 2» скользил вперед вдоль зеленой прибрежной полосы, шагах в пятидесяти от упряжки резвых, привычных к тяге лошадей. Берег был усеян зрителями, пришедшими полюбоваться на «Орла», но палуба его, увы, была немноголюдна. Капитан Патю, облаченный в щеголеватый, но не лишенный воинственности мундир, трижды пересчитал в уме свою команду и, погрузившись в меланхолическое раздумье, пропустил мимо ушей вопрос, с которым обратился к нему один из пассажиров: скоро ли «Орел» прибудет в замок Буарено.

Следует заметить, что наружность любознательного пассажира респектабельностью не отличалась. Это был мужчина лет тридцати, среднего роста и несуразного сложения: сверху хилый торс, а снизу непомерно развитые икры, обтянутые черными штанами и хвастливо выставляемые напоказ. Физиономия его, длинная и с мелкими чертами, была бы слишком заурядной, если бы не выражение простодушной спеси, делавшее ее приметной. Невзирая на жару, он был одет в плюшевый, сизого колера редингот, тесноватый и потертый на локтях; черный галстук свился в трубочку под жестким, на китовом усе, воротником невидимой рубашки, столь высоким, что дрябловатые щеки свисали по бокам, словно тряпочные. Мягкие матерчатые туфли на ногах и венчающая голову потрепанная серая шляпа довершали необычный наряд пассажира, желавшего попасть в замок. Держался он на удивление прямо, ходил, стараясь не сгибать коленей, и сладко улыбался дамам.

Да, на палубе «Орла» имелись дамы, и среди них – очень красивая молоденькая девушка болезненного вида. Синие глаза се под круто загнутыми черными ресницами, прелестно контрастирующими с белокурыми, нежного оттенка волосами, были печальны. Она только что укрылась под вуалью от назойливых любезностей двух непрошеных кавалеров и, уткнувшись в книгу, о чем-то удрученно размышляла. Туалет красавицы был очень скромен, а точнее, беден, но весь вид ее, от изящных ножек, обутых в грубоватые ботинки, до тонких кистей рук, затянутых в убогие перчатки, дышал таким достоинством и благородством, что даже отъявленный парижский ловелас навряд ли отважился бы подойти к ней с вольными речами. При упоминании замка Буарено она вздрогнула и подняла на говоривших повлажневший взор.

– Перевозчик, – окликнул задумчивого капитана пассажир в потрепанной серой шляпе, – вы вынуждаете меня к повторному вопросу: скоро ли это судно прибудет в замок господина Шварца?

Бравый навигатор, обветренный в штормах, случающихся и на малых водах, был до глубины души оскорблен подобным обращением.

– С кем вы разговариваете, любезный? – надменно осадил он пассажира.

Потрепанная шляпа ответила с учтивостью светского повесы, затевающего ссору:

– Можете не сомневаться – с вами. Не в моих привычках унижать других, но ваша грубость переходит все границы. Обращаясь ко мне, не сочтите за труд называть меня «господин Симилор» – тем более что мною выложены денежки за билет в вашей конторе.

Капитан, пожав плечами, повернулся к назойливому пассажиру спиной, раскурил сигару и принялся расхаживать по палубе. Пассажир последовал за ним, но прежде чем пойти на новый приступ, снял шляпу, обнажив землистого цвета лоб с белесыми, слипшимися в сплошную массу волосами, похожими на приклеившийся к черепу носовой платок.

– Перевозчик, – с преувеличенной любезностью отчеканил господин Симилор, – да будет вам известно, что я, собаку съев на танцевальном деле, о чем свидетельствуют многие дипломы, на досуге упражнялся в фехтовании и намерен проучить вас за непочтительное отношение к артисту.

Рослый капитан, крепыш по виду, чуть было не вспылил, но тут же взял себя в руки, вспомнив про вверенный ему высокий пост.

– Любезный, – сказал он, понижая голос, – у пассажиров ушки на макушке, давайте обойдемся без скандала. Вы обозвали капитана перевозчиком, и я готов сразиться с вами за честь мундира. В ближайшие два дня вы сможете меня найти либо в Мо – днем я в конторе, а вечером в отеле, либо в Париже, в кабачке «Срезанный колос»: дойдете до бульвара Тампль, знаете, где Ла Галиот? Так вот, чуть позади.

– Прекрасно, перевозчик! – важно промолвил Симилор, водружая шляпу на голову. – Ждите трепки.

– Посмотрим кто кого – завтра будет день!

Простенькие слова, вырвавшиеся у капитана в ответ на последнюю угрозу, как громом поразили задиристого пассажира в серой шляпе. Он побледнел, потом залился краской, бесцветные его ресницы часто заморгали, точно в глаза ударил яркий луч света, изумление, смешанное с ужасом, смело с его лица апломб. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова, хотел рвануться вслед за удалявшимся капитаном, но ноги накрепко приросли к палубе – господин Симилор был насмерть перепуган.