А. Велидов (редактор) - Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2

• Название: Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2
• Автор: А. Велидов (редактор)
• Издательство: Издательство политической литературы
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1989

Возросший интерес к истории советского общества вызвал потребность и в литературе о Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности – одном из важнейших органов, осуществлявшем защиту революционных завоеваний Октября.

Читателю предлагается второе, уточненное издание документального сборника «Красная книга ВЧК» В нем содержатся подлинные материалы, изъятые у контрреволюционеров, их письменные показания, протоколы допросов, обвинительные заключения, постановления коллегии ВЧК и приговоры ревтрибуналов.

Книга выпускается по инициативе Комитета государственной безопасности СССР.

Издание второе, уточненное.

---

В ядро «Национального центра», по моим впечатлениям, входили: Шипов, Щепкин, Огородников, возможно, Герасимов. Что касается Трубецкого, то я не помню его на наших совещаниях раньше весны 1919 года. Щепкин особого руководящего значения не имел и не всегда там бывал, но часто председательствовал. На совещаниях более активными были Шипов и Герасимов. С апреля 1919 года я вообще реже посещал совещания НЦ. На одном из них, приблизительно около пасхи, присутствовал человек в военной форме, которого привел с собою Шипов, который рассказывал о положении на Юге – борьбе партий, помнится, о событиях в Одессе, связанных с оставлением ее французами. Никаких особых расчетов на Добровольческую армию он не возлагал. Один раз на совещании по рабочему вопросу присутствовали Четвериков и Морозов, где обсуждались материалы и соображения ЧервенВодали, имевшие отношение, очевидно, к Югу России. Один раз присутствовал Хрущев, помнится, это было на моем докладе об основах федеративного строя в России, и я не помню, не привел ли я его сам. Один раз я видел человека в инженерной форме. В августе я был действительно на совещании, где были Кольцов, Щепкин, Трубецкой, Муравьев и Герасимов, где шли разговоры об общем политическом положении, напряженном положении на фронтах и т. д. В сентябре, я слышал, у Щепкина были переговоры с представителем английского правительства и что эти переговоры оборвались его арестом. Если Щепкин сделал доклад об этих переговорах на заседании, я на таком заседании не был. Заседания происходили либо в Научном институте, либо, и чаще, на квартире Кольцова. Насколько я слышал, входили в «Тактический центр» «Союз возрождения», «Национальный центр» и «Союз общественных деятелей». Назывались в качестве делегатов от СОД – Д. М. Щепкин и Леонтьев, от НЦ – Герасимов и Щепкин, от СВ – Щепкин и Мельгунов.

25 февраля 1920 года С. Котляревский

II

На первых заседаниях «Национального центра» принимал участие Салазкин (к.-д.). Он участвовал в обсуждении продовольственных вопросов. Этими вопросами особенно интересовался Федоров Михаил Михайлович (ТЦ), который, кажется, и ввел Салазкина в «Национальный центр». В организации «Национального центра» принимал участие также Червен-Водали (примыкал к торгово-промышленной группе) из Твери; к.-д. Федоров говорил, что Червен-Водали намечается товарищем министра торговли и промышленности Южнорусского правительства. На совместном заседании «Национального центра» и «Союза возрождения» в феврале

1919 года происходил обмен мыслей по вопросам текущего момента. Присутствовали от «Совета общественных деятелей» – Щепкин Д. М. и Леонтьев, от «Союза возрождения» – Мельгунов, Кондратьев, Волк-Карачевский и один человек небольшого роста, брюнет, возможно, что это был Цедербаум, брат Мартова; от «Национального центра» были: я, Н. Н. Щепкин, О. П. Герасимов, Сергей Евгеньевич Трубецкой, М. С. Фельдштейн, Кольцов. Заседание происходило в Научном институте на Сивцевом Вражке. Основные принципы, которые, по мнению собрания, могли быть положены в основу общей платформы, – это единство России, национальный характер власти, диктаториальной в переходный период, с последующим созывом Национального собрания. Наиболее левым из «Союза возрождения» (в смысле количественном, а не качественном различии) казался Волк-Карачевский. Более определенно правым был Мельгунов.

Фельдштейна я пригласил на заседание «Национального центра» в феврале 1919 года.

2 марта 1920 года С. Котляревский

III

1) Относительно «Союза возрождения» я думаю, что ядро его составляли народные социалисты и входили отдельные с.-р. и с.-д. Не знаю входил ли Маслов, но, насколько представляю, мог входить. О Щелкунове ничего не могу сказать. С Кусковой и Прокоповичем я знаком. Я совершенно уверен, что она не участвовала в «Союзе», так как она относилась определенно отрицательно ко всякой в настоящее время политической работе, которую нельзя вести гласно и открыто. Участие Прокоповича также представляется мне невероятным, и я никогда о таковом участии не слышал. По-видимому, «Союз возрождения», как и НЦ, не представлял из себя какой-либо сплоченной организации, имея членов, более. глубоко в него входящих и других, которые принимали сравнительно незначительное участие. Ядром его как будто являлись Мельгунов, Кондратьев и Волк-Карачевский, также Титов, который, впрочем, давно уехал на юг.

2) Я не знаю, какого рода отношения существовали между «Национальным центром» и Центральным Комитетом кадетов – выражались ли они лишь в наличности общих членов или в каких-либо мандатах, даваемых ЦК, отдельным своим членам, входящим в НЦ. Несомненно, Щепкин входил в состав ЦК и, поскольку вообще последний действовал, участвовал и там, по его собственным словам. По-видимому, и Огородников, впрочем, недолго сравнительно принимавший участие в совещаниях НЦ, входил в ЦК кадетской партии. Несомненно, большинство членов ЦК в Москве прошлый год не были. Насколько я представляю, в составе ЦК были Кишкин, Кизеветтер, Протопопов, может быть, Комиссаров и Головин. Более тесная связь между НЦ и ЦК существовала, по-видимому, на Юге.

3) О военных делах на совещаниях чаще всего говорил Щепкин. Сведения у него были довольно анекдотичные, и по ним нельзя было бы заключить, имеется ли в его распоряжении сколько-нибудь точная информация. Я имел впечатление, что он совсем не знал численности Красной Армии и ее частей, действующих на Юге и Востоке. Он, например, рассказывал, что Колчак сжег весь наш Волжский флот,[216] находившийся на зимней стоянке в затоне, что мне казалось сенсационной выдумкой, сообщал о занятии Астрахани и т. п. Никогда не называл каких-нибудь имен военных, которые бы давали сведения. С. Трубецкой военных сообщений в тех совещаниях, где я был, не делал. Точно так же никаких разговоров о вооруженном выступлении в Москве при мне не велось. В частности, Герасимов несколько раз указывал, насколько подобные выступления являются безумными, и с ним соглашался Щепкин. Несколько раз, помнится, Щепкин говорил о росте дезертирства, о зеленой армии, которая является важной, хотя и неопределившейся силой, но и эти сведения мало отличались от тех обывательских слухов о росте этой армии, о ее штабах и т. п., которые распространены были в Москве прошлой весной. Не раз он говорил (также весной) о настроении рабочих Москвы и Московского района, может быть, пользуясь сведениями, которые были у Советской власти.

4) Я не был на совместном совещании НЦ и СВ, где бы обсуждались кандидатуры в состав будущего правительства, о таковом совещании ничего не слыхал и крайне сомневаюсь, чтобы подобное совещание вообще было. На совещаниях наших серьезно таких разговоров также не велось. Раз, кажется, по инициативе Щепкина (он заходил) называли фамилию Леонтьева, упоминали о Герасимове, который, впрочем, отнесся к этому почти как к шутке и заявил при этом, что он вообще по своему возрасту и здоровью не пошел бы во власть. Да и сам Щепкин не отнесся к этому разговору как к чему-либо серьезному, упомянув только, что его желание было бы вернуться в будущем, насколько это возможно, к городскому хозяйству. Кстати говоря, никогда у нас не было точных и полных сведений, кто в правительстве вокруг Деникина, в качестве чего там Астров. Передавалось, например, что Деникин назначил министром юстиции Винавера, а потом опровергалось.

5) «Тактический центр» не был выбран на том совместном совещании в феврале, на котором я был. Вообще он вышел не из формальной делегации, а скорее из фактического участия более видных представителей отдельных групп. Никаких сообщений о деятельности «Тактического центра» на совещании не делалось, и я затруднился бы сказать, было ли общим содержанием этой деятельности лишь взаимное осведомление и обсуждение, носящее совещательный характер, или там принимались и ответственные решения и насколько вообще эта деятельность была интенсивна, как часто «Центр» собирался. Очевидно, весьма большим в нем влиянием пользовался Щепкин, раз он мог представлять и НЦ, и СВ. Думаю, подобным влиянием обладал Леонтьев, который вообще считался человеком политически значительным даже в глазах лиц, довольно сильно с ним расходившихся.

6) Много неясного было и осталось для меня в отношениях НЦ – московского и южного. Последний, очевидно, являлся подлинным ядром, но я не знаю точно его состава. Шипов, например, как-то говорил, что в него вошел Милюков, а затем никаких следов этого участия не осталось. Несомненно, в нем участвовали Астров, Федоров, должно быть, Степанов, относительно каких-то неосторожных заявлений которого говорил Щепкин. Что стало с уехавшими Салазкиным и Червен-Водали, я не знаю. Информация, доходящая до нас с Юга, была крайне скудной, и особенно избегались имена. Меня интересовал вопрос, участвовал ли в НЦ Новгородцев, и я спрашивал и Шилова, и Щепкина. Они не могли ответить. Карташев поехал не на Юг, а в Финляндию или за границу. В «Известиях» было как-то упомянуто, что представителем НЦ в Париже является Струве. С Москвой он ни в каких сношениях не был, в Москву давно не приезжал (об этом прямо говорил Шипов, который, по-видимому, вообще имел с ним принципиальные разногласия), и, очевидно, его назначил южный «Центр». И, по данным одесского совещания, происходившего зимой, там участвовали 4 организации – еще «Земскогородское объединение», как будто по составу близкое к «Союзу возрождения»; выходило так, что южане считали себя главным «Центром». Эта неясность связывалась прежде всего с крайне слабой связью, редкими известиями с Юга, а может быть, и со все более проявлявшейся бессодержательностью работы, которая там велась. Несомненно, что на Юге велась у НЦ довольно сильная борьба налево, и НЦ был известным антагонистом к социалистическим группам вообще.