Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

Здѣсь нѣт даже намека на спорный вопрос о формѣ правленія. Логічески приходилось заключать, что в нѣдрах Временнаго Комитета еще не был окончательно рѣшен даже вопрос об отреченіи, поставленный в порядкѣ дня. Так, повидимому, и понял ген. Алексѣев, доложившій Николаю II телеграмму Родзянко и испрашивавшій разрѣшеніе на выполненіе выраженнаго в ней "пожеланія", во имя того, что в этом "может заключаться начало успокоенія столицы и водворенія порядка в частях войск, составляющих гарнизон Петрограда и окрестных пунктов". В кадетской группѣ, входившей в состав Врем. Ком., очевидно, не было колебаній в вопросѣ о неизбѣжности отреченія. Припомним информацію Гронскаго в первый же день революціи о провозглашеніи императором в. кн. Михаила. По свидѣтельству Скобелева, который оказался сосѣдом на одном столѣ в Таврическом дворцѣ в ночь 27-го с Милюковым, послѣдній ему сказал: "Чѣм бы все это ни кончилось, одно несомнѣнно, с этим... (слѣдует рѣзкое слово в передачѣ мемуариста) у нас ничего не может быть общаго". Шингарев перваго марта категорически говорит французскому журналисту Ано, что вопрос о династіи уже не ставится: царь должен будет покинуть трон — как это произойдет, докажет будущее. На таком предположеніи и построена была вся агитаціонная часть рѣчи Милюкова. Она была произнесена около 3 час. дня. Своему экспромту на случайном безотвѣтственном очередном митингѣ в стѣнах Таврическаго дворца Милюков придавал такое декларативное значеніе, что сам выправил, по утвержденію Набокова, текст рѣчи для печати. Таким образом перед нами завѣренный текст рѣчи, довольно странной для оратора, который старался в эти часы спасти монархическій принцип.

"Мы присутствуем при великой исторической минутѣ" — начал оратор. — "Еще три дня тому назад мы были скромной оппозиціей, а русское правительство казалось всесильным. Теперь это правительство рухнуло в грязь, с которой сроднилось, а мы и наши друзья слѣва выдвинуты революціей, арміей и народом на почетное мѣсто членов перваго русскаго общественнаго кабинета. Как могло случиться это событіе, казавшееся еще так недавно невѣроятным? Как произошло то, что русская революція, низвергнувшая навсегда старый режим, оказалась чуть ли не самой короткой и самой безкровной из всѣх революцій, которыя знает исторія. Это произошло потому, что эта исторія не знает и другого правительства, столь трусливаго и измѣнническаго, как это нынѣ низвергнутое правительство, покрывшее себя позором"... "Правительство мы свергли легко и скоро... Остается удержать в руках эту побѣду". Оратор призывал "сохранить то единство воли и мысли, которое привело... к побѣдѣ". Существующія разногласія "стушевываются перед той главной задачей, которая еще не разрѣшена вполнѣ: задачей — создать новую народную власть... Будьте едины в устраненіи политических споров, быть может, и важных, но сегодня могущих еще вырвать из наших рук плоды побѣды. Будьте едины и вы, солдаты и офицеры великой и славной русской арміи, и помните, что армія, ...потерявшая это единство... обращается в безпорядочную толпу, и всякая горсть вооруженных организованных людей может взять ее голыми руками"... "Я слышу, меня спрашивают: кто вас выбрал? Нас никто не выбрал, ибо, если бы мы стали дожидаться народнаго избранія, мы не могли бы вырвать власть из рук врага[138]. Пока мы спорили бы о том, кого выбирать, враг успѣл бы организоваться и побѣдить и вас, и нас". "Нас выбрала русская революція" — заключил гордо Милюков... "Мы не сохраним этой власти ни минуты послѣ того, как свободно избранные народные представители скажут нам, что они хотят... выбрать других людей, болѣе заслуживающих их довѣріе... Но мы не отдадим этой власти теперь, когда она нужна, чтобы закрѣпить побѣду народу — упавшая из наших рук, она может достаться только врагу". Оратора прерывают вопросом: "кто министры? для народа не может быть тайны". "Во главѣ нашего министерства мы поставили человѣка, имя котораго означает организованную русскую общественность (крики: "цензовую"), так непримиримо преслѣдовавшуюся старым правительством... Вы говорите "цензовая общественность", да, но единственно организованная, которая даст потом возможность организоваться и другим слоям русской общественности. Но, господа, я счастлив сказать вам, что и общественность не цензовая тоже имѣет своего представителя в нашем министерствѣ. Я только что получил согласіе моего товарища А. Ф. Керенскаго запять пост в первом русском общественном кабинетѣ. Мы безконечно рады были дать в вѣрныя руки этого обществешіаго дѣятеля то министерство, в котором он воздаст справедливое возмездіе прислужникам стараго режима, всѣм этим Штюрмерам и Сухомлиновым... трусливые герои дней, прошедших на войнѣ, по волѣ судьбы окажутся во власти не щегловитовской юстиціи... Вы хотите знать другія имена? (крики: "а вы?") "Мнѣ мои товарищи поручили взять руководство внѣшней политикой. Быть может, на этом посту я окажусь и слабым министром, но я могу, обѣщаюсь вам, что при мнѣ тайны русскаго народа не попадут в руки наших врагов. Теперь я скажу вам имя, которое я знаю, возбудит здѣсь возраженія. А. И. Гучков был нам политическим врагом (крики: "другом") в теченіе всей жизни Гос. Думы. Но, господа, мы теперь политическіе друзья, да и к врагу надо быть справедливым... Он положит первый камень той побѣды, в которой наша обновленная и возрожденная армія выйдет из настоящей великой борьбы..." — "Когда я в этой залѣ говорю с вами, Гучков на улицах (?!) столицы организует нашу побѣду (Гучков как раз в этот момент выѣхал в Псков, С. М.).Что бы сказали вы, если вмѣсто того, чтобы разставлять войска вчера ночью на вокзалах, к которым ожидалось прибытіе враждебных перевороту войск, пришлось принять участіе в наших политических преніях, а враждебныя войска, занявши вокзалы, заняли бы улицы, а потом и эту залу? Что стало бы тогда с вами и со мной"?!..Упомянув о Коноваловѣ и Терещенко, введенных в министерство в качествѣ представителей той либеральной группы русской буржуазіи, которая пыталась организовать "общественное представительство рабочаго класса" (т. е. военно-промышленные комитеты), и ограничившись относительно Терещенки меланхолическим замѣчаніем: "Россія велика, и трудно вездѣ знать всѣх наших лучших ", оратор два слова сказал еще о Шингаревѣ и Некрасовѣ, "особенно любимым нашими лѣвыми товарищами". Об остальных министрах оратор умолчал. Ну вот, кажется, все, что вас может интересовать(?) "А программа" — спрашивают Милюкова. "Я очень жалѣю, что... не могу прочесть вам бумажки, на которой изложена эта программа. Но дѣло в том, что единственный экземпляр программы, обсужденной вчера (сегодня?) в длинном ночном совѣщаніи с представителями Совѣта Р. Д., находится сейчас на окончательном разсмотрѣніи их... Но, конечно, я могу и сейчас сказать вам важнѣйшіе пункты (Шум, громкіе крики: "а династія"?)... Я знаю наперед, что мой отвѣт не всѣх вас удовлетворит, но я его скажу. Старый деспот, доведшій Россію до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен... Власть перейдет к регенту, в. кн. Мих Ал. Наслѣдником будет Алексѣй (крики: "это старая династія"!). Да, господа, это старая династія, которую, может быть, не любите вы, а, может быть, не люблю и я. Но дѣло сейчас не в том, кто кого любит. Мы не можем оставить без отвѣта и без рѣшенія вопрос о формѣ государственнаго строя . Мы представляем его себѣ, как парламентскую и конституціонную монархію. Быть может, другіе представляют иначе, но теперь, если мы будем об этом спорить, вмѣсто того, чтобы сразу, рѣшить, то Россія очутится в состояніи гражданской войны и возродится только что разрушенный режим. Этого мы сдѣлать не имѣем права ни перед вами, ни перед собой. Однако, это не значит, что мы рѣшили вопрос безконтрольно. В нашей программѣ вы найдете пункт, согласно которому, как только пройдет опасность и водворится прочный порядок, мы приступим к подготовкѣ созыва Учр. Собр. на основѣ всеобщаго. прямого, равнаго и тайнаго голосованія. Свободно избранные народные представители рѣшат, кто вѣрнѣе выразит общее мнѣніе Россіи: мы или наши противники"...

В напряженной обстановкѣ того времени выпадами против старой власти, которые даже Суханов назвал "демагогическими", вождь "цензовой общественности" думал защитить самую идею монархіи! Он, конечно, только дискредитировал ее во мнѣніи толпы. Политик, считавшій, что другіе говорят на "неподходящих струнах", не учел того настроенія, с которым он может встретиться. По разсказу Милюкова, рѣчь его была встрѣчена многочисленными слушателями, переполнявшими зал, с энтузіазмом, и оратора вынесли на руках по ея окончаніи. Вѣроятно так и было. Настроеніе разнокалиберной толпы не могло быть цѣлостно. Оратор, выступая от имени новаго революціоннаго правительства, говорил об Учред. Собраніи. как о хозяинѣ земли русской. Но совсѣм иное, отношеніе встрѣчали его слова о монархіи. Историк, повидимому, очень смягчает, когда упоминает, что "среди шумных криков одобренія слышались и ноты недовольства и даже протесты". В тогдашнем отчетѣ "Извѣстій" сказано так: "Продолжительные негодующіе крики, возгласы: "да здравствует республика", "долой династію". Жидкіе аплодисменты, заглушенные новым взрывом негодованія". По разсказу Шляпникова, — едва ли он был очевидцем, — "Милюков в теченіе нѣскольких минут не мог продолжать своей рѣчи"...